Новый старый 1978-й. Книга вторая (СИ) - Храмцов Андрей (полные книги txt) 📗
— Я так рада, что в моей жизни появился ты. Я благодарю Бога, что он послал мне тебя. Я буду всегда помнить эти две незабываемые встречи с тобой. Пообещай мне, что ты постараешься до отъезда подарить мне ещё одну такую встречу.
— Обещаю и поэтому не прощаюсь, моё будущее Ваше Высочество.
Глава 18
«А не замахнуться ли нам на Вильяма, понимаете ли, нашего Шекспира?»
Утро понедельника принесло ощущение чего-то очень знакомого. Я никак не мог понять, откуда взялось это чувство. А потом вдруг осознал, что уже на этой неделе, послезавтра вечером, мы уже будем дома, в Москве. Надо сегодня обязательно позвонить родителям и сообщить последние новости. Ведь они там переживают за нас: мои в Хельсинки, а родители Солнышка — в Москве. Что странно, само моё молодое тело рвалось домой, а мозг особого желания возвращаться не испытывал. Вот такая вот некая раздвоенность во мне образовалась. Прошу не путать с раздвоением личности, это, как говорят в Одессе «две большие разницы».
Солнышко ещё спит, раскидав свои длинные светлые волосы на моей подушке. Хотя кровать у нас и огромная, она, всё равно, переползает ко мне во сне и спит на моей подушке, благо она большая. Когда я вчера пришёл, Солнышко уже спала, поэтому я, после душа, лёг рядом и заснул. Осторожно выбраться из её объятий у меня не получилось, но я её поцеловал и тихо прошептал:
— Спи, ещё рано. Я в тренажёрный зал.
Не смотря на то, что вчера был более продолжительный и, поэтому, более тяжёлый концерт, мы как-то втянулись в это дело и уже даже вечером силы на секс у меня оставались. Вон мы с Ди вчера как дали жару, но это было одно сплошное удовольствие, поэтому усталости я, практически, не чувствовал. Воспоминание о том, что мы вытворяли с Ди сначала на диване, а потом на кровати, отозвалось резким приливом крови к одному месту и я попытался отогнать эти мысли. Но это было непросто, так как я ещё вспомнил, как вчера, после акробатических трюков на диване, когда мы лежали на полу, я вдруг неожиданно засмеялся. Ди спросила меня, приподнявшись на локте, над чем я смеюсь, и я ответил, что теперь словосочетание «леди Диана» можно легко изменить на «леди дивана», добавив всего одну букву, и тут же прочитал ей по этому поводу небольшое шуточное стихотворение, которое я за мгновение до этого сочинил экспромтом:
«Леди Дивана»
Леди Диана
Упала с дивана.
Тихо скатилась,
Но не разбилась.
Любит Диана
Эндрю-мужлана.
Любит за то,
Что не знает никто.
Что делать Диане,
Может дело в диване?
Как приятно на нём
Кувыркаться вдвоём!
Ведь там, на диване
Всё было в нирване.
Ей казалось порой
Что Эндрю — герой.
Но суть не в диване,
А дело в Диане.
Нет цели важней,
Чтобы Эндрю был с ней.
При первых словах этого незамысловатого стихотворения Ди закатилась от смеха, а потом, когда отсмеялась и немного успокоилась, сказала, что так её ещё никто никогда не называл и подобные стихи ей не посвящал. А ещё добавила, что я никакой не мужлан, и любит она меня, потому, что… любит, и что я действительно герой, которого она готова ждать всю жизнь.
Ладно, надо тренироваться и не отвлекаться. Кто там из наших пел, что у него первым делом тренировки, ну а девушки потом. Или это о самолетах пелось? Да, точно, о самолетах, но смысл то один — делом заниматься надо, а не о девушках на диване мечтать.
Отзанимавшись и сполоснувшись, я сел… не, не на диван, а в кресло и принялся за газеты. По дороге из зала я забрал с собой в номер со стойки в холле десять газет со статьями о нас. Девушки на ресепшн уже знали, какие газеты меня интересуют и с какой целью, поэтому заранее просматривали их, откладывая в сторону нужные мне. Оказалось, что они получали каждый день десять газет, и во всех сегодняшних десяти были заметки о нашем вчерашнем концерте, обо мне, как спасителе леди Дианы Спенсер и о моём награждении, а также о нашей музыке.
