Цена ошибки. Трилогия (СИ) - Грибанов Роман Борисович (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
— Нахожусь в пойме ручья Хаберланд, в трехстах метрах к югу от пересечения с Альфернше штрассе. Вступаю в бой с двумя танками противника, конец связи. — Отчитался Анджей.
Начальник штаба механизированного полка второй Варшавской механизированной дивизии Войска Польского имени Генриха Домбровского майор Януш Свентицкий оказался тем польским офицером, который фактически спас положение на правом фланге советско-польской группировки. Когда в боевых порядках механизированного полка начали рваться сто пяти миллиметровые гаубичные снаряды, первым же залпом был убит командир полка, ехавший в своем танке, высунувшись по пояс из башни. Получив в спину два осколка от близко разорвавшегося пятнадцати килограммового осколочно-фугасного "чемодана", он умер почти мгновенно. Майор Свентицкий вовремя прекратил начавшуюся было панику, быстро взяв командование на себя и выведя подразделения полка из-под обстрела. Одновременно он приказал взводу АИР* самоходного артдивизиона засечь позиции вражеской артиллерии. Не было никакого резона начинать повторную атаку без нейтрализации этих проклятых гаубиц.
____________________________________________________________________________
*АИР — артиллерийская инструментальная разведка
С этого момента события начали развиваться очень быстро. Потери поляков от внезапного артобстрела американского неполного дивизиона (под конец к первой батарее из шести М52, начавшей огонь, присоединились остальные семь машин, наконец-то занявшие указанные позиции) оказались чувствительными, но не фатальными. Пятьдесят человек убитыми, в основном из пехоты. Из танкистов были, кроме так глупо погибшего комполка, ранены еще четыре танковых командира, тоже пожелавшие ехать в атаку с комфортом, дыша свежим воздухом. Три танка оказались повреждены близкими разрывами, в основном осколками были перебиты гусеницы и разбиты катки. Один уничтожен прямым попаданием. Не подлежали починке также три грузовика и восемь бронетранспортеров, броню которых крупные осколки пробивали почти что насквозь, убивая людей и повреждая двигатели и прочие механизмы. И первая танковая рота, шедшая впереди и погибшая, судя по всему полностью. Только майор, вздохнув, мысленно списал эту роту в расход, как штабной радист опроверг его пессимизм:
— Пан майор, вышел на связи командир танкового взвода первой роты поручик Тучапски. Он наблюдает впереди силы противника в рощах гольфклуба, до батальона танков и мотопехоту. Его танк уцелел, остальная рота погибла. О своей пехоте он ничего не сообщил. "Так", — быстро думал майор, "это готовый корректировщик, перед тем, когда полк пойдет в новую атаку, наши две батареи ИСУ-152 смогут хорошо пощипать противника, если поручик поможет с корректировкой огня". Он связался с подполковником Кузьминым, надо было доложить хоть и временному, но начальству о неудаче в первой атаке и подготовке новой. Но Кузьмин, выслушав его, внес в его планы изменения. На левом фланге, в лесном массиве, вернее тем огрызкам, что от него остались, продвижение русских и поляков проходило более успешно. Польский мотопехотный батальон, спешившись (БТР-152, на которых поляки приехали к месту боя, в пересеченной местности, да еще в условиях задымления, представляли собой слишком легкую мишень), поддерживаемые сзади танками десятого батальона, постепенно продвигались, выдавливая американцев с удобной позиции. Они уже прорвали передовые позиции, занятые американским разведбатом. Американцы еще по-упирались, перестреливаясь с польской пехотой, но когда дошло до дуэлей советских танков с легкими "Уокер Бульдогами", они попятились назад. М41 с его короткой трехдюймовкой совершенно не мог конкурировать с толстой броней и длинноствольной сто миллиметровкой Т-54Б, вдобавок стабилизированной в двух плоскостях. Когда поляки и русские вошли в боевое соприкосновение с ротой шестьдесят восьмого танкового батальона, поддерживаемого ротой мотопехоты на бронетранспортерах