Тернии и звёзды (СИ) - Рогов Борис Григорьевич (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
- Последняя песня посвящается мужественным защитникам Ленинграда. Мы оставили только четыре куплета, но зато самые мощные. Просим у знатоков прощения за такое варварское отношение к тексту. Вова начинает без музыки речитативом:
На повторе к вокалу подключается барабан, и второй куплет идёт уже в ударном оформлении. Голос Полуяхтова на фоне барабанов звучит, не теряясь. Наоборот, приобретает какие-то эпические оттенки. Повтор второго куплета подпевают уже все присутствующие в зале:
Мне немного неловко, но не петь вместе со всеми просто не возможно. Я удивляюсь сама себе! Всегда мне было глубоко плевать на эту давно минувшую войну! Поистине, великая сила искусства! Если цензура эту песню пропустит, это будет просто супер хит! Могут ведь и не пропустить, тут же про Сталина.
На последнем повторе народ даже сидя петь не смог. Все встали и как могли, начали подпевать:
Хорошо, что ребята после этой песни не стали ничего говорить, просто погас свет, опустился занавес, и они скрылись во тьме.
Интересно, что Маринки почему-то не было видно совсем. Хотя органола чётко слышалась. Зачем Вова её спрятал от зрителей, я не поняла. Вот взял бы меня, я бы настояла, чтобы клавишника в самый центр поставил, а уж я бы показала настоящее шоу.
После репетиции я бегу за кулисы. Просто не могу удержаться от того, чтобы не выразить тот восторг, который охватил меня.
Вова сидел в гримёрке с выступившими на лбу и висках капельками пота. Глаза ввалились, лицо осунулось, даже плечи опустились. Он никого не замечал, погрузившись в себя. Думал ли он о чём-то, или просто возвращался в обычное состояние, было не понятно. Видно, что мужик отработал на все сто… Почему-то во мне возникла острая жалость к нему, я подошла и мягко провела ладонью по его щеке. Шершавые колючки щетины щекотали мою ладонь. Лицо было горячим и слегка влажным.
Внезапно Вовка поймал мою руку и поднес её к губам. Этого было достаточно, чтобы я потеряла голову. Мы, как безумные, начали целоваться, совершенно не стесняясь присутствующих.
Вдруг, не говоря ни слова, он вдруг поднял меня на руки и куда-то понес. Мне было совершенно всё равно куда. Хотелось просто целовать эти сочные упругие губы, ерошить золотистые волосы, хотелось ощущать его дыхание, ловить движения рук и ждать острого, запретного, тайного.
Остальные члены команды выступавшей в процессе репетиции лишь проводили нас взглядами. Они тоже выложились по полной, но такой удачи им не светило.
…
- Извини меня, сам не знаю, как так получилось, - начинает нелепо и смешно оправдываться. Мы приходим в себя в каком-то тёмном классе, кажется это кабинет музлитературы.
- За что? Мне самой, наверное, этого хотелось, поэтому я к тебе и подошла. – Я сижу голой попой на столе. Мне зябко. Одеваться нет силу. – Вова, не торопись, пожалуйста. Мне надо немного отдышаться. Давай чуть-чуть посидим здесь, все равно уже вечер и никто сюда ломиться не будет.
Мы сидим, наверное, с полчаса и разговариваем о всяких пустяках, о совершенной ерунде право слово. В конце концов, Полуяхтов делает мне официальное предложение руки и сердца. Кто бы сомневался!
- Володя, милый! Знаешь, это всё так неожиданно, так внезапно, что я пока не готова тебе ответить ни «да», ни «нет». Давай пока поживём в прежнем режиме. Посмотрим, как пойдёт, как у нас с тобой отношения сложатся, как мы вообще друг другу подходим. Секс – это хорошо, но это далеко не всё. Я же говорю, что у меня есть почти что муж, мы с ним знакомы уже несколько лет. С родителями моими договорились, что официально оформим отношения только после окончания обучения. К тому же, Борька с отцом моим по работе подвязался. Они неплохие деньги заколачивают. Так что, давай подождём…
- Лена, как ты можешь? После такой страстной сцены, так прагматично рассуждать. Я даже не знаю, что ты за человек такой. Только что рычала и стонала словно бешеная, и, буквально через полчаса, уже судишь-рядишь как прожженная тётка.
- Да, я такая, - я уже снова в форме и готова кокетничать напропалую. – Со мной не соскучишься. Зато и жизнь будет насыщенная и искромётная.
В таком режиме наш разговор продолжается ещё какое-то время, после чего я, почувствовав прилив сил, одеваюсь и, подхватив своего нового кавалера под руку, отправляюсь домой. Вова оставаться у нас на чай не стал, до подъезда на такси довёз и слинял. Я думаю, что поехал думать, как ему теперь со всем этим быть. Пускай подумает! Я же думаю, что замуж за будущую звезду советского рока, или, на худой конец, оперной сцены тоже не плохо. Наша труппа каждый год летом едет на заграничные гастроли, а это и деньги, и шмотки, и прочий ширпотреб, который можно здесь неплохо толкнуть. Как бы так всё обстроить, чтобы и с Борькой не рвать, это же золотая жила, и с Вовиком крутить. Здесь без тщательных раздумий не решить. Так что давай, Леночка, напрягай извилины.
-Горько! Горько! Горько! – разносился по залу ресторана гостиницы «Обь» традиционный свадебный девиз. Владимир и Леночка публично демонстрировали искусство затяжного поцелуя. Жених был явно из перспективных, место в труппе Оперного ему уже гарантировано. Тришины были очень рады такому повороту дела. Как сказал дочери сам глава семейства: - Знания , конечно, сила, но талант это гораздо полезнее.
30. ЕСЛИ КТО-ТО КОЕ-ГДЕ У НАС ПОРОЙ
В 1967 году, за десять лет до текущих событий, в Зарядье, сразу за храмом Василия Блаженного, был принят в эксплуатацию самый большой в мире гостиничный комплекс. Гостиницу на более чем 5 000 постояльцев назвали «Россия». Чрезмерная близость массивного серого и безликого здания к древнему центру Москвы ограничивала панораму Кремля и Красной площади. Изначально москвичи не любили этот модернистский сундук, но потом свыклись.
С конца 1975 года весь 11-й этаж в западном крыле гостиницы «Россия» занял Отдел разведки МВД СССР. Там был расположен оперативный штаб с новейшей аппаратурой для слежки за останавливающимися иностранцами и гражданами СССР, подозреваемыми в каких-то тёмных махинациях. Беда только в том, что одновременно персонал гостиницы был большей частью штатными агентами госбезопасности. Поэтому схватка бульдогов под ковром была неизбежна.
В воскресенье 20 февраля Николай Иванович Морозов после лыжной прогулки в Сокольниках благодушно расположился за чашкой чая перед телевизором в ожидании очередного хоккейного матча чемпионата Союза. Звонок телефона разорвал покой воскресного вечера. Антонина Спиридоновна взяла трубку.
