Камбрия — навсегда! - Коваленко (Кузнецов) Владимир Эдуардович (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
Были и две девушки: ослепительная блондинка в офисном брючном костюме старательно делала вид, будто происходящее её не касается. И правда, смотрелась она на фоне изысканной рунной резьбы по камню немного чужеродно. Вот богатый восточный кафтан клыкастого воина в фэнтэзийном интерьере выглядел уместно, а костюм коротышки если и вызывал диссонанс, так разве излишней достоверностью. Другая девица, тёмно-рыжая, в широком и длинном красно-зелёном платье, равно уместном в любой эпохе после изобретения ткачества, разглядывала собственные руки. Как будто мозоли на узких ладонях были гораздо интереснее происходящего в комнате.
— Приветствую панство! В декабре в Праге холодно, — сообщил коротышка, зябко потерев ладонью о ладонь. — Интересно, во сколько любезные Сущности оценят жизнь Яна Гуса и отсутствие гуситских войн? Девчонки, что вы жмётесь по углам? Слушай, чароплётка, не горюй! Мы, пожалуй, сумеем выжать и больше ста процентов. И вернёмся в один мир — вчетвером!
— Ты слишком много считаешь, — хмыкнул богатырь, — поспешать нужно медленно и с удовольствием! Но выжать лишнюю сотню процентов мы с ассасином сможем. Ну, подзадержимся на годик-другой — так мы устроились неплохо. А у тебя как дела, рыжуня? Процентов одолжить?
— Нет, — коротко буркнула та. — Должна сообщить пренеприятное известие, господа: вы остались вдвоём. Клирик выбыл.
— А тут кто стоит? Дай-ка я тебя пощупаю…
— Жить надоело?
— Ну, хотя бы уши…
— Тем более. Уши — это только для родных и близких… И — мне не до шуток. Ещё раз повторяю: Клирик умер. От болезни, больше месяца назад. А я вот выжила. Для меня это и не болезнь вовсе… Похожа, понимаю. Но я не он! Не знаю, как так вышло. Заболел он — очнулась я. Кстати, меня зовут Немайн… Будем знакомы. Хотя и не долго: я намерена сообщить Сущностям, что возвращение в чужой мир и чужое тело меня не интересует, и, следовательно, всякое участие в их эксперименте я прекращаю…
Коротышка, действительно отыгрывавший некогда в партии приключенцев Вора, разведчика и мастера ударов в спину отравленным клинком, недоверчиво хмыкнул.
— Рыжуня, так ты что, теперь совсем баба? — спросил Воин. — Полностью и окончательно? Слушай, а давай попробуем? Ты орка, я эльфийку? Интересно!
— Ты бы лучше за упокой товарища выпил! Чем так вот сразу пытаться переспать с его… — Немайн задумалась. Правда, а кто она Клирику?
— С его анимой, — вставил Вор и подмигнул.
— Кем-кем?
— А вот со Жрицей нашей. Она ж не просто тело. Она личность. Ну, как тебе лучше объяснить… Внутри каждого из нас сидит женщина…
— Внутри меня никто не сидит. Тем более — женщина! Разве какой микроб… Но у микробов баб нету. Это я точно говорю. Они почкуются.
— …или глист, — вставила Немайн. У которой чесался не только язык, но и руки. Набралась! Хорошая камбрийская девушка за предложение в стиле поручика Ржевского даёт промеж глаз — боевым топором! Может, именно поэтому тот же двор короля Артура и стал образцом куртуазии и почтительности к даме на многие века… Попробуй тут яви непочтительность, если дама и сама в состоянии за себя постоять — а оскорблённая родня не признаёт никаких поединков, кроме смертельных!
Правда, всегда оставалась возможность откупить оскорбление. Которой обычно и пользовались в неприятных случаях. Другое дело, что Воин даже не заметил подколки.
— Глисты обычно гермафродиты, — подхватил Вор, — так что…
— Не, глистов у меня нет пока, — заявил богатырь, — у меня внутри среда антиглистовая. Не всегда, но обычно! А иначе никак — у этих косоглазых, я думал, они китайцы, а они нет — жратва у них такая, что без градуса никак.
— Иными словами, ты пьёшь… — подытожил Вор. — Вопрос — что? Поверь, пиво, мёд и кумыс глисты перенесут гораздо легче, чем ты сам. Печени-то у них нет.
