Ротмистр Гордеев 2 (СИ) - Дашко Дмитрий (книги онлайн .TXT, .FB2) 📗
Дождь уже не просто накрапывал, а вовсю моросил. Дорога покрылась лужами. А густой туман и не думал рассеиваться. К тому же поднялся порывистый ветер, кидая целыми горстями капли дождя в лица путешественников. А они всё ехали и ехали.
Туман немного поредел. Неожиданно оказалось, что дорога углубилась в странный лес. Кривые, словно больные деревья, все в лохматых бородах почти чёрного мха.
Сгустки тумана клубились, извивались, скручиваясь в подобия призрачных фигур. Дождь превратился в мокрый снег.
Джадсон удивлённо смотрел на мохнатые снежинки, унизавшие рукав его мундира.
— Что это, господа? Снег в августе⁈
— Куда нас занесло, — возмущённо обратился Хорн к Канкрину. — Мы едем уже третий час. Что это за место?
— Джентльмены, сбавьте обороты, — граф выглядел растерянным и недоумевающим. — Я сам понимаю происходящее не более вашего.
— Мы не могли свернуть не туда? Может, заплутали наши возницы? — подал голос Конан Дойл.
— Я старался следить за дорогой, — вступился за китайцев Джек Лондон. — Мы никуда не сворачивали.
— А вы можете объяснить вот это всё? — Черчилль ткнул рукой в странный лес, тянущийся сразу за обочинами дороги. — По карте никакого леса быть не должно. Одни поля.
Джек Лондон помотал головой.
— Карты могут врать…
В лесу что-то утробно завыло. Кривые ветви уродливых деревьев смыкались над дорогой непроницаемым сводом. Джентльмены обнажили револьверы. И только Лондон оставался спокойным, время от времени делая снимки своим фотоаппаратом.
— Не думаю, что наши револьверы помогут против обитателей этого леса, — заметил он.
— Почему?
— Они помогут от людей или зверей, но этот лес не пахнет ни человеком, ни зверем… Он пахнет мокрым тленом и депрессией.
— Демоны? — Хорна передёрнуло.
Он повернулся к Канкрину:
— Граф, мы можем ехать быстрее?
— Вряд ли. Потеряем повозку с треснувшей осью. Хотите продолжить путь пешком?
— Ну, уж нет…
Темнело. Мокрый снег сменился снежной крупой, которая сухо стучала по промокшей одежде путников. Снова навалилась густая и вязкая депрессивная дрёма.
Глаза Черчилля закрылись.
Скрип колёс повозки вдруг превратился в стук вагонных колёс на железнодорожных стыках.
Тряско покачивался на изгибах железнодорожного пути вагон блиндированного поезда, на котором корреспондент «Морнинг пост» Уинстон Леонард Спенсер Черчилль отправился на рекогносцировку с отрядом своего знакомца ещё по Малаканду капитана Холдейна.
Гулко забухали бурские пушки. Разрывы снарядов ложились всё ближе к железнодорожным путям.
Поезд резко со скрежетом тормозов затормозил, так что Черчилля весьма болезненно приложило плечом о какую-то торчащую внутри вагона железяку. Поезд дёрнулся назад и дал задний ход. Но набрать его толком так и не успел. Дикий грохот, скрежет железа, треск досок и поезд остановился.
— Что там чёрт вас дери! — рявкнул Холланд. — Немедленно доложите! Хотите, чтобы буры превратили нас в гоголь-моголь?
Кто-то из солдат рванул вдоль состава выяснять, в чём проблема. Вражеские пули свистели вокруг смельчака, высекали сноп искр и камни из придорожных валунов. Петляя, словно заяц англичанин добрался до паровоза в конце остановившегося состава. И тут же рванул обратно. Буры — стрелки меткие. Но фортуна была на стороне англичанина.
— Сэр! Проклятые буры завалили путь булыжниками. Паровозу не пройти.
— Это все неприятности?
— Нет, сэр! Ремонтная платформа и два броневагона сошли с рельс.
Холланд грязно выругался.
— Мы можем вести артиллерийский огонь? — поинтересовался Черчилль, хладнокровно раскуривая сигару, пока пули бурских дальнобоек стучали о камни и железные листы, которыми были обшиты вагоны и платформы импровизированного бронепоезда.
— Чёрта с два, Уинни. Наше единственное орудие разбито прямым попаданием бурского снаряда. Мы в ловушке!
