Свободная территория России (СИ) - Богданов Александр Алексеевич (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Незаметно, один за другим побежали дни. Больше не надо было подниматься до рассвета, стоять на плацу, ожидать развода, вкалывать на шахте и терпеть побои. Народ стал хозяином. Обретшие свободу, они работали не спеша, гуляли вдосталь в дубравах, окружавших лагпункт, собирали себе в удовольствие грибы и ягоды, ловили в ручьях и притоках окуней, карасей, омулей и влюблялись. Годами лишенные общества противоположного пола, теперь, после уничтожения запрещающей лагерной стены, они встретились, познакомились и с изумлением всматривались друг в друга. Людей всевозможных характеров, возрастов, образования и культур свел и перемешал здесь злой рок. Были среди них и юные, неоперившиеся, были здесь и зрелые, семейные; забыты были оставшиеся на «свободе» брачные узы. Заключение перевернуло законы и поколебало устои, толкая тех, кто сохранил силы, на крайность. Перед лицом смертельной опасности они еще раз хотели вкусить любовь. У Пилипенко появилась задушевная подруга, статная черноокая Оксана. Услышав ее пленительный смех, он замирал, увидев ее чарующие глаза, он немел, запах ее кожи сводил его с ума; короче, готов он был пойти за ней хоть на край света. Оба оказались родом из Винницы; с улыбкой вспоминали они знакомые места и удивлялись судьбе, столько лет державшей их порознь; ведь жили они совсем рядом — она на улице Козицкого, а он — возле Преображенского собора. Они сердечно смеялись и обнимали друг друга — да так крепко, будто от этого зависели их жизни. Было около десяти часов вечера. Они расположились на завалинке и неторопливо вели разговор. Теплый летний день затухал и облака на серо-жемчужном небе померкли. Прямо перед ними за колючей проволокой темной стеной простирался невысокий ельник. Гурьбой с полными лукошками народ возвращался из леса. Лица их были задумчивы, не слышно было веселых шуток, неопределенность, беспокойство о родственниках и собственные заботы тяготили сердца. Ветер слегка раскачивал лохматые ели; из чащи вышли Сергей и Маша, пройдя через ворота, они уселись рядом с воркующей украинской парой. Маша перебирала букет, который набрала на поляне; Сергей сидел, привалившись спиной к оштукатуренной стене, вытянув ноги и закрыв глаза. Маша попыталась сплести венок, но у нее ничего не получалось. «Вы неправильно складываете,» повернув голову, Оксана наблюдала за неумелыми усилиями горожанки. «У вас много васильков и ромашек. У них длинные, надежные стебли. Сложите вместе три цветочка и начинайте плести, как обычную косичку. Потом вплетайте следующий и так дальше. Давайте я вам покажу.» Вместе они соорудили яркий венок и водрузили его на голову Кравцовой. «Жаль, что здесь нет зеркала,» она охорашивалась, поправляя волосы и изогнув набок талию. «Оно висит у нас в комнате в поселке.» «Я видела, что рабочие в поселке на нас негодуют,» Оксана хорошо замечала окружающее. «Мы вчера туда ходили с девчатами собирать цветы. Народ там другой — злющий-презлющий. Они привыкли обслуживать лагерные нужды и вследствие восстания лишились заработка. Теперь заключенные делают все сами. Бухгалтерия и учет — пережитки прошлого. Больше никто не добывает золото.» Все долго смеялись, воображая как на них сердятся в Кремле. «Я вас раньше не видела,» спросила украинка, разглядывая свою новую подружку. «И вид у вас нелагерный.» «Да, я приехала недавно. Я отбывала срок в Якутии, а потом меня сослали в Усть-Кут. Мы с мужем поднимаем восстание.» «Ах, вот как,» Оксана внимательно слушала новоприбывшую. «Это хорошо, правда не все восстанию радуются. У некоторых сроки кончались, домой собирались, а тут такая волынка. Могут опять за это осудить.» «После прибытия бывшего з/к на место жительства, в течение 3–4 лет власть автоматически наматывает ему новый срок,» вступил в разговор Сергей. «Освобождение из лагеря лишь временная отсрочка. И так продолжается до самой смерти.» «Не добавят нам срок,» басом обнаружил свое присутствие Пилипенко. «Мы все здесь умрем.» «Зачем так мрачно?» привстал Сергей. «Мы найдем выход.» «Какой?» в голосе Оксаны зазвучали нотки отчаяния. «Об этом мы будем говорить завтра,» Кравцовы откланялись и отправились в свою комнатку на ночлег.