— Так я самогон пью. И монголы тоже! Ну, эти совсем сволочь. Последний рис у крестьян отбирают и гонят. Ну, мы с ребятами их режем. Что успели перегнать — пьём. Что не успели — раздаём народу. Я ж и не понимаю, что эти жёлтые там белькочут, но как от радости плачут — видел, и не раз. И команда моя растёт! Сам ихний хан на меня войска посылал… А толку! Их много — мы на реку. Обычно в гаолян, но и в рисовых полях, бывало, отлёживались. Казацким способом. Камышинку в рот — и на дно. И хрен какой татарин найдёт! Ну, тут они за своё — грабить и пить. Ну и мы за своё. Глядишь, отряда монгольского и нет уже. Другой посылают, побольше. А толку? Конец один. Одна беда — многовато народу становится. А рожи все похожие, и имена. Нет, они не китайцы. Стой, как же они себя-то называют-то… Минь-я? Я ещё всё время «меня» слышал.
— Слушай, ну не было у монголов перегонки в тринадцатом веке!
— Не знаю. Но ведь есть! Хороший первач, градусов пятьдесят. Слушай, рыжуня, парень-то, что внутри тебя был, он правда — ушёл? Совсем?
— Совсем. Я — не он.
— Значит, помянем. А ты — расскажи, чего он натворить успел! Чтоб мои герои узкоглазые знали, за кого пьют, по ком гуляют поминки. Или не знаешь?
Немайн говорила долго. Стесняться не приходилось — речь-то шла не о ней. Приукрашивала, как могла, но старалась не привирать особо.
Слушали. Даже Колдунья подошла поближе. Хотя губки и надула.
— Правда конунга завалил? Девкой?! А я к Батыю прорубиться не смог… Оглоушили из камнемёта, — вздыхал Воин.
— И что — зажал и скупил ниже себестоимости? Пусть только ткани! Всё равно здорово. Интересно, почему Сущности ему такой низкий процент насчитали?
— Хвастаемся? Возмущаемся? — Сущность на этот раз появилась незаметно и неслышно, повисла серебристым облачком невдалеке от компании. — Кстати, про процент могу рассказать. У Клирика он менее всего потому, что отнесён на ожидаемый срок жизни. То есть у кого больше времени на подвиги, с того и спрос больше. Так что, его шансы не хуже ваших.
— У него нет никаких шансов, — тихо сказала Немайн. — Потому, что я — не он. Я — новая. Мне месяц от роду. Понимаете, я даже не могу ругать вас за то, что вы его убили. Потому, что тогда бы не было меня… А потому я просто сообщаю, что не хочу никуда возвращаться. Я сида, и моё место в Камбрии.
— Надоел, — заявила Сущность. — Ну, если угодно, надоела! Все люди как люди, интригуют, воюют, пьют… А этот — эта — сутяжничает. Никуда Клирик не делся. Обновление мозга не могло затронуть личность. Никоим образом!
— Но затронуло, — Немайн свесила уши. — Оно ведь рассчитано на личность сиды, а не человека.
— А скорее, кто-то хитрый просто спрятался за это обновление, как за предлог, — буркнула Сущность. — Причём неосознанно. Но очень рационально.
— Почему вы обвиняете меня в мошенничестве или сумасшествии? Неужели, когда я говорю, что я сида и женщина, я безумна? Проверить не можете?
— Что проверять? Память? Вся на месте! Схема мышления? Прежняя! Ты помнишь всё, что помнил Клирик до болезни. Думаешь точно так же. Ну и кто ты после этого?
— Немайн. И я вовсе не думаю точно так же. Он таких вещей и думать-то не смог бы…
И покраснела. То есть, полиловела. Колдунья пакостно хихикнула. Вор оттопырил большой палец, потом нагнул к себе недоумевающего Воина и зашептал на ухо. Сущность тоже оживилась.
— А, ты про это? Да, мозг действительно избавился от некоторых комплексов. Приспособился, можно сказать. Тело заставляло быть женщиной. Сознание — противилось. И вот результат.
— Именно. Он умер. Родилась я, — Немайн выпрямилась, чуть не на носки встала, голову запрокинула назад. — Как Афина, из головы Зевса! Я этим очень горжусь. И мне очень горько, что человека, который мне ближе отца, больше нет. Я ведь с ним даже не говорила ни разу.
— Всё можно поправить, — вкрадчиво предложила Сущность. — Я могу наложить твоё сознание на аватару заново. Мы ведь его перед обновлением мозга записали. На всякий случай. Правда, при этом ты забудешь последний месяц жизни.
— Нет. Если вы это сделаете, я умру, — Немайн стояла на своём. — А он снова будет страдать. Да, он предпочёл бы мучиться, чем умереть, но я тоже хочу жить!