— Чарли, дай мне людей, мы расчистим завал.
— Давай, дружище. Мы вас прикроем.
Со стороны сэр Уинстон являл собой пример беспримерно британской отваги. Он, почти не сгибаясь под огнём противника (пулям и осколкам снарядов не кланялся) таскал с выделенными в его распоряжение солдатами валуны, расчищая путь. Орал похабные куплеты студентов Хэрроу.
На самом деле, им овладело тупое равнодушие от тяжёлой физической работы. Песней он просто заглушал страх смерти. И единственным его желанием было, чтобы всё быстрее кончилось.
Британцам не повезло. Едва укоротившийся после потерь от вражеского огня состав попытался тронуться, как осколком вражеского снаряда перебило сцепку единственного уцелевшего вагона. А на паровоз все участники рекогносцировки бы просто не влезли.
— Чарли, грузи на паровоз раненых и уходите.
— А ты? А остальные?
— Попробуем пробиться. Возможно, поодиночке удастся ускользнуть от бурских разъездов.
Холдейн отправил раненых на паровозе, а сам остался с полусотней своих людей и Черчиллем. Они отстреливались, пока оставались патроны. Время от времени буры громкими криками предлагали британцам сдаться. Патроны у англичан кончились, буры пошли в атаку.
Сэр Уинстон нырнул в канаву вдоль железнодорожного пути, заросшую густой травой и пополз. Полз он довольно долго, и наконец, решился приподнять голову.
Прямо в его лицо смотрела винтовка. Чётко был виден потёртый, потерявший воронение дульный срез, мушка и глаза человека в тёмной свободной одежде и широкополой фетровой шляпе. Перед Черчиллем стояла его смерть, смерть мрачная и угрюмая.
Медленно сэр Уинстон поднял руки.
— Сдаюсь! — выдавил из себя он, стараясь смотреть смерти прямо в глаза.
И этих глаз он не сможет забыть уже никогда
— Сэр, сэр! Проснитесь! Мы прибыли.
Черчилль с трудом разлепил веки. Прямо на него смотрели те самые глаза из его воспоминаний.
— Штабс-ротмистр Гордеев, — сухо козырнул русский офицер с лицом из африканских воспоминаний Черчилля.
[1] Ваше здоровье! (англ.)
[2] Лучше (бел.)
[3] О, черт! (англ.)
[4] Граф Алексей Алексеевич Игнатьев, на тот момент штабс-ротмистр, помощник старшего адъютанта управления генерал-квартирмейстера Маньчжурской армии.
Глава 18
Интересно, чего этот рыжий английский журналист так и сверлит меня взглядом? Того и гляди дырку проглядит. А мне лишние дырки в организме ни к чему. Хватает тех, что по штату полагается.
— Господа, если проголодались за время пути, наша скромная армейская столовая ждёт вас. Разносолов ресторанных не обещаю, но накормим тем же, чем питаемся сами, — гостеприимно указываю высоким иностранным гостям в направлении эскадронной столовой.
— Это было бы неплохо, сэр, — замечает американский капитан э-э… кажется Джадсон.
— И ещё было бы замечательно как-то согреться, — цедит чопорный британский майор. — Наша дорога в ваш эскадрон проходила в крайне странных местах.
— Об этом позже, господин майор. Что предпочитаете: сперва согреться или поесть?
Гости переглядываются и единогласно решают начать с чего-нибудь согревающего. Они ещё не догадываются, какой их ожидает сюрприз. Думают, что я предложил им по бокальчику какого-ничудь грога.
А вот хренушки! Даёшь здоровые российские традиции!
— Скоробут! — перехожу с английского на язык, которым я общаюсь с подчинёнными и прочими соотечественниками
— Здесь, вашбродь! — Кузьма появляется из-за плеча неслышно, как и положено приличному домовому-ординарцу.
— Проводи господ иностранцев в баньку, — и, повернувшись к господам иностранцам, вновь перехожу на английский, — джентльмены, следуйте за моим ординарцем, он всё организует в лучшем виде.
Озябшая пятёрка движется к эскадронной бане следом за Кузьмой. Жду, когда они скроются из глаз.
— Где это вы их так потаскали, что они так промёрзли?
— Не знаю, господин штабс-ротмистр, — честно отвечает граф, — надо у Горощени спросить.
— Лявон?
