Вторжение (СИ) - Лопатин Георгий (читать хорошую книгу .txt) 📗
Зачем велась такая накачка простого населения?
Требовались солдаты и много. Лучше если идут в армию по зову зомбированной души, чем из-под палки, что порождает много дезертиров, стоит только немного ослабить контроль.
Но однажды сильно огребя от схизматиков, ни Папа римский, ни император Священной римской империи не спешили повторять урок, желая воспользоваться результатами чужих усилий, а именно монголов.
Уверенный разгром русами последних и вовсе подействовал на них как ушат холодной воды.
— Нам нужны союзники, — сказал Григорий Девятый, после проведения брачной церемонии, когда он встретился один на один с императором для приватной беседы.
— Согласен, ваше святейшество, вот только где мы их возьмем?
— Для начала нужно сговориться с этими… — тут Папа римский скривился как от кислого. — С этими новыми гуннами… монголами. Потерпев поражение от царя Юрия, они наверняка захотят получить дополнительный шанс.
Фридрих Второй понятливо кивнул. Война на два фронта всегда сложная и надо быть гением, чтобы победить в таких условиях, да еще уступая в численности войск.
— Вы сказали: «Для начала», ваше святейшество, — напомнил император замолчавшему понтифику. — Разве есть еще какие-то варианты?
— Есть. Но я пока не стану обнадеживать тебя, сын мой… так как пока еще не все точно.
Фридрих Второй снова понятливо кивнул, а потом сказал:
— Царь русов опасен как полководец, ваше святейшество. Боюсь, что он сможет выкрутиться даже из самого безнадежного положения… Возможно я слишком высокого мнения о нем, но хотелось бы свести риск к минимуму.
— Я разделяю твою озабоченность, — кивнул понтифик. — Устранить такого правителя и полководца перед началом войны, что к тому же может посеять смуту и борьбу за престол, было бы крайне желательно. Мои люди искали подходы к нему, но пока не нашли слабых мест… кроме одного.
— И что мешает воспользоваться этой возможностью, ваше святейшество?
— Потребуются смертники, сын мой, стопроцентные смертники, и потребуется их много. А их среди профессиональных бойцов, как правило не бывает, да еще в таком количестве, а нужно их будет много, десятка два, а лучше три.
— Хм-м… неужели ничего нельзя сделать, ваше святейшество? Я не верю в это…
— Я не знаю, как заставить пойти людей на верную смерть, сын мой.
— Мне вспоминаются истории о мусульманских воинах-тенях — ассасинах, что воспитывал некий Старец, от которых страдало воинство Христово, во время Первого крестового похода, а особенно его предводители… Неужели в архивах Церкви ничего нет по этому вопросу?
— Ну конечно! Эх-х… старость выветривает память. Я немедленно дам распоряжение по поиску любых сведений в архиве по ассасинам и надеюсь, что там найдут хоть что-то по этому вопросу. Благодарю тебя, сын мой.
— Не за что, ваше святейшество.
Батый испытывал дикую ярость и приказал срубить голову рабу-циньцу, что прочел письмо, посланного великим ханом Угэдэем.
После того поражения от русов Батый ожидал, что его сместят и командующим походом станет кто-то из сыновей Угэдэя — Гуюк или Кидан. И ему бы не помогла никакая низовая поддержка, все-таки очень уж большие потери получились, впору говорить о проклятии богами, а поддерживать такого это все равно, что навлечь проклятие на себя.
Но нет, Гуюк и Кидан сидели тише воды и ниже травы. Как и Байдар.
— Боятся, что могут тоже проиграть Песцу, — криво усмехнулся Субэдэй, что спустя пару недель после того, как у него прихватило сердце, все же оклемался и стал постепенно оживать, хотя прежнего живчика, каким являлся до этого момента старый военачальник, уже не было. — Потому делают вид, что дают тебе шанс исправить положение и восстановить свою честь…
Что до письма от великого хана, то Угэдэй обещал всемерную помощь в обмен на передачу улуса Джучи под руку Кидана, прямо говоря, что сам Батый с предоставленной им помощью завоюет себе новый улус. Ну а если не сможет, то лучше ему героически погибнуть…
Великий хан тоже не стал снимать Батыя, не желая подставлять своих сыновей в случае если они проиграют. Хотя в письме это объяснялось тем, что дескать Батый по большому счету не сильно виновен, ведь Кулькан сам отделился от основной орды и на свой страх и риск пошел в самостоятельный поход на Грузию.
