Russia Pragmatica (СИ) - Scharapow Wladimir (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
Узнав о подходе большой императорской армии, Дмитрий Голицын, возглавлявший армию, снял осаду и отвел свои войска к Клину. Он прекрасно понимал, что в его распоряжении имелись лишь второсортные части, и атаковать регулярную армию Петра ему не с руки, потому у Клина началась постройка укреплений, и мятежники изготовились к оборонительному сражению. Однако Петр и сам не спешил наступать, расположившись прямо на Петербуржском тракте лагерем и преградив дальнейший путь Голицыну на столицу. «Стояние у Клина» длилось 21 день, и обе стороны развили лихорадочную деятельность, пытаясь переманить как можно больше войск и союзников на свою сторону. Голицын успеха не добился, но с другой стороны к Москве уже подходили малороссийские и донские казаки, которые вроде как поддерживали Петра Алексеевича. Их подход склонил бы чашу весов на сторону мятежников. Император Петр II же всячески сеял среди мятежников пацифистские настроения, действуя подкупом офицеров и распространяя призывы к сдаче. Он клялся, что не имеет никаких претензий к рядовым участникам мятежа, что их обманули, и единственные, к кому у него есть претензии — так это высокородные бояре, которые решили «повергнуть государство в Смуту». А 28 апреля к лагерю Голицына подошли казачьи войска, окружили его — и мгновенно стало ясно, что они верны вовсе не Петру Алексеевичу, а Петру Петровичу. К утру 29 апреля от его армии практически никого не осталось — большая ее часть перешла на сторону царя, и тот полностью подтвердил свои слова, помиловав их и включив в свою армию. Днем Голицын с остатками своих войск был вынужден капитулировать. Его вместе с приближенными взяли под стражу, и императорская армия двинулась к Москве.
А в Москве тем временем царила паника. Из-за перехода казаков на сторону Петра Петровича город фактически оказался отрезан от прочего мира, казаки контролировали все дороги, хоть и не мешали движению обывателей. Царевич Петр Алексеевич попытался было бежать, но карету с ним остановили и отправили навстречу к императору. Когда армия лоялистов вступила в Москву, ее возглавлял сам царь. Войскам было строго приказано не предпринимать враждебных действий. Василий Долгоруков с остатками войск и прочими мятежниками попытался было отсидеться в Кремле, но гарнизон открыл царским войскам ворота, и всех зачинщиков бунта арестовали. Группа бунтовщиков попыталась было покинуть город под видом торговцев, но также была раскрыта и арестована. Мятеж закончился практически бескровно — убитыми и ранеными числились чуть более трех сотен человек за время осады Твери да во время редких стычек патрулей между двумя лагерями у Клина.
По возвращению в столицу все главные зачинщики и участники бунта высшего ранга были подвергнуты публичному осуждению и унижению, пройдя колонной со связанными руками и под конвоем Преображенцев и Семеновцев. После этого всех их судили, причем Петр II активно вмешивался в ход дела, участвуя в допросах, задавая неудобные вопросы и выпытывая важные подробности. Пикантности ситуации придавал тот факт, что среди подсудимых оказалось большое количество весьма знатных дворян, из старинных боярских родов, владеющих землей и тысячами душ крепостных. На устроенном судилище они часто вели себя высокомерно, вызывающе, относясь к царю как к «ублюдку», а не как к главе государства. Многие боярские роды участвовали в восстании с полным вовлечением своей мужской половины. Приговор всем им был един — полное лишение всего имущества, включая землю и крепостных, ссылка в Сибирь и лишение всех титулов и былых наград, что стало своего рода милосердием, так как за их действия большинство этих дворян ждала смертная казнь. Царевич Петр Алексеевич был заключен под стражу и вскоре умер — якобы от воспаления легких, но деталей никто так и не узнал. Петр Петрович Романов, сын Анны Монс и русского царя Петра I, подавил сопротивление и стал полноправным государем и правителем Российской империи.
Отследить точные даты встреч Петра и Анны практически нереально, встреча в начале 1703 года носит лишь вероятностный характер.
Фамилию Михайлов брал себе Петр Великий в тех случаях, когда требовалась конспирация.
Иван Тихонович Посошков — вполне реальная личность, и его судьба весьма показательна: при Петре Великом он активно развивал свои теории, которые находились вполне на уровне европейской торговли того времени, выступал с предложениями реформ, но после смерти Петра быстро попал в Петропавловскую тюрьму и там умер. Виной его стал призыв к ограничению дворянского землевладения.