М114, ситуация не сильно изменилась. Нет, платить один Т-54Б, за полдесятка М41, как было до этого, уже не получалось, размен шел на равных. Но положение американцев было хуже по той простой причине, что они воевали с самого утра и у них банально оставалось мало снарядов. На имевшиеся в наличии у мотопехотной роты два самоходных миномета на "Гэвинах" поляки развернули свою батарею восьмидесяти двух миллиметровых минометов, и сейчас они увлеченно перестреливались друг с другом. Но сзади боевых порядков советских танков не спеша ползла батарея ИСУ-152, и вот этот козырь американским командирам крыть было нечем. Шестидюймовый снаряд весом в сорок килограмм — очень серьезный аргумент для противника, даже если он сидит в дзоте с перекрытием в три наката бревен. А если противник вообще не успел толком окопаться, то это аргумент становится совершенно убойным. Некоторым утешением для американцев служило то, что противник на этом участке совершенно не имел возможности к охвату. Слева лежала раскисшая от дождей пойма реки Аллер, а справа, вдоль дороги L282 — противник неизбежно подставится под огонь второй группы американских танков. Да и фонило от той части дороги, которая приближалась к перекрестку с L284, возле развалин Лахендорфа, изрядно. За свой левый фланг подполковник Кузьмин был спокоен, а вот с правым срочно надо было что-то решать. Рапорт польского майора только подтвердил это мнение. Попутно порадовавшись тому, что конкретно в этой польской части нашелся толковый офицер, в нужную минуту взявший на себя командование и не допустивший паники (последствия такой, только случившейся утром, он воочию мог наблюдать в бинокль, когда порывы ветра впереди относили дымы в стороны), он, тем не менее, внес в планы поляка свои коррективы. Немецкий авиакорректировщик только что сообщил, что в двух минутах подлетного времени находится эскадрилья штурмовиков, которая готова отработать по его указаниям. Поэтому Кузьмин сообщил обер-лейтенанту другие координаты, польский взвод АИР смог наконец-то засечь позиции так вредившей на правом фланге американской артиллерии. Пусть штурмовики ей займутся в первую очередь. А две батареи ИСУ-152 сразу, не отвлекаясь на контрбатарейную борьбу, начинают бить по обнаруженной группировке американских танков и БТР, пока есть возможность корректировки. Штурмовики же потом, если останутся боеприпасы, тоже обработают передний край американцев. Немец на эту просьбу ответил Кузьмину, что сегодня, начиная с этой минуты, в его интересах будет работать целый авиаполк ННА. Правда, авиаполк оказался истребительным, на МиГ-17, командование тридцать седьмой воздушной армией повсеместно решило отказаться от использования этих устаревших машин в качестве чистых истребителей. Но как штурмовики МиГ-17, с бомбами и НУР, при слабой ПВО американцев, будет достаточно эффективны при поддержке его войск, тем более, когда их целый полк.
Гауптман Гюнтер Фюльграббе вел замыкающую четверку МиГ-17Ф второго штаффеля четвертого авиаполка ВВС ННА ГДР, совершенно в отвратительном настроении. Его полк, едва он успел пополниться новой техникой и летчиками из запасного полка, с рассветом уже дважды бросали на штурмовку бесконечных колонн военной техники противника, растянувшихся от Ольденбурга до Гамбурга. Потом они, даже толком не успев пообедать, срочно получили приказ о перелете на аэродром в Штендаль, ближе к левому флангу Приморского фронта. И сразу же, едва механики, большей частью чужие, из третьего авиаполка, заправили и вооружили самолеты, пришел приказ — опять на штурмовку, в район Целле. Поэтому Гюнтер и злился. На начальство, которое, похоже вообще собралось их засунуть в штурмовую авиацию. А ведь он всегда служил в истребителях. И в ту войну он воевал истребителем, и хорошо воевал. Асом он стал давным-давно, еще когда он был ведомым у самого Германа Графа. А теперь он летит на штурмовку, увешанный бомбами и ракетами, как какой-то "цементбомбер".*
*Цементбомбер- прозвище советского штурмовика Ил-2 в люфтваффе в Великую отечественную войну
