Тихоокеанский шторм (ЛП) - Шеттлер Джон (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
Расчет его не подвел.
В то время, как две торпеды ушли к разным сторонам прохода, две, шедшие в центре, шли прямо на цель. Левая, к несчастью, зацепила подводную скалу и ушла далеко в сторону от цели, ударила в риф Ашмор и взорвалась. Последняя приблизилась к корпусу «Кирова» и, несмотря на быстрый разворот на пять градусов, оказалась достаточно близко и взорвалась у миделя. Корабль качнулся от мощного взрыва.
Освещение на мостике замерцало, а затем погасло, пока не заработали аварийные батареи и системы не перезапустились. Внезапная потеря питания привела к тому, что Самсонов не смог задействовать оружие, которое намеревался использовать Карпов — смертоносную суперкавитационную торпеду «Шквал», быстро расправившуюся с подводной лодкой «Талисман» на подходах к Гибралтару.
Но Ка-40 уже спустил в воду погружаемую антенну сонара, а также получил достаточно данных с корабля, быстро определив укрывшуюся подводную лодку и сбросив авиационную торпеду АПР-5. Она имела намного меньшую боевую часть, чем у Тип-95, всего 76 килограммов. Торпеда быстро направилась к цели посредством твердотопливного водометного двигателя, и через несколько секунд настигла Ро-33 в тот самый момент, когда члены экипажа спешно задраивали перезаряженные торпедные аппараты.
Курияма испытал краткий момент восторга, увидев высокий столб воды у борта вражеского корабля. Но затем он ощутил, как лодка сильно дернулась, когда АПР-5 ударила прямо в ее носовую часть, вызвав детонацию всех четырех торпед Тип-95. Вся носовая часть лодки была разорвана, и все на ее борту встретились с судьбой, которую им было суждено принять от рук эсминца «Арунта» всего через три дня.
Время начало подводить баланс.
«Киров» почти избежал попадания. В действительности, торпеда ударила в небольшой стабилизатор под названием УК-134-6, стоящий перпендикулярно корпусу и предназначенный для уменьшения качки и повышения устойчивости корабля как ракетной платформы. Усиление корпуса также сыграло свою роль, хотя стабилизатор по левому борту был полностью уничтожен. Торпеда не попала в сам корпус, но взорвалась у самой широкой ее части, где был установлен 100-мм противоторпедный фальшборт, предназначенный для обеспечения некоторой защиты путем поглощения силы взрыва торпеды. За фальшбортом находилась пустота, заполненная морской водой, за ней 50-мм слой брони, и, наконец, сам корпус. Боевая часть массой 406 килограммов была достаточно мощной, чтобы пробить их все, пробив 2,5-метровую брешь в корпусе и вызвав затопление в двух внутренних отсеках.
По всему кораблю зазвучали сигналы тревоги, все водонепроницаемые переборки были автоматически задраены, а члены экипажа начали задраивать все люки. Группы борьбы за живучесть пришли в хорошо отработанное движение, хотя никто никогда не думал, что это придется делать на самом деле. Тем не менее, реальность время от времени подкидывала те еще подарки, и этот удар был намного хуже бомбы, хуже даже, чем нанесшее невероятный урон падение самолета Хаяси. Подводные пробоины были кошмаром любого капитана корабля многие века. Быстрее всего корабль могли уничтожить две вещи. Одной из них был огонь, но вода была еще более страшным врагом.
Непосредственно над местом удара находился модуль «Коралл-БН2», интегрированный с системами боевого информационного центра и предназначенный для управления ракетами П-900*, которые Карпов только что использовал против «Кирисимы» [53]. Он оказался пробит осколками и вышел из строя. Небольшой катер, установленный на верхней палубе, также был поврежден, но сильнее всего была угроза в глубине корабля, где вода начала подбираться к двум переборкам, непосредственно окружающим рабочую зону реактора. Члены экипажа спешно работали над включением насосов, Быко хладнокровно направлял их работу. Через какое-то время они смогли откачать большую часть воды, проникшую за пределы поврежденных отсеков, но сами они оставались полностью затоплены. Требовалось отправить водолазов снаружи корпуса, чтобы установить пластырь прежде, чем откачивать воду из затопленных отсеков.
