Время Бесов - Шхиян Сергей (серии книг читать бесплатно txt) 📗
Что случилось дальше, Капа рассказывать не стала. То, что с ней произошло, было понятно и так: разорили семью и под угрозой расстрела или высылки принудили стать проституткой
— А вторая девушка, Алена? — спросил я.
— Ее семья умирала с голоду, и, чтобы спасти остальных детей, отец продал Аленку за зерно комиссарам, — уложила в одну фразу целую человеческую драму Капитолина.
Потом мы долго лежали молча. Ни о каких любовных порывах больше не могло быть и речи. Мне нужно было встать и найти Ордынцеву, хотя она могла и сама постоять за себя, но мало ли какая дурь втемяшится в голову товарищу Опухтину. Однако, Капитолина не шевелилась, и я чувствовал, что сейчас крайне ей необходим. Потому тянул время, лежал, молчал и давал ей время прийти в себя.
— Почему ты отказался от меня? — вдруг спросила она, поворачиваясь на бок.
Вопрос был неожиданный, и просто на него было не ответить. Потому я не стал мудрить, объяснил просто и понятно:
— Не хотел, чтобы вы меня возненавидели, как остальных мужчин, с которыми вас принуждают спать.
— Нет, — подумав, ответила она, — ненавижу я одного товарища Трахтенберга. Да вот еще раньше ненавидела Акима. Но вы правильно сделали. Грех все это и блуд. Гореть мне в гиене огненной, как блуднице Вавилонской.
— Глупости все это, — сказал я. — В чем тут ваша вина, в том, что решили жить, а не умереть? Господь простит невольный грех, если вообще такое можно назвать грехом.
— Не скажите, — задумчиво ответила она, — иногда и меня смущала похоть.
Слово «смущала», в этом случае было неточно и неправильно, но я не стал углубляться в теологические и филологические тонкости, погладил ее круглое плечо и встал с дивана:
— Нужно идти. Ордынцева осталась одна в доме, боюсь, как бы Илья Ильич чего-нибудь ей не сделал.
— Он сейчас с Аленой, ему не до вас. К тому же Опухтин расстрелами не занимается, это работа Акима.
— Нашел же время прислать его, — сказал я и кивнул я в сторону входной двери.
Упоминание об убитом стороже заставило вспомнить о том, что он по-прежнему лежит тут же у порога.
— Что с ним делать? — спросил я. — Не оставлять же его в бане.
— У них здесь рядом есть место, где они топят убитых. Пусть покормит рыб вместе с теми, кого убил.
Мы оделись и не без труда в четыре руки дотащили здоровенного, тяжелого сторожа до омута где покоились расстрелянные им же «контрреволюционеры» Когда мы вытаскивали его из бани, я старался не смотреть в обезображенное пулей и смертью лицо. Потом в темноте ночи, это стало неактуально.
Для тайного и быстрого погребения врагов революции здесь существовали специальные наклонные мостки из продольных досок, начинающиеся на берегу и на несколько метров уходившие в озеро. В их конце лежало два куска известняка с привязанными к ним веревками.
— Нужно привязать к Акиму камень, а то через несколько дней всплывет, — деловито сказала поповская дочка.
Так долго я оставаться здесь не собирался, но спорить не стал. Превозмогая отвращение, кое-как привязал груз к толстой шее и по мокрым, скользким доскам спихнул тело в воду Оно упало с громким всплеском, и по озеру пошли круги, хорошо видные в лунном свете. Капитолина перекрестилась, но ничего приличествующее случаю из священного писания не сказала.
— Пойдемте в дом, — сказал я, — посмотрим, что там делает товарищ Опухтин.
Глава 10
В пустой гостиной по-прежнему ярко горели большие керосиновые лампы. Уходя, их даже не притушили. В самом доме было тихо.
— Где ночует Ордынцева? — спросил я Капу.
Она молча взяла меня за руку и повела в неосвещенную глубь дома, Мы прошли каким-то коридором и поднялись по лестнице на антресольный этаж.
— Это здесь, — шепотом сказала Капитолина, останавливаясь около невидимой в темноте двери Я нашарил ручку замка и неслышно нажал ее вниз. Дверь тихо подалась и в образовавшуюся щель стала видна небольшая комната с узкой кроватью у стены и столом возле окна Кровать была разобрана и измята, но на ней никого не было
— Ее здесь нет, — шепотом сказал я Капе — Где она еще может быть?
