Прелюдия (СИ) - Горохов Александр Викторович (читать книги регистрация TXT, FB2) 📗
— Ну, что, Сергей Маратович, убедились в том, что вы не в 1994-м, а в 1939-м году? — начал я разговор в присутствии личного представителя Берии старшего лейтенанта госбезопасности Воскобойникова. — Я, конечно, извиняюсь перед вами всеми за то, что вы, в отличие от других, оказались в этом времени помимо своей воли, но уже ничего не изменишь. Вы нам просто не оставили возможности поступить иначе.
— Что значит «не изменишь»? — недовольно буркнул полковник.
— А то и значит, что оборудование, при помощи которого и мы, и вы тут оказались, взорвано, и возвращение в 1994 год теперь невозможно. По крайней мере, в течение ближайших нескольких десятков лет.
— Вы думаете, его невозможно создать заново? Как я понимаю, его создавал Туманян, а направления исследований, которые он вёл до выхода на пенсию, НАМ хорошо известны, — намекнул он на Контору.
— Не все. Тот эксперимент, который подсказал ему возможность такого перехода из одного времени в другое, он объявил неудачным, все расчёты уничтожил, и вёл последующие эксперименты уже вне вашего поля зрения. Чтобы восстановить весь ход его работы, придётся потратить добрый десяток лет. И даже если кому-то удастся заново вычислить те коэффициенты, что вычислил он, то дальнейшие опыты будут бесплодными: межвременной канал доживал последние недели и закрылся бы даже без взрыва оборудования. Хотя, конечно, мы бы его всё равно вам не оставили: вы же разработки Туманяна всё равно американцам за бесценок продадите.
— И вы не боитесь, что нас будут искать? — продолжать «гнать волну» сотрудник прокуратуры.
— Это вряд ли. Вас просто посчитают погибшими при взрыве лаборатории: там же было заложено больше тонны взрывчатки, и вас бы просто разнесло на молекулы, не проведи вас наш человек в этот мир. Кроме того, а какая вам разница, будут вас искать или нет? Напоминаю: вы в 1939 году, и вернуться в 1994-й вам удастся только в том случае, если вы сумеете прожить ещё 55 лет. Но это будет уже совершенно другой 1994-й год, поскольку этот мир очень сильно отличается от того, что вы помните по нашей истории.
«Политинформация», подкреплённая выложенной Воскобойниковым перед последними из прибывших из будущего людьми политической картой Европы, разумеется, вызвала массу скептических, а то и вовсе насмешливых улыбок. Но этого, в общем-то, я и ожидал, поскольку в подобное и я не сразу поверил, когда ознакомился с материалами, полученными Туманяном. Так что завершил лекцию следующими словами:
— Вам всем остаётся либо согласиться на сотрудничество с Советской Властью, либо… Нет, товарищ (или господин?) Харитонов, не лес валить, как вы подумали, а делиться с ней вашими знаниями не совсем добровольно, — предугадал я реплику «прокурорского». — Причём, при добровольном сотрудничестве последуют серьёзные повышения в званиях. Как видите, я теперь не полковник в отставке, а старший майор госбезопасности. Вам, Сергей Маратович, полагается такое же звание, а вам, капитан Оловенцев, петлицы либо старшего лейтенанта ГБ, либо майора войск НКВД. Ну, и вашим подчинённым, в зависимости от звания ТАМ, повышение на одну-две ступени. Но, честно говоря, я видел бы ваше подразделение не в войсках НКВД, а в качестве ядра Отдельной мотострелковой бригады особого назначения, которую всё равно вскоре придётся создавать.
Первым «сдался» Оловенцев.
— С ребятами я, конечно, ещё переговорю. Но если всё это правда, то лично я согласен.
— Я вас не тороплю. По крайней мере, сутки на размышление у вас есть. А чтобы вам не было скучно сидеть на «губе», вам выдадут советские газеты за последнюю неделю. Вы же всё-таки не арестованные…
— Почему так мало? — спросил Харитонов. — Всего сутки…
— Потому что у меня больше времени нет. Завтра нам уже нужно будет выезжать в Москву, и в каком статусе вы отправитесь в путь, зависит только от вас.
