Безумный Макс. Ротмистр Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Казалось бы, зачем? Потехи ради? Но нет. Эти новорожденные правительства начали организовывать землячества и брать покровительство над тем или иным полком Русской Императорской армии. Что существенно улучшало снабжение части продовольствием, амуницией и прочим.
Одной лишь мобилизацией внутренних ресурсов эти правительства не ограничились. Уже в конце декабря их представители выехали в страны-союзников и нейтральные державы. А там, нисколько не стесняясь, начался сбор добровольных пожертвований, продажа долгосрочных государственных облигаций и активная пропаганда.
Эти новообретенные союзники Антанты наладили выпуск целого ассортимента журналов, буклетов и прочей полиграфической продукции. И везде отчаянно верещали на тему того, что Вильгельм II и Франц-Иосиф либо сошли с ума, либо отринули христианство и стали поклонятся дьяволу. А местами и то, и то одновременно.
Да не голословно, а с материалами о всякой мерзости, творимой этими монархами. О создании того же лагеря смерти Талергоф. Или о геноциде поляков летом 1914 года. Ну и так далее. Кровь, грязь и мерзость. И вопли – спасите немцев от этих порождений бездны!
Вся эта полиграфия активно стала распространятся не только по нейтральным и союзным странам, но и завозиться агентурой в Германию с Австро-Венгрией. Где, кстати, имела немалую популярность, упав на благодатную почву разного рода сепаратистов и националистов .
Еще интереснее стало в марте 1915 года, когда Максим по собственной инициативе подал Александре Федоровне новый рапорт. И уже через несколько дней Император начал демонстративно готовиться к принятию короны Пруссии. Ну а что? Территория исконных земель под сапогом русского солдата. Старинная столица взята. Оставалось дело за малым. Из-за чего в Берлине обострились политические колики. Ведь Вильгельм владел титулом Кайзера Германской Империи, не как случайный прохожий, а как король Пруссии…
В целом – ситуация в России была намного более здоровой, чем в реальном 1915 году. Чудом, но удалось как-то переломить тот дурдом , что царское правительство учудило самостоятельно. Во всяком случае, среди простого населения, в отношении к обывателям Германии и Австро-Венгрии стала пробуждаться жалость. Дескать, тяжело им живется, бедненьким, под гнетом тиранов.
Вишенкой на торте стал Распутин. Он не пережил близкого знакомства с Максимом. Не нашли общий язык. Не то, чтобы он был плохим или глупым от природы. Просто не сошлись в трактовке наследия Святого Августина…
Карьера ротмистра грозилась стремительно пойти в гору. Ведь все складывалось одно к одному. Но в январе 1915 года случилось ЧП. Выяснилось, что Татьяна беременна и Максим вынужден вести ее под венец. Более того, Император, спасая положение и репутацию, обнародовал сведения о тайне рождения юного Меншикова. А ведь он честно молчал, не сказав даже супруге.
О! Это надо было видеть лица Императрицы и Татьяны в тот момент…
- Что?! – Ахнула Александра Федоровна с округлившимися глазами. – Правнук Николая Павловича?
Татьяна же молча переводила ошалелый взгляд с отца на Максима.
- Иван Николаевич Меншиков-Корейша и Елена Григорьевна Строганова были любовниками в конце 1888 года. Недолго. Но спустя девять месяцев родился плод их любви, о чем Елена Григорьевна и призналась Ивану Николаевичу будучи на смертном одре. В начале января 1908 года он получил от нее письмо с фотокарточкой. Меншиков-Корейша показал их мне, умоляя позволить сохранить репутацию дамы и держать это обстоятельство в тайне. Ведь Максима она скрывала от всех, боясь огласки и осуждения.
- Ты знал? – С легким холодком поинтересовалась Татьяна.
- Нет. Я же ничего этого не помню, - ответил парень. - Мне в ноябре Иван Николаевич рассказал. Признаться, я не сразу поверил. Подумал, что он меня разыгрывает…
Поговорили.