Начиналась еще одна долгая ночь.
Когда новости достигли Федорова, тот счел, что им очень повезло.
— Если бы попадание пришлось в мидель, урон мог быть фатальным, — сказал он.
— Мы завалились на несколько градусов на левый борт, — сказал Карпов. — Это мало, но ощутимо. Мы не сможем дать ход, пока не будет заделана пробоина. А этот линкор и крейсера снова начали приближаться, и я опасаюсь, что нам придется взяться за них всерьез, несмотря на недостаток ракет.
Питание стабилизировалось, системы снова заработали, и их тихий шум подействовал успокаивающе. А затем они услышали в отдалении глубокий и мощный взрыв, за которым немедленно последовал еще один, словно какой-то бог грома грохнул в огромный барабан. Федоров немедленно посмотрел на экран «Ротана», где увидел на фоне заката темный силуэт японского линкора. Тот был словно окутан туманом. Затем он увидел, как у одного из его бортов взвился огромный столб воды и немедленно понял, что противник вошел в Пролив Принца Уэльского, шириной всего восемьсот метров, в котором Ка-40 выставил шесть противокорабельных мин МДМ-3.
— Похоже, что линкор подорвался на одной из мин! — Сказал он с некоторым облегчением. На самом деле, он был не прав. «Кирисима» подорвался на двух мощных минах МДМ-3, на обеих правым бортом, и общая сила взрыва составила 3 000 килограммов! Урон от двойного взрыва был колоссален. От самого удара корабль дернулся так, что турбины и котлы оказались сорваны со своих мест и брошены в сторону. Сотни членов экипажа были контужены, сломали конечности, шеи, получили черепно-мозговые травмы. Казалось, что рука самого бога рухнула с неба и ударила корабль в борт, сломав его, несмотря на тяжелую броню, и отправив внутрь потоки сине-зеленой воды.
«Кирисима» умирал мучительно, словно стремительная и мощная акула, выброшенная на твердые камни. Офицер снабжения Кобаяси был мертв, сломав спину, когда его швырнуло об открытый люк. Командир вспомогательной артиллерии Икеда так и не получил возможности проверить свои навыки, так как им так и не удалось сблизиться на 17 000 метров. Старший артиллерист Косино, находившийся в поврежденной передней башне, пытаясь снова ввести ее в строй, потерял сознание, но выжил. Старпом Коро Оно, находившийся на крыле мостика, был просто выброшен за борт.
Но, как не удивительно, один человек остался цел, невредим, несколько дезориентирован, но жив и полон ярости. Капитан Сандзи Ивабути, задыхаясь, изо всех сил пытался подняться на четвереньки. Он ощутил тяжелый удар и, придя в себя, немедленно окрикнул Ёсино, командира группы борьбы за живучесть. На этот раз он не видел ракет. Что же случилось? Его спутанное сознание не могло должным образом осознать происходящее, но чутье подсказывало ему, что корабль получил смертельный удар.
К счастью, не все на корабле оказались раненый или убиты, и небольшие группы младших офицеров пробились к мостику. Корабль явно тонул, но глубина в это месте была не более чем на семь метров больше осадки. Корпус быстро встал на дно, а затем тяжело накренился на правый борт, отчего высокая «пагода» надстройки безумно накренилась более чем на тридцать градусов. С жутким скрежетом металла о камень «Кирисима» осел на мелководные рифы к югу от входа в канал, и остался там надолго. Большая часть левого борта и надстройки оставались выше уровня воды. Ему так и не довелось встретиться 15 ноября 1942 года с американскими линкорами «Вашингтон» и «Северная Каролина» [54] в не менее опасных водах у Гуадалканала. Не было ему суждено и опуститься в тот день на дно пролива Железное дно.
Осознав, наконец, что случилось, Ивабути неохотно отдал приказ покинуть корабль. Два крейсера ушли севернее, оставив фарватер «Кирисиме». Последний крейсер, «Тонэ», наконец догнал их и присоединился к оперативной группе. Он находился в двух километрах по корме от линкора, готовясь войти в пролив, но его капитан приказал застопорить ход, пораженный зрелищем того, что случилось с линкором.
