Поступь империи. Тетралогия - Кузмичев Иван Иванович (бесплатные книги полный формат .TXT, .FB2) 📗
«Эта традиция, наверное, будет вечной, по крайней мере, до тех пор, пока жив русский человек,– с улыбкой подумал я, смотря на наполненный до краев графин».
Чувствуя как холодок постепенно начал пробираться под едва запахнутый халат я тут же бросился обратно в постель, как мальчишка кувырнувшись на ней, в миг залезая под теплое одеяло.
«Пора начать заниматься делами,– настойчиво сказало мое второе я.– Которых, может оказаться и нет вовсе».
В голове пронеслась мысль о цесаревиче, следом за ней еще одна о Петре Первом, еще толком не осознавая в чем дело, я начал докапываться «до дна» вороша и стараясь запомнить как можно больше всего того, что мне пригодиться в этой новой жизни. Воспоминания какого-то человека, начали тесно вплетаться в мои собственные, и порой даже нельзя было отличить одни от других, так тесно они переплелись, навечно связывая друг друга.
Цесаревич…
«Да что такое то? Ну не царский я сын то!– рассмеялся я сам про себя, вот только вторая половинка, почему-то не усмехнулась, недоуменно взирая на мои пустые смешки.– Или все же он?»
Легкая дрожь постепенно сошла, на нет, пришло осознание того, что неизбежно отгонялось все это время – я в роли цесаревича, того самого, которого убил собственный отец, пускай не своими руками, но с его позволения точно. Да, именно Алексей, именно сын Петра Великого!
Но голова желала работать дальше, бросая меня в омут неосуществимых фантазий и желаний. А ведь каждый из нас мечтал когда-то оказаться в другом мире, в другом месте, быть не тем, кем хочется, примерить на себя роль полководца или правителя! Так в чем же дело? Пора и самому поучаствовать во всем этом раз уж Судьба дала мне этот шанс!
После принятого решения, с моей души свалился тяжкий груз, неотвратимо тянувший меня куда-то вниз, но вот его не стало и я смог «выпрямиться» во весь свой рост, приняв единственно правильное решение.
«Коли так, то пора и мозги напрячь, вспомнить, как говориться о том, что в школе на уроках истории было и так краем уха было услышано…– хмыкнул я, погружаясь в омут тяжелых раскопок давних знаний».
Кое-что припоминается из того, что было в истории, вроде бы Алексей намеревался устроить заговор или что-то наподобие того, правда это стало стопроцентно известно только после допроса цесаревича в 17, а может и 18 году, блин не помню. Но вот в реальности, дела видятся несколько в ином свете. Исходя из тех воспоминаний, которые мне достались, точнее той части, которая смогла «осесть» в моих мозгах, оказывается цесаревичу (теперь мне), уже не раз выдвигали такие предложения, конечно не напрямую, но все такие, что узнай о них царь-батюшка и все! Всем участникам придет полный абзац.
«Интересно, что же такое там говорили Алексею купцы и бояре?– пришла в голову неожиданная мысль».
Тут же, словно прекрасно все понимающий метрдотель мой разум приоткрыл часть воспоминаний Алексея, показывая светлицу одного из богатых домов, в которой кроме меня самого сидело три человека, в старых одеяниях и большими ухоженными бородами.
-…Мы, царевич говорили тебе раньше и сейчас повторим, будь Ты нашим царем. Много добра бы людям принес, не стали людишки тогда так роптать, как ныне,– с неким укором сказал самый молодой из сидящих напротив меня бояр, недавно разменявший три десятка лет.
-Я не могу против отца своего пойти,– отвечает Алексей.– Ведь он батюшка мой…
-А никто и не предлагает тебе против царя идти, ты только встань сам во главе нас, твоих слуг преданных, а мы сами все сделаем,– вставил свое слово, второй боярин, в бороде которого уже появились седые волоски.
-Если государь узнает про это, не сносить мне головы, бояре, Бог милостив, но не батюшка мой,– перекрестившись, ответил цесаревич.
Следом за Алексеем перекрестились и бояре. Двумя перстами.
