Ветер перемен (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt, .fb2) 📗
Ньёньосс поежилась, укутываясь в меховую шубу. Минус тридцать ей казались натуральным кошмаром. Но что поделать — не родные пенаты…
Ее родная народность, известная соседям как мосси, осталась далеко. Аж на Верхней Вольте. Где этот народ создал свое государство еще в XI веке. То есть, «вылупившись» не сильно позже Руси. Да вот беда — так в этом средневековье и остались.
Если проводить аналогии с Европой, то их земли были разделены на пять герцогств: Ятенга, Уагадугу, Тенкодого, Фада Н’гурма и Буссума, а также пятнадцать графств. Правил ими монарх — моро-наба. Но его статус был в известной степени символическим, а он сам являлся, в сущности, лишь первым, среди равных. То есть, правителем самого сильного домена — Ятенга. Остальные ему если и подчинялись, очень условно. Из-за чего держава мосси представляла собой этакий аналог Руси века XII-XIII или синхронной ему Франции. Такие же раннефеодальные нравы, типичные для варварских королевств, царили и внутри каждого из герцогств или графств. Где органично переплетались примитивные государственные структуры и родоплеменные отношения.
Сама Ньёньосс являлась одной из младших дочерей наба, то есть, вождя, Сигри — правителя Тенкодого. И была захвачена во время набега со стороны, расположенного южнее, королевства Дагбон. Которое, кстати, было родственным мосси. Собственно, мосси и пошли от беглой принцессы Дагбона и местного охотника, судя по рассказанным Ньёньосс легендам. Из чего Алексей сделал вывод, что часть населения Дагбон по какой-то причине в районе XI века переселилась на север и организовало там свои государства. Самым первым, из которых, кстати, являлось Тенкодого…
Расклад по региону к 1708 году был не самый радужный, во всяком случае для родственников Ньёньосс.
На мосси в целом давили со всех сторон.
Плотно так.
Они сидели как в осаде, под постоянными ударами. Причем не на самом берегу моря, а в глубине. Чтобы до них можно было добраться требовалось высадиться где-нибудь в устье Вольты. То есть, в зоне активности Английской и Датской Вест-Индской компаний. Потом подняться вверх по реке, пробиваясь через земли конфедерации Ашанти. Ну и напоследок прорваться через Дагбон, который являлся данником Ашанти.
Грусть — печаль.
Отчаянное просто положение.
И, несмотря на симпатию к Ньёньосс, Алексей никогда бы не решился на попытку игры через народ мосси, если бы не одна деталь. Ей оказалась ментальность их общества. Несмотря на слабость государства, в большей степени номинального, все эти «герцогства» и «графства» были предельно военизированы. Представляя собой некий аналог готов IV-VI веков. Даже ядро их армии составляла конница. Копейная, ударная конница. Бедная, крайне плохо снаряженная, но грозная. Во всяком случае, раздробленные и постоянно страдающие от нехватки ресурсов, мосси с ее помощью не только отбивались от соседей, но и сами ходили в ответные набеги. Через что, удерживая статус-кво.
Ресурсов на что-то большее у них не хватало.
Но и это — показатель.
Так что царевич, немного поразмыслив, решил сделать ставку на помощь родственникам Ньёньосс. Их пассионарного потенциала должно было хватить для того, чтобы сколотить крепкую державу на западном берегу Африки. Понятно, с помощью России и варварское королевство. Но достаточно прогрессивное, так как к ним можно будет импортировать отдельные полезные институты управления.
Казалось бы — дичь.
Зачем этим вздором заниматься? На крайне проблемных коммуникациях влезать в столь сложную игру. Неужели он так прикипел к своей «шоколадке»?
Но нет.
Никакого альтруизма. Все сугубо практично.
Берег Африки от Вольты на запад был также известен как невольничий берег или золотой, а еще берег слоновой кости. Что в полной мере выражало его суть. При здравом подходе создание там крепкого государство позволяло капитально подорвать так называемую «треугольную торговлю». Ведь именно отсюда поступала основная масса рабов для Нового света.