— Посмотрим в комнате Ильи Ильича, это внизу, — подумав, сказала она — Мы с Аленой живем вместе здесь наверху, в соседней комнате.
— Может быть, она там, давайте посмотрим.
— Давайте, — согласилась Капа.
Мы подошли ко второй невидимой двери, которую открыла уже она сама. Здесь тоже никого не оказалось.
— Значит, Алена у Ильи Ильича, — решила Капитолина — Там же, наверное, и твоя подруга.
Мы вернулись к лестнице, спустились вниз и остановились у закрытой двери, из-за которой были слышны голоса.
— Погоди входить, — попросила Капа, — послушаем, о чем они говорят.
В этом был резон, и мы прижались с двух сторон к дверной щели. Слышимость оказалась отличная.
— Ты все равно, товарищ Ордынцева, отсюда просто так не выйдешь1 — напористо говорил Опухтин. — А смиришься, будешь послушной, может, я тебя и пожалею! Чем плоха здесь жизнь, спроси хоть у Аленки, чего ей тут не хватает? Баба ты или не баба?
— Вы за это ответите, Опухтин, — упуская извечное дополнение «товарищ», резко ответила Даша, — я уже не говорю, что вы предали идеалы революции У вас их, похоже, никогда не было Но за то, что вы здесь творите, вас нужно поставить к стенке!
— Ты, что ли, меня к стенке поставишь, морда эсерская? Даже если ты вернешься в свой Губком, все равно тебе пути дальше Чеки не будет А там с тобой долго говорить не станут, сразу поставят к стенке Мне только слово сказать, от тебя ничего не останется!
Разговор ненадолго прервался, после чего послышались женские стоны Я хотел уже войти в комнату, но Капитолина меня удержала:
— Это он с Аленой балуется, нарочно твою подругу заводит. Погоди еще минуту.
Действительно опять послышался довольный голос Опухтина:
— Ну что, хочешь, так же и тебе сделаю? Сладко тебе, Аленка?
— Ох, сладко, Илья Ильич, — фальшивым голосом ответила девушка.
— А давай я тебя посеку! — предложил Опухтин.
— Посеки, Илья Ильич, это мне тоже в сладость!
Послышались громкие шлепки и теперь уже не искусственные, а натуральные женские стоны.
— Куражится, — шепотом прокомментировала Капа, — это его любимая забава, уважает баб посечь, без этого ему блуд не в сласть.
Удары делались все громче, стоны начали переходить во вскрики.
— Прекратите издеваться над женщиной, вы, палач! — закричала Ордынцева.
— Не любо смотреть? А самой плетку попробовать любо? Мало вы нашей кровушки, господа чистые, попили! Теперь наш черед! Аленка, сдирай с нее одежу!
Даша пронзительно закричала.
— Погоди еще минуту, — попросила Капитолина, до боли сжимая мне руку. — Он теперь с наганом сидит, может выстрелить. Я скажу, когда можно.
— Уберите от меня руки, что вы делаете! — опять закричала Даша, теперь уже испуганно.
— Ори, ори, это мне только в радость! — воскликнул со смешком Опухтин. — Аленка, разводи ей, твари, ноги! Люблю, когда орут! Вы, господа, мне за все заплатите!
— Иди, — подтолкнула меня Капа, — теперь можно!
Я неслышно открыл хорошо смазанную дверь и вошел в комнату. Спиной ко мне стоял коротконогий, с провисшими боками Илья Ильич с плеткой в руке. Связанная, как будто распятая, Ордынцева в порванной или порезанной в лоскуты одежде лежала поперек широкой кровати. Голая Алена, упираясь ей в колени, старательно разводила ноги.
— Шире, шире! — приказывал Илья Ильич, от нетерпения похлестывая себя плеткой по ноге. — Во! Так! Хорошо!
Первой меня увидела Алена, вскрикнула и отпустила Дашины колени. Та, извиваясь, пыталась освободиться от веревок, которыми были прикручены ее запястья к металлическим спинкам кровати. Как только девушка отпустила Дашины ноги, она тотчас отшвырнула растерявшуюся Алену ступней.
— Ах ты, тварь! Б…дь! — взвыл Опухтин и замахнулся плетью на отлетевшую на середину комнаты девушку.