А уже на следующий день Императору пришлось обнародовать сведения и том, что Максим внук Великой княгини Марии Николаевны, славной своим одиозным и лихим нравом. Что только добавило немало остроты ситуации. Ведь, Государь не спешил признавать парня членом Августейшей фамилии в силу морганатической природы родства и незаконнорожденности. Даже после венчания…
И грянул гром!
Общественное мнение в одночасье раскололось.
Небольшая группа Романовых, возглавляемая Великим князем Николаем Николаевичем младшим, демонстративно скривилась от «выходки бастарда». Их поддержала часть аристократов самого высокого полета. Еще неделю назад они отзывались о парне довольно тепло. А тут раз и все. Он стал для них мерзавцем. Хуже того – удару подверглась и молодая супруга. По столице стали гулять слухи, будто бы дочери Императора – суть обычные шлюхи, дающие всякому быдлу в подсобках.
Слышать такие сплетни было больно и обидно. Но определить точно, кому нужно «сломать лицо» не получалось. Опытный, видно. Спасало лишь то, что слухи эти были весьма непопулярны.
Большая часть Романовых и Высшего света отреагировало сдержано. То есть, затаилась, набрала попкорна и стала дожидаться развития этого конфликта. В том, что мужчина, взявший на шпагу штаб армии имея всего два десятка бойцов, спустит такие обидны, не верил никто. Да и про внезапное исчезновение Распутина слухи ходили один чудней другого.
Кое-кто, кстати, Максима даже поддержал. Например, Михаил Александрович – брат Император – прислал ободрительное письмо с самыми наилучшими пожеланиями. Ротмистр ответил. Завязалась переписка. Мягкий, либеральный, но интересный и умный. Каши с ним, конечно, не сваришь, но как приятель – лучше не придумаешь.
К сожалению, несмотря на то, что злобствовала очень немногочисленная публика, радости это не добавляло. Очень уж высоким и крепким оказалось их положение. Из-за чего жизнь у парня стала очень острой и насыщенной - его успехи затирались, заминались и всячески гасились на самом верху. А Император ссал идти против своего окружения.
Еще хуже стало после того, как в феврале 1915 года погиб Гвардейский кавалерийский корпус, включая Лейб-гвардии гусарский полк. А вмести с ним и пять братьев Константиновичей, относящихся к Максиму крайне положительно. Потом, правда, выяснилось, что они в плену, но обстановки это не улучшило. Особенно в свете утраты знамени и фактического уничтожения полка, к которому ротмистр был приписан.
В принципе, можно было бы и возродить всю конную гвардию. Но с этим не спешили, просто выведя полки в резерв. Распускать, кстати, тоже не торопились. Из-за чего Максим подвис в воздухе.
Понимая, что от него ждут прошение на перевод и, желательно куда подальше от лейб-гвардии, ротмистр сделал ход конем. Он подал прошение на имя Государя с просьбой развернуть отдельный лейб-гвардии эскадрон. Формально – при его полку, но без упоминания в названии. Немного поколебавшись, ему это позволили. А почему нет? Чем бы дите не тешилось, лишь бы на глазах не мелькало. Сидит себе в Царском селе. Возится с солдатиками да мастерскими. И пусть. Главное, чтобы подальше от дел серьезных и важных.
Но дурной ротмистр не смог качественно прикинуться ветошью и намеков не понял. Он продолжал активную деятельность. Например, с ноября 1914 года начал активную переписку с широким кругом людей. В том числе и с такими энергичными, деятельными кадрами, как Колчак, Врангель и прочие. Не говоря о своей доброй фее – генерале Ренненкампфе. С тем-то понятно – каждую неделю уходило свежее письмо в пухлом конверте. И обсуждали они совсем не мимозы с ландышами.
Особенно Максим сдружился с Колчаком, имея возможность, беседовать лично. А потому и смог подбить Александра Васильевича на реализацию довольно необычного предприятия…
Дело было так.
Послушав о том, чем занимается Балтийский флот, ротмистр стал рассуждать про Цусимский синдром.
- Что? Какой-такой синдром? – Удивился Колчак.
- Цусимский. Вы о нем не знаете?