Но то, что великий хан отзывал своих сыновей обратно в Монголию, дескать Гуюку как наследнику пора принимать дела в Джунгарии, а то стар я стал, да немощен… а Кидану готовиться вступать во владение улусом Джучи, говорило само за себя. Не хотел Угэдэй, чтобы его наследники тоже присели своими задницами на острозаточенные но при этом занозистые колья.
Ситуация осложнялась тем, что в плену у Песца находился один из сыновей Толуя. На немыслимо богатый выкуп он не соглашался, оно и понятно, ведь это давало царю русов возможность ставить условия во время мирных переговоров по результатам которых татаро-монгольская орда отходила за Яик с обещанием посадить пленника на кол в случае если монголы снова пойдут войной на Русь.
«Лучше бы он подох, — злобно подумал Батый. — Ведь как ни поверни, я буду виноват в его смерти и мне это любой момент смогут припомнить…»
Это была еще одна, может быть даже главная причина, по которой никто не хотел занимать место командующего западным походом. Кто ж захочет ссориться с Толуем?
Толуй же поводу гибели одного и пленения второго своего сына рвал и метал обещая прибыть самолично и со всем разобраться, но зная дядю не самого решительного, где-то даже трусоватого (ведь мог стать великим ханом, но отказался), Батый подозревал, что тот, когда дойдет до дела отговорится серьезными проблемами в своем улусе, которые никак нельзя оставить без внимания. Но пару туменов пришлет, ну и на своих братьев дополнительно надавит, чтобы оказали помощь по максимуму.
В начале осени тысяча двести тридцать седьмого года в ставку Бату расположенную на реке Эмба окруженную плодородными прикаспийскими долинами, проделав длинный путь занявший без малого три месяца, главным образом из-за того, что пришлось обходить Грузию по югу, а там жуткие горы, прибыло посольство от Папы римского.
— У нас с вами общий враг, — после всех протокольных мероприятий, наконец перешел к сути Плано Карпини. — А как известно, враг моего врага — мой друг. Папа римский Григорий Девятый и император Священной римской империи Фридрих Второй предлагают тебе заключить союз против царства Русь. Общими усилиями мы раздавим этих нечестивцев и поделим их государство между собой. Вот предложения святого престола относительно границ…
Один из подручных Карпини передал свиток подручному Батыя, но взял и развернул его Субэдэй.
Граница пролегала по реке Дон и далее на север.
Батыю эти рисунки были малоинтересны. Даже если договор будет заключен то соблюдать его после победы он не собирался. Вся Европа в его планах должна была стать. Частью его улуса.
Понимали ли это пославшие Плано Карпини и сам он? Скорее всего да, но считали кочевников меньшим из зол. Опять же европейцам была памятна история о гуннах, что так же покорили большую часть Европы, но их империя развалилась практически сразу после смерти ее основателя Аттилы.
Ну и не собирались они пускать кочевников в Европу. Новое оружие добавляло им в уверенности в собственных силах.
— Это очень интересная идея, — ответил Батый, — но к сожалению мало реализуемая…
— Почему же?
— Вы наверное в курсе, что в плену у царя русов находится внук Чингисхана, нашего почившего императора?
— Да, нам известно об этом, — кивнул посол.
— У нас считается, что жизнь всякого чингизида священна и стоит только мне пойти на Русь войной, как его умертвят позорным образом и его кровь окажется на моих руках. Если это произойдет и мы победим, то скорее всего меня обвинят в его смерти и сместят. Следовательно, все договоры, что я заключу с вами станут недействительны. И новый хан захочет пересмотреть границы своего улусы в сторону увеличения, вплоть до Днепра…
