Боевые репетиции (СИ) - Переяславцев Алексей (книги бесплатно читать без .TXT, .FB2) 📗
Не прошло и часа, как в чистом поле возникла канава, готовая для прокладки водовода на десять домиков.
— Шабаш, темно уже. Возвращаемся, — приказал коринженер.
Уже в машине, едущей по направлению к Москве, Рославлев подумал, что материал для водовода выбран правильно. Пусть будет обычным для здешних. От пластиковых труб если и не возникнут неуместные вопросы, то уж точно могут появиться негодящие мысли.
На следующий день в водоводной канаве появились готовые к соединению трубы вкупе с тройниками (образец инженер Чумайло добросовестно предоставил). Еще там же возникли канавы меньшей глубины — эти предназначались для силового кабеля. Трансформаторную будку Рославлев поставить не мог, не было ее на "складе", но прорыл каналы для силовых кабелей в будущие домики — точнее, в первую партию таковых. Их будущие позиции были обозначены красными флажками на колышках. Строитель прибежал к канаве уже под конец рабочего дня, посмотрел на результаты при свете замечательно яркого электрического фонарика, поахал над скоростью, посетовал, что у него нет в распоряжение таких скоростных экскаваторов.
— Советское производство. Однако их очень мало. Идут большей частью в другие города, но на этот поселок хватит. У меня была причина торопиться. Вы же понимаете, товарищ Чумайло, — Рославлев постарался придать своему голосу нотку холодной убедительности, — нам крайне необходимо сдать дома вовремя. Сюда ожидается прибытие людей… полагаю, через десять дней. Имею в виду первую группу, конечно. Как видите, мы сделали все возможное, не подведите со своей стороны.
Строитель покраснел так, что посторонний наблюдатель мог бы ошибиться в температуре воздуха: как будто на улице была не зима, а работающий на всю мощность июль. Последовали уверения, что бригада завтра же заварит все стыки.
— Тогда, если правильно понимаю, завтра же можно опробовать линию под давлением? — поинтересовался человек из госбезопасности.
— То есть как?
С точки зрения Рославлева вопрос отдавал глупостью или даже безграмотностью. Но ответил он вполне вежливо.
— Подаем полное рабочее давление в водовод, стравливаем воздух, потом перекрываем вентили, смотрим, есть ли течи.
Чумайло попытался изобразить профессиональную гордость:
— У меня прекрасные сварщики.
— А я и не говорил, что плохие. Но всякое бывает. О состоянии работ на этом участке я регулярно докладываю товарищу Сталину.
Последние слова помогли достичь наилучшего взаимопонимания с инженером-строителем.
Рославлев вернулся домой в пять вечера, рассчитывая, что через час к нему прибудут Рычагов с женой — и оказался неправ. Без пяти шесть позвонил сам комбриг, извинился и предложил перенести встречу на следующий день.
Глава 15
Инженер-строитель и вправду не подвел: на следующее утро энкавэдэшный чин увидел в канавах готовый водовод. Осталось лишь дождаться опробования под давлением. Оно состоялось уже во второй половине дня, за это время Рославлев успел сделать канаву под канализационный коллектор и уложить куски кабеля для последующего подключения.
Но инженерный опыт не подвел: при попытке дать пробное давление потек один из вентилей.
— Сальник, я думаю, — резюмировал Александров.
— Поставили такой, — поспешил откреститься Чумайло, — заводской брак.
— Ваши смогут набивку дополнить либо заменить?
Ответ пришел не сразу. Рославлеву показалось, что местный инженер думает вообще на постороннюю тему.
— Сде-е-е-елаем…Товарищ Александров, — тут в голосе Чумайло зазвучала такая умильность, что известная лисица удавилась бы от зависти на той самой ели, — вы ведь из экономического отдела. У вас возможности — не чета нашим. Нам бы баночку солидола. Не поверите: остатки выскребаем чайной ложкой. Фонды даже не исчерпаны: вперед выбраны. Уж и так к авиаторам кланялись.
Глаза у седого инженера, казалось, всматриваются в нечто загоризонтное.
— Можем помочь, но есть условия, — последовала многозначительная пауза. — первое из них: банка килограммовая. Меньших просто нет.
