Последнее звено - Каплан Виталий Маркович (книги онлайн TXT) 📗
Он заметно разволновался, голос зазвенел, глаза блестели. Но уже пару секунд спустя Буня снова сделался прежним – спокойным и ироничным.
– Кое-что, конечно, сохранилось, – признал он. – В Ученом Сыске превосходная библиотека. Есть даже оригиналы древних рукописей, с доаринакских времен. Я много читал. Я даже сам слагал стихи на словенской речи. Может быть, в этом я первый. Только вот записывать на всякий случай не стал. Если бы нашли… согласись, очень странное занятие для работника Ученого Сыска…
– А музыка? – удивился я. – Есть же музыканты, я сам слышал, на базаре. Чуть было барабан не купил.
Про барабан, наверное, не стоило. Вот пойдет сейчас Буня допытываться, зачем мне понадобился барабан, где и когда я выучился играть, попросит простучать какую-нибудь композицию… и что, ему тоже скормить репертуар «Бивней мамонта»?
– А, – махнул он рукой. – На народные игрища смотрят сквозь пальцы. Веками смерды играли на дудках и гуслях, пели свадебные и похоронные песенки – ну и пускай. К этому же никто не относится серьезно, а значит, линии и не вредит. Это не то искусство, которое захватывает душу…
– А почитай на память свои стихи, – вежливо предложил я. Знаю, пишущим людям такое приятно. Ритка вот всех уже достала исполнением своих шедевров – при каждом удобном, а главное, неудобном случае.
– Не стоит, – отрезал Буня. – Я покончил с этим занятием. Нельзя одновременно и разбоем заниматься, и нанизывать смыслы на строчки.
Мне смутно помнилось, что в нашем мире такое было. Француз этот, Вийон… да, Франсуа Вийон. Кажется, его даже повесили за грабеж. И еще кто-то, из английских… Но делиться своими возражениями я, конечно, не стал.
– Вот и приходится, – подытожил Буня, – ночным промыслом заниматься. Надо же на что-то жить… Да и этих, – плавно повел он рукой, подразумевая отсутствующих членов шайки, – кормить. Раз уж прибились ко мне, значит, отвечаю за них. Без меня ведь вмиг засыплются. Дело молодое, сила есть, ум – лишний.
Да уж, тут он был полностью прав. Взять того же Толяна с лицом Коляна. Когда я отпустил его, парень искал прибежища среди рязанских «ночных», но никто его не принял. Ну и бродяжил, промышлял кражами на базаре. Так добрался до Твери и здесь уже попался. По иронии судьбы – как раз в заведении Гришки-Карабаса. Буня совершенно случайно увидел эту сцену, ну и пожалел глупого пацана, которому Гришкины половые уже намеревались переломать кости. Вору – можно, линию тем не попортишь. Буня выкупил бедолагу, взял к себе в команду и долго прочищал мозги. С относительным, правда, успехом.
Когда по моему внутреннему календарю натикал уже Новый год, я понял: что-то надо менять. Дальше так жить нельзя – и не потому, что тут плохо. Наоборот, санаторий, не хуже, чем у Волкова. Но безделье выматывало душу. Мозги закисали без пищи. Ну, в шахматы с Буней. Так ведь это он фанат, а я просто за компанию. К тому же, подозреваю, ему не слишком интересно было громить мою кошачью оборону и отражать щенячьи атаки. Великому комбинатору требовался равный партнер.
Ну, разговоры. Да, интересно, конечно, Буня излагает. Не выходя из дома, я о здешней жизни узнал больше, чем за все прошлое время. Только вот зачем мне эти знания? Топить печку и варить гречку? Для этого вообще мозгов не требуется.
От нечего делать я начал было вновь тренироваться в метании ножей. Но противоположная стенка – слишком близкая дистанция. А выходить на улицу Буня категорически запретил.
Уже на вторую неделю здешнего пребывания я сделал старику интересное предложение: пускай научит здешней грамоте. Как знать, может, потом и пригодится.
Буня отнесся к идее с энтузиазмом, и начались уроки. А спустя две недели закончились. Теперь я мог прочесть любой словенский текст – только вот читать было нечего. Книг на хазе не оказалось. Да и то – объяснил Буня – книги тут редки и дороги. Книгопечатание изобрели всего полтораста лет назад, типографий на все княжество словенское – четыре штуки, и работают они в основном на нужды науки. Университеты здешние обслуживают, панэписты.