Прошла ночь, зарозовело утро, начался новый день, навалились утомительные заботы и нудные хлопоты. Совещание началось сразу после завтрака в задней комнате столовой. Долгие годы это небольшое помещение служило кладовкой, окон здесь не было, сырой воздух был насыщен запахом гниющих бревен, капусты и мышиного помета. Керосиновая лампа на крючке освещала серьезные лица восьми человек, среди них были знакомые нам персонажи — они составляли штаб восстания. Ни скамей, ни стульев здесь не было — присутствующие расположились на бочонках, ящиках, мешках и алюминиевых бидонах. К сожалению, тара была пуста — селедка и тушенка съедены, молоко выпито, а мука израсходована на выпечку ржаного хлеба. Обсуждение длилось уже час и Глебов успел обрисовать безрадостную продовольственную картину — продукты заканчивались, а дары природы, т. е. сбор ягод, грибов и охота на лесную живность, не могли поддержать существование тысячи человек. «Впереди голод,» говорил Вождь. «Даже если бы мы были обеспечены продовольствием, то все равно нам не сдобровать. МВД пришлет войска и уничтожит нас. Каковы наши возможности? Попрошу Сергея Павловича ответить на этот вопрос.» Сергей поднялся с кучи мешков и ступил в пятно света. Он выглядел отдохнувшим, немного заспанным и почти счастливым. Жизнь рядом с Машей пошла ему на пользу; к нему вернулись осанка, уверенность и оптимизм. Жена следила за ним: она постирала и выгладила ему рубашку, вычистила пиджак и повязала галстук. «Господа,» обратился он к своей маленькой аудитории и те, кто никогда не жили вне СССР, вздрогнули. «Господа, нашему восстанию уже две недели, но перспективы на его расширение пока нет. Окрестные лагеря молчат и так и не узнали о нашей борьбе.» «Послать гонца, вот и весь сказ,» захрустев досками, пошевельнулся на ящике Харитонов. «Неверно,» Сергей иронически взглянул на взводного. «Так мы потеряем надежного человека. Я уверен, что тревога объявлена по всему ГУЛАГу и начальство начеку. Возможно, что они уже допрашивают подозреваемых и вынюхивают нет ли подобных складов оружия и у них.» «Что же делать?» пробасил Пилипенко, отряхивая пепел с рукава своего ватника. «Я думаю, что мы должны идти туда большим отрядом,» повернулся к нему Сергей. «У нас имеется 370 единиц стрелкового оружия. Мы справимся с тамошней ВОХРой и освободим наших братьев. Мы вооружим их захваченными у охранников автоматами, может быть, если повезет, мы найдем схроны с винтовками; затем двинемся к следующему лагерю. И так до конца, пока вся Колыма не будет в наших руках.» «А что мы будем кушать?» шутливо поинтересовался Глебов. «И во вторых: советская власть не будет сидеть сложа руки. Чтобы остановить нас, она пришлет самолеты и парашютный десант. Вот если бы все восстали одновременно, то картина была бы другая.» «Сейчас надо спасать то, что есть,» высказался Перфильев. «С такой силой как у нас надо идти на Магадан, захватить там плавсредство и отплыть в Японию.» «Вряд ли это получится,» образумил его Вождь. «Первое. В Магадане расположена большая воинская часть. Второе. Даже если мы побьем их, то понадобятся несколько пароходов, чтобы разместить тысячи человек. У нас будет долгий путь через Охотское море. В пути нас обязательно атакует Краснознаменный Тихоокеанский флот. Даже если кто-нибудь из нас уцелет и мы доберемся до цели, я сомневаюсь, что Япония предоставит нам политическое убежище.» «Нас примет США или Канада,» предложил Пилипенко. «Мой дядя живет в Торонто и работает инженером.» Он с превосходством посмотрел на окружающих. «Конечно, США и Канада примут нас с распростертыми объятиями, встретят как героев и снабдят всем необходимым,» втолковывал Глебов, «но путь туда лежит через Чукотку. Сталин сосредоточил там значительные массы вооруженных сил, предназначенных для «освобождения» Аляски. Нас слишком мало, мы не пробьемся.» «Выходит, что все варианты плохие?» уныло произнес Харитонов. Наступило долгое молчание. Под полом возились мыши, по крыше барабанил дождь, через стены с улицы проникали выкрики и ругань. «Не забудьте, что у нас пленные в ЗУР. Их надо содержать,» напомнил Пилипенко. «Зачем они нам?» раздался хор голосов. Здесь мнения разделились. Одни хотели пленных отпустить, другие — ничтожное меньшинство — требовало расстрела. «Давайте проголосуем,» закончил спор Глебов. «Кто за то, чтобы пленных освободить, прошу поднять руки,» и высоко выставил свою правую ладонь. «Шестеро против двоих,» пересчитал он. «Отпускаем. Сделаем это сегодня после обеда. Накормим их в последний раз и пусть идут пешком к своим в Магадан.» «В сейфе лагпункта мы нашли 38 килограммов золотого песка и самородков,» сказал Перфильев. «На это можно купить тонны продовольствия, оружия и боеприпасов. Только смогут ли наши послы пробиться через окружение?» «Какое окружение?» удивилась Оксана. Она была включена в штаб и представляла женщин з/к. «Наши патрули замечали неизвестных, слоняющихся в лесу вокруг зоны,» повернулся к ней Харитонов. «При нашем приближении они убегают.» «Это страшно,» невольно поежилась женщина. Опять замолчали, понимая, что главный вопрос так и не решен и уходить былo нельзя. От многолюдства воздух становился спертым, да еще кто-то из сидящих сзади закурил. Пот заблестел на лицах собравшихся, но все, опустив головы, терпели. Потом раздался негромкий спокойный голос Сергея, «Я вижу единственный и лучший путь — расширение восстания. Не отступать и двигаться к поставленной цели. Продовольствие мы добудем охотой. Что вы об этом думаете?» «То есть переть всей оравой на соседний прииск? Вот битва будет!» едва разжимая свои тонкие губы, задумчиво протянул Пилипенко. Все сидели молча, с тревогой ожидая, что скажет Вождь. «Я за,» молвил он. «Каково ваше мнение, господа?»