Этот «литерный» эшелон заполнили все специалисты, которых мы успели «перетащить» в последние два дня существования прохода между мирами. Те, кто по тем или иным причинам припозднился, поскольку их основная масса перешла в прошлое намного раньше и уже обустраивалась в научных учреждениях, КБ, либо на заводах. Самыми же распоследними, перешедшими буквально за часы, как тот лейтенант, что согласился заманить «группу захвата», были «дезертиры» из Чебаркульской дивизии и сапёры, подготовившие лабораторию Туманяна к взрыву. Да, этих нескольких офицеров, так и не уволившихся со службы, но согласных уйти в прошлое, ТАМ будут искать именно как дезертиров!
Я не зря снабдил омоновцев, эфэскашника и «прокурорского» газетами. Почитать в них было что. Рассказы корреспондентов о красноармейцах, отличившихся в недавних боях в районе Халхин-Гола, международные новости о шагах военной диктатуры Браухича и положении в Германии, угрозы в адрес немцев со стороны Британии, Франции и Польши, информация о безрезультатно завершившихся переговорах польского министра иностранных дел Бека с Молотовым и Сталиным. Заявление Советского Правительства о его отношении к новой германской власти. Ну, и вести с советских строек народного хозяйства.
Честно говоря, из всех пассажиров этого автобуса (был ещё и второй, с сотрудниками следственных органов, включая военное следствие, но они должны были приступить к работе уже после окончания «активной части» «маски-шоу») мне нужен был только Серёжа Кобелев. Которого я знал по Олимпиаде, поскольку его тогда прикрепили к моей группе как специалиста по полякам. Ну, а раз так получилось, что «выдернуть» его одного не представлялось возможным, пришлось забирать всех, кто ехал вместе с ним.
Лаврентию Павловичу в Москве я и представлял в качестве человека, несколько лет занимавшегося агентурой среди представителей «наиболее вероятного противника» СССР-1939. Пусть большинства людей, по которым у Кобелева имелась информация, ещё даже не родилось, но знание истории противостояния западных спецслужб на территории Польши он должен помнить. А это уже очень неплохое подспорье.
Но это бы лишь небольшой эпизод. Основной же нашей задачей с Иваном Степановичем Туманяном, прибывшим тем же «литерным» поездом, было разгребание завалов документации, с которой просто «зашивались» чекисты, среди которых априори имелось не так уж и много технических специалистов. Слава богу, перечень людей, которые помогут разобраться в очерёдности использования знаний из будущего, у Берии имелся, и они уже действовали. Хотя, конечно, споры о том, что «пускать в дело» прямо сейчас, а что «положить в архив», возникали регулярно. Да и полной картины по всему массиву информации не было ни у кого, включая меня с Туманяном. Так что провозились мы с бумагами почти до сентября.
36
Джон Смит, 4 сентября 1939 года
Разгром, устроенный японцам на границе Манчжурии и Монголии, был для нас полнейшей неожиданностью. Ещё 14 июня наш посол Роберт Крейги подписал с министром иностранных дел Японии Хатиро Аритой соглашение о том, что Великобритания признаёт «особые права» этой страны в Китае и гарантирует невмешательство в действия японских оккупационных властей. Японцы, со своей стороны, брали на себя обязательства не предпринимать действий, которые могли бы ограничить британские интересы в Китае. Поэтому Квантунская группировка так смело и маневрировала войсками в конфликте с русскими.
Практически синхронно с нами действовали и «кузены», американцы, продлив на шесть месяцев денонсированный торговый договор с Японией. Это позволило японцам не только возобновить закупки в США стального и железного лома, необходимого для их мартеновских печей, а также бензина и нефтепродуктов, но и армейских грузовиков, а также станков для авиационной промышленности.
Нам было известно, что командование 6-й японской армии наметило на 24 августа крупное наступление, целью которого был полный разгром советской группировки в Монголии. Это позволило бы Японии не просто обезопасить железную дорогу, ведущую к рудным месторождениям, но и, при необходимости, претендовать на другие монгольские территории. И отвлечь дополнительные силы большевиков на восток, подальше от границы с Польшей.