За вырезанием газетных статей и застала меня проснувшаяся Солнышко. Как же она хороша, когда вот такая, ещё не проснувшаяся и с растрёпанными волосами, выходит из спальни. Прямо Афродита из пены морской, хоть, как Сандро Боттичелли, бери кисть и пиши этакую неземную красоту. Она заметила, что я ей любуюсь и радостно улыбнулась.
— Не успеем, — сказал я, поняв по её взгляду, о чем она думает, — тебе ещё умываться, одеваться и завтракать. Я бы тебя сейчас съел с удовольствием, но тогда бесплатный завтрак пропадёт. Наверстаем всё вечером.
— Согласна, — ответила Солнышко, смеясь, — да и завтра «Красная армия» у меня должна уже уехать, тогда точно за все прогулы компенсируем..
«Друг» мой, конечно, не сотрётся, но и ему, периодически, отдых нужен. Вот сегодня и устрою ему разгрузочный день, а то у Стругацких даже повесть есть под названием «Понедельник начинается в субботу». Так вот там первая часть как раз так и называется «Суета вокруг дивана». Прямо как про меня. С Линдой мы вчера «суетились» на диване в гримерке, с Ди мы кувыркались на диване в её гостиной. Если ещё и с Солнышком мы используем диван в нашем номере для этого дела, тогда точно можно будет называть моих девушек «диванными». У Стругатских диван в повести исчез, потому, что был магическим транслятором реальности, а у меня диван, наоборот, появляется там, где он больше всего нужен. Магический, не магический, а притягивает меня и моих женщин к себе очень даже крепко. И, кстати говоря, сегодня понедельник.
Спустившись на завтрак, мы увидели, что на нашем персональном столике стоит небольшой аппетитный шоколадный тортик.
— Это откуда такая красота? — спросил я у официанта.
— Подарок от шеф-повара и от нас всех за спасение леди Дианы и её подруги, — ответил мне официант. — Шеф хотел поблагодарить вас лично, мистер Эндрю, но он срочно отъехал и поэтому мы все от его лица вас благодарим.
— Спасибо большое вам и шеф-повару за внимание. Я очень тронут его заботой, так и передайте ему.
— Как проводил вчера леди Диану? — спросила Солнышко, когда официант ушёл.
— На этот раз без происшествий, — ответил я чистую правду, а потом пошла не то чтобы чистая ложь во спасение, а комбинация из вчерашних и позавчерашних событий с элементами фэнтези. — Леди Ди, в качестве ответной благодарности, пригласила меня на сэндвичи с чаем. Её служанка заварила нам чай и добавила туда молока, а сама Ди приготовила очень вкусные сэндвичи с сыром и ветчиной. Сэндвичи мне понравились, но вот чай с молоком, это точно не моё. Лучше кофе пить, чем этот их странный чай. Так что в гостиницу я вернулся сытым. Ди живет с мамой, в маминой квартире, и квартира эта просто огромная.
За разговорами мы позавтракали, съели торт-подарок, который оказался очень вкусным, и вышли в холл дожидаться Стива. Я поздоровался с Неделиным, который сидел в кресле. Он протянул мне памятку, которую я просил, и сказал, что завтра утром за мной заедет советник по культуре из нашего посольства и отвезёт меня к Букингемскому дворцу. Заодно он проверит, как я выучил его памятку и ответит на дополнительные вопросы, если они возникнут.
— Мистер Эндрю, — обратилась ко мне Бетти, новая девушка с ресепшн, — вам только что курьер принёс пять сегодняшних номеров газеты «Morning star».
— Спасибо, — ответил я, взял верхний номер из стопки сложенных вдвое газет и развернул его. Вся первая полоса была посвящена нашей группе. Четверть страницы занимала наша совместная фотография с Генеральным секретарем коммунистической партии Великобритании Гордоном Макленнаном. Да, завтра-послезавтра все советские школьники по всей нашей стране будут читать в школах эту газету с заметкой о нас на уроках английского языка. И пусть после этого кто-нибудь посмеет про нас сказать, что мы поддались тлетворному влиянию Запада или преклоняемся перед капиталистическим образом жизни. Была такая тридцать вторая статья пункт три УК СССР от 1947 года, по которой за преклонение перед Западом давали 10 лет. Эта газета теперь наша индульгенция от всех наших косяков, которые мы могли совершить, вольно или невольно, во время наших гастролей в Англии. Да и завистникам, которых у нас, наверняка, уже много появилось, эта статья в английской коммунистической газете заткнет рот. И еще один веский аргумент у нас есть в виде фотографий, где мы возлагаем живые цветы на могилу Карла Марса. Про визит на квартиру Ленина я вообще молчу.