Есть, конечно, и рукописные книги – иные из них написаны еще при эллинской оккупации. По-гречески. Есть и еретические писания, только попробуй их найди.
– Что же у вас за еретики такие? – Впервые услышав это слово, я тут же подумал о всяких Коперниках и Галилеях. Спасибо все тому же школьному учебнику.
– О, их когда-то довольно много было, – усмехнулся Буня. – Из-за них ведь и Ученый Сыск завели. Видишь ли, встречаются иногда умные люди, чей ум идет вкось с Учением. Вот и возникают разные трактовки… появляются идейные вожди, к ним прилепляются сторонники. Иногда они расходились с наукой только в какой-то одной мелочи. Ну, к примеру, как вычислять скорость прогиба линии. А иногда посягали на основы. Вот были такие одношарцы. Считали, что нет никакого бесчисленного множества шаров, наш – единственный. И когда умирает человек, душа его воплощается в новорожденного младенца. Так что, по их учению, Равновесие надо считать только по одному шару. Единственному. Глупость, конечно, – что есть другие шары, научно доказано. Да вот взять тех же лазняков. Ходят же туда и обратно…
– Давай возьмем! – обрадовался я. – Расскажи про лазняков.
– А от одношарцев потом отделились одножизцы, – не заметив моего вопроса, продолжал Буня. – Эти мало того что верили в один шар, они еще полагали, что Равновесие действует в пределах одной жизни. То есть еще при жизни все скачки и падения твоей линии взаимно уравниваются. Ты не платишь по прежним счетам, а в новом рождении все начинается как бы с чистого листа. Были… Да многие были, про всех рассказать, ночи не хватит. Но были – и сплыли. Сейчас мало кто остался. Самогрызы – но они безвредные, их не трогают. Последники – да, за этими серьезно охотятся, у них совершенно безумные идеи. Еще богомолы есть, думают, что Равновесий два – одно для людей, а другое для богов. И если какого-нибудь бога очень к себе расположить, он тебя от платы людскому Равновесию избавит. Но видишь, это все. Лужицы вместо моря. А море высохло…
– Всех пересажали? – понимающе спросил я.
– Андрюшка, Ученый Сыск никого не наказывает, – улыбнулся Буня. – Он переубеждает. Долго, старательно, подбирая к каждому ключик… Убедили – выпустили, и живет себе человек дальше. Не убедили – тоже выпустили, и тоже живет… только вот никого уже обратить в свое учение не может. Просто тихий и безвредный обыватель…
– Языки режут?
– Я смотрю, Андрюшка, у тебя внутри многовато зверолюдства, – заметил Буня. – Всегда тебе всякие ужасы представляются. Но знаешь, ты почти прав. В старину действительно резали. И в Элладе, и даже у нас, при князе Путяте. Но вот уже четыреста пятьдесят лет как Ученый Сыск действует иначе.
– И как же?
– Применяют научные достижения. Наука – она же не стоит на месте. И, чтоб ты знал, делится на основную и прикладную. Основная изучает законы Равновесия, прикладная – тайны природы. Этими же тайнами и волхвы занимаются, но у них свои способы… Правда, вот уже лет двести как прикладники с волхвами сотрудничают… А все это я зачем говорю? Просто чтоб ты понимал: человек, который должен замолчать, – замолчит. Я же не ученый, я не знаю, как они этого добиваются. Снадобья, заклинания, разные хитрые устройства… Все это держится в тайне. Но вот вышел такой бедолага из ворот Тайного Сыска – и никогда больше не сможет говорить. И писать не сможет. Язык в порядке, пальцы здоровые – хоть дрова руби, хоть по шелку вышивай… а ни буквы не напишешь… и ни слова не скажешь. Помнишь, мы говорили о страхе? Я тебе еще сказал, что не в Уголовном Приказе настоящий страх бывает…
Я поверил ему. Ну как было не поверить, если я дважды сталкивался с местной магией. Первый – это когда лекарь Олег изготовил мне «лингвистический коктейль». Фиг его знает, как это питье действовало, но ведь результат налицо! Вернее, на языке. Теперь-то я мог оценить себя трезво. Ну какой такой филологический дар?! С моей-то вымученной четверкой по английскому? Да я бы эту словенскую речь минимум полгода учился понимать, а еще полгода – кое-как самому балакать.