-Что ж, мы будем ждать, когда ты сам все поймешь, царевич, пусть и не сейчас,– сказал самый старый из троицы, тяжело вставая со своего места.– Вот только как бы поздно тебе от этого не было…
-Спасибо на добром слове, бояре, я подумаю…
«Ага, вот оно что, за такой разговорчик меня могут и железному столу привязать, вгоняя под нокти раскаленные иглы. Нет, так закончить я не хочу! Жить оно всяко лучше,– сказал я сам себе, но тут мое второе «я» дополнило, едва слышно.– Но не по-всякому жить то…»
То, что реформы Петра не поддерживались большинством из прежнего боярства, а для населения Руси вообще были тягостны, я знал из курса истории. Но вот как это недовольство проявлялось – явилось для меня новостью. Одно дело читать, а совсем другое видеть эти лица. Хотя не буду скрывать, новость сия вполне обоснована, если конечно хоть чуть-чуть знать историю. Однако мало того, зачинщики, пока, правда, скрытые, предлагают вернуть развитие Руси в старую колею развития и жизни в целом. Глупцы! Не понимают, что Европа не станет просто смотреть на Россию и стоять в сторонке, не пытаясь отхватить кусочек другой от столь огромного государства. Конечно, у нее и своих проблем хватает, но ведь лет через десять, если мне не изменяет память, году так в пятнадцатом, кое-кто из них может и провести «разведку боем». Хотя, так считают, самое удивительное, всего несколько человек из числа организаторов заговора. Остальные же, вполне адекватно понимают нужды перемен, но при этом хотят оставаться самобытными…
Что ж, с этим можно согласиться, правда, Петру глубоко фиолетово на мнение зажиточных купцов и бояр. Наш государь, как говориться: «закусил удила» на почве европейских обычаев и западных традиций, часть которых с каждым годом все больше и больше перекочевывает к нам на Родину. Конечно, это не могло не встретить ярого противодействия со стороны простого люда, да и не простого тоже. Будь моя воля, то я не стал бы так кардинально менять жизнь Руси, но я то не могу на это повлиять. Стоп! Я же теперь царевич! Ага, которому прочат место во главе заговора, точнее в качестве марионетки, и у которого так основательно подорвано доверие отца, что и думать о чем-то больше чем, о пьянстве у моего визави не хватило ума… Весело.
Но все же, почему нужен именно заговор? Можно ведь переговорить с некоторыми купцами, да и намекнуть на то, что стоит поддержать царя в паре его начинаний, взамен же выспросить некоторые льготы для себя. Все-таки они люди дельные и предприимчивые, должны понимать, что проще содействовать царю и при этом делать все по своему пониманию. И в том, что они делают, их никто не сможет обвинить, ведь указы царя то будут выполняться! Вот только как убедить купцов и бояр?
Да задачка. Может просто переговорить с ними по душам? Бред, никто не воспримет всерьез человека, который не заслужил уважения, увы, таковым я пока и являюсь. Но надеюсь это положение дел исправить. Как? Вопрос другой, пока главное подумать о том, какие аргументы предоставить заговорщикам, да так, чтобы хотя бы часть из них задумалась о том, чтобы последовать моему совету.
Тогда что же сделать? Увы, я не знаю.
«Надо набраться сил, перед завтрашним днем, все-таки первый день в роли наследника престола,– улыбнулся я сам себе, закрывая глаза».
Как ни странно, но я проснулся рано утром, вместе с петухами, зычно оповещающими все окрестные дома о надобности вставать и приниматься за работу. Спать не хотелось вообще, словно свой лимит на пару дней вперед выполнен и можно спокойно просыпаться в любое время суток.
«Странно, за собой такого раньше не замечал,– сделал я себе мысленную пометку «на полях».
Оглядев комнату, я увидел, что на столике, столь пригодившемся мне ночью стоит все та же супница, с нетронутым графинчиком и от нее идет одуряющий аромат свежее сваренного мясного бульона, столь нелюбимого мной в Той жизни. Сей аромат сейчас, был слаще французских духов и желанней холодной кружечки пива после бани.
Не откладывая в долгий ящик столь аппетитный завтрак, я тут же выбрался из своего теплого укрытия, по пути к столу накинул на плечи халат, аккуратно висящий на плечиках стула, хотя я ясно помню, что бросал его на стул комком. Вот только добравшись до стола, я не стал цедить бульон таким же способом, как и ночью, все же я человек воспитанный, пускай не так как царевич, но уж и не дикарь точно. Взял небольшой половник и аккуратно налил в серебряную тарелку, одиноко стоящую рядом с супницей. Увы, но насладиться мясным бульоном мне так и не дали. В комнату вошел пожилой камердинер – Никифор, услужливо подсказала моя сдвоенная память, увидев меня, он остановился, держа в руках чистое полотенце.