Отсылка к роману А.Н. Толстого "Петр Великий". Альтернативные Бровкины несколько отличаются от толстовских — в частности, все они лет на 10–20 младше, дабы дети Ивана Артемьевича Бровкина были примерно одного и того же возраста с императором Петром II.
Вообще он умер в 6 утра, но так как у меня альтернатива, то он может умереть на 4 часа раньше.
После подавления восстания дворян Петр II ясно дал понять, что не потерпит вмешательства чужих людей в управление государством без его ведома, кто хочет — может оказывать ему повсеместную поддержку и заслуживать его благодарность и покровительство, а кто не хочет — может покинуть двор, Петербург и вообще Россию, ибо слушать чужие указы он не будет, а советы готов принимать только те, которые пойдут на благо государства. Свои слова он подкрепил охраной из числа гвардейцев и постоянными патрулями на улицах Петербурга, а также скандалом, разразившимся в тот момент, когда им попробовали помыкать люди германского происхождения и дальние родственники по линии матери, пожелавшие за счет императора улучшить свое материальное состояние — Петр с руганью и пинками погнал их из дворца и впредь запретил появляться в Петербурге. «Я сын своего отца, и потому Россию ждут перемены» — так заявил он перед первым собранием Сената в свое правление. Его окружала аура непоколебимости и уверенности с легкой ноткой деспотичного безумия, и несмотря на юный возраст — Петру II еще не исполнился 21 год — он явно выражал намерение изменить Россию по своему разумению и отказывался подчиняться чьему-либо влиянию. Многие охнули, выругались, попричитали и пожаловались на превратности судьбы и крутость нрава нового императора, но смирились. В конце концов, это положение мало отличалось от того, что было при его отце, и многие люди, возвысившиеся при Петре I, хотели сохранить свое положение и при Петре II, по возможности все же пытаясь склонять его к «верным» решениям. Тем не менее, на протяжении практически всего правления Петра его постоянно окружали гвардейцы, до начала 1730-х годов у его покоев постоянно ночевал кто-то из его приближенных при оружии, а сам император держал под подушкой кинжал, а у кровати — шпагу и пару пистолетов на случай попытки государственного переворота или покушения. Но опасаясь мятежа, Петр не сменил акценты и продолжал проводить самостоятельную политику, постепенно набирая обороты.
Одним из первых вопросов, которые пришлось решать Петру II, был вопрос положения Меншикова. Тот явно намеревался стать наставником и манипулировать по мере своих сил новым императором, однако Петр явно был не из тех, кем можно было манипулировать. После ряда мелких конфликтов состоялся короткий, но весьма емкий и откровенный разговор, где Меншикову объяснили его положение и возможные варианты дальнейшего хода его жизни. При попытке повысить голос на юного императора Меншиков был ознакомлен с царской точкой зрения еще более близко, причем довольно пещерным способом, то бишь с применением силы. Применив кнут, Петр II не забыл и про пряник — Меншикову, в случае его согласия с курсом императора, оставались все его старые должности, звания, владения, он бы продолжил состоять в правительстве государства и даже стал бы «правой рукой» императора, но все лишь в случае его покорности и содействия планам императора. И Меншиков был вынужден согласиться, тем более что брак его дочери с императором оставался в силе, а сам Меншиков был уже старым, и интриговать против текущего императора, учитывая замашки и таланты, не спешил. Активность и железная воля императора шокировали его — до коронации Петр Петрович был совершенно другим, скрытным и спокойным человеком, не похожим на этого властного и жесткого человека, упорно гнущего свою линию. Лишь однажды Меншиков встречался с подобным человеком, и был им Петр I, отец нынешнего императора. В дальнейшем между Петром II и Меншиковым еще случались конфликты, но Александр Данилович окончательно утвердился в качестве старшего помощника и главного советника нового императора, хоть его советы далеко не всегда слушал сам император. Сближал этих двух столь разных людей и тот простой факт, что оба они были заинтересованы в развитии государства и укреплении его экономики, каждый для своих целей. Государственная деятельность Петра II убедила Меншикова в правильности его выбора, а царь выказывал в его адрес достаточно много доверия, игнорируя расползающиеся сплетни по поводу участия Меншикова в заговоре, которые оказались ложью, за которую ее авторов направили на собеседование в Тайную канцелярию.