И сломать эти поставки можно было не в приказном порядке, а по вполне объективным причинам. Ведь рабы потребуются местным. А значит, зачем их продавать? Да и станет их существенно меньше после консолидации региона и наведения там порядка. Россия же не будет стремится к сверхприбылям «треугольной торговли» и попробует торговать с местными обычным манером. Не так выгодно для нее, зато это ломает многие крупные бизнесы в Западной Европе. А взять и по-людски тут было что: и золото, и серебро, и алмазы, и слоновью кость, и ценные породы дерева… Причем того же золота — много.
Усилий же требовалось для всего этого мероприятия… ну, прямо скажем, невеликие. По сути — просто завести родичам Ньёньосс оружие, пусть даже с боем. Ну и, если получится, провести небольшой союзный контингент. Хотя это не обязательно. А потом организовать обучение молодых аристократов этой державы в России. Чтобы они умели правильно воевать и сопротивляться как местным племенам, так и европейцам.
Понятно — потом надо будет как-то торговать, чтобы этот конструкт работал. Но кораблей на это требовалось немного. Ведь торговля планировалась дорогими и компактными товарами. Так что по всему выходило усилий немного, а пользы — масса. Особенно если не жадничать и давать хорошую цену местным, чтобы их перекупить не могли…
Ньёньосс хмурилась.
Не только от морозов. Но и от необходимости в довольно скором времени покинуть Алексея. Сдерживала свое раздражение. Сохранялась услужливость. Но пылкий южный характер давал о себе знать. Нет-нет да прорывало.
Царевич принимал это терпеливо.
Женщина же.
И раз за разом проговаривал с ней этот вопрос. Обсуждая планы. Вытягивая из нее подробности, казалось бы, совершенно незначительные на ее взгляд. Но позволяющие много прояснить по региону. Куда больше, чем через всяких посланников и путешественников. В конце концов — она выросла при дворе местного вождя. По сути — варварского герцога. Поэтому не только поднаторела в интригах, но и неплохо знала местные реалии. В том числе такие, которые со стороны не заметить. Вот и сейчас, пользуясь случаем, Алексей затеял с ней очередной разговор. Чтобы немного развеять ее хмурое настроение. Все-таки это ее Родина. И такой пристальный интерес к ней немало разгонял хмурое небо в душе молодой женщины…
[1] Здесь имеется в виду роликовая цепь, вроде той, что используется на велосипедах.
[2] В данном случае это цитата барона Мюнхгаузена из второй части известного фильма.
[3] Такая печь представлялась собой небольшой вертикальный цилиндр, окруженный слоем трубок. Крышка для загрузки топлива сверху. При ее открытии тяга опускает задвижку, блокируя поступления воздуха в топку. Чтобы не так дымило. Для растопки ее можно отключить. Продукты горения удаляются по тонкой выхлопной трубе, которая была обернута асбестом для теплоизоляции, и помещена в тонкий жестяной короб.
Часть 1
Глава 2
1708, март, 7. Москва — Стамбул — Москва
По красивому саду шли двое мужчин в богатых одеждах.
Было тихо и безлюдно.
Все случайные свидетели были удалены из этого места. Чтобы эти двое смогли поговорить в приватной обстановке. Слишком уж важен и деликатен виделся султану поднимаемый им вопрос.
Первые несколько минут они шли, разговаривая ни о чем: о цветах, о погоде, о женщинах. Пока, наконец, заметив определенную усталость и даже оттенки разочарования у собеседника, султан не начал подвод к главной теме.
— Я рад, мой друг, что вы откликнулись на мое приглашение пройтись и поговорить с глазу на глаз.
— Это лестно слышать. Но мне все еще не понятна цель нашей беседы. — осторожно произнес персидский посол. — Я в растерянности.