— Мы на любую согласны, — радостно отреагировал строитель.
— Вы не дослушали. Еще у нас нет масляных шприцев, насколько мне известно, — это было правдой: на "складе" их и вправду не было. — Наконец, передачу этой банки оформим по всем правилам.
— Так нас это устраивает.
— Хорошо. Этот вентиль вы исправите быстро, я уверен. Как насчет подключения силового кабеля к трансформатору?
— День! Еще день и сделаем дело. И еще один на отводы от трансформатора.
— Будка?
— Уже есть, и вместе с шиной! Не сомневайтесь, товарищ, это я говорил, и все есть.
Сказано было не очень связно, но убедительно.
— Хорошо. Я буду завтра с утра с солидолом… хотя нет. Кажется, у моего шофера такая же банка была, ее отдам вам, а он с утра получит другую. Сэкономим время на этом. Пишите расписку в получении.
Разумеется, банка была взята со "склада", но бумажная этикетка на ней отсутствовала, ибо могла вызвать неуместные вопросы.
Жильцы подъезда не преминули полюбопытствовать. Двери квартир открывались, оттуда выходили люди и делали вид, что проглядывают содержимое почтовых ящиков.
На последний этаж поднимались двое военных: он и она. Он при ромбах, она со шпалами. Оба летчики, а этот род войск считался престижным. Особые эрудиты из любопытных узнавали комбрига в лицо: это был герой испанской войны Рычагов. Женщину никто не узнал. Ее всесоюзная слава была еще впереди.
Хозяин квартиры был радушен:
— Рад вас видеть. Шинели можно повесить вот сюда, — вешалка была нестандартной: не прибитая к стене, а в виде отдельной стойки, к тому ж сделана была из дефицитного алюминия. — Руки мойте вон там. Плов сейчас будет.
Хозяин квартиры легко узнал Марию Петровну Нестеренко по фотографиям. Она была совершенно не во вкусе Рославлева: мужеподобная, неулыбчивая, с суровым (если не сказать хуже) выражением лица. Про себя инженер решил, что ни за что бы на такой не женился, но…
Первое впечатление у летчиков о квартире могло бы выразиться одним словом: минимализм. Обстановка была крайне скудной, если не считать письменного стола. Вот тот оказался невиданно обширным, да еще в виде буквы "Г". Впрочем, на нем не было даже письменного прибора, не говоря уж о бумагах.
Впрочем, пройдя в столовую, супруги дружно решили, что у товарища коринженера паек по какой-то особенной норме. Наркомовской, не иначе, ибо там было все. И рыбка четырех сортов, и икорка, и колбаса разных цветов, конфигураций и степеней твердости, и артдивизион бутылок. Салаты тоже выглядели необычно.
— А этот из чего?
— Креветки, они в Чером море водятся. Рис. Морковка.
— Похоже, тут соус "майонез", — заявил эрудированный Рычагов. Такой он пробовал в Испании.
— Почти угадали, Пал Василич, чуть другой состав, но близок. На выбор, гости: водка, ром испанский, коньяк армянский? Или вино? Сразу же скажу: лично мне коньяк, больше ничего доктор не рекомендовал.
— Так ром же кубинский, — удивился опытный комбриг.
— Верно, но приобретен не на Кубе.
Рычагов решил, что намек понял.
— А мне беленькой, я уж как-то привыкла.
После первых двух рюмок гостеприимный хозяин на правах старшего предложил перейти на ты, хотя и по имени-отчеству.
Во время обеда по молчаливому уговору беседа касалась лишь еды.
— Хлеб необычный, — нейтральным голосом заметила Нестеренко. Она имела в виду нечто другое: будучи свежим, хлеб показался ей не особо вкусным.
— Марья Петровна, на больное место наступаешь. Я ведь в этих краях человек новый, и не знаю даже, где лучше бы хлебушка купить. За это прошу прощения. Плов сию же минуту будет. Сам делал, кстати; меня человек из Ташкента научил.
Про себя Нестеренко не поверила, что Александров только что приехал в Москву. Очень уж характерный у того был выговор, с чуть заметными просторечными словечками и интонациями. Чисто московский.
