Вторая жизнь Арсения Коренева книга третья (СИ) - Марченко Геннадий Борисович
Я с секунды на секунду ждал появления разгневанного ревнивца Ревнивцева, однако тот не спешил вламываться на балкон. А минут через пять балконная дверь открылась, и я увидел улыбающееся лицо Ольги.
— Какие-то платёжные документы забыл дома, за ними и возвращался, — поведала она. — Не сильно замёрзли?
— Замёрз-то не сильно, — ответил я, снимая ботинки и возвращаясь в квартиру. — А что, мой портфель ваш муж не обнаружил?
— Я успела его забросить в платяной шкаф. Портфель, а не мужа, — как ни в чём ни бывало хихикнула женщина. — Заметила его буквально в последний момент, когда Борис уже разувался в прихожей, а я вернулась в комнату и увидела ваш портфель, стоящим на полу у дивана. Вот, держите своё сокровище… Согласитесь, забавное получилось приключение.
Она снова хохотнула. Да уж, обхохочешься, блин… Но смекалки у Ревнивцевой не отнять, оперативно сообразила, как избавиться от улики. Я от пережитого даже про усталость свою забыл, зато, как вернулся домой, тут же рухнул в постель и проспал до самого вечера. епавнивцевой не отнять, оперативно сообразила,
А в пятницу Ольга Ивановна снова поймала меня вечером у проходной и со счастливой улыбкой, посверкивая золотой фиксой, выдохнула:
— Арсений Ильич, я здорова! Вы волшебник!
— То есть, я так понимаю, «молочница» вас больше не беспокоит?
— Нет её, пропала, как и не было!
— Замечательно, — улыбнулся я женщине. — Значит, я могу идти за диваном?
— Конечно! Я сегодня утром с мужем поговорила, он ждёт вас завтра в течение дня. Кстати, позавчера им завезли югославские стенки, три штуки. Если я Бориса попрошу…
— Нет, спасибо, я уж как-нибудь без стенки. А он не интересовался, с чего это вдруг вы за меня хлопочете?
— А я сказала, что вы лечили мою маму, она действительно в вашем отдалении лежала год назад. Правда, врач был другой. Но Борис вряд ли будет устраивать из-за такой ерунды расследование. Так что завтра проходите выбирать диван. Как зайдёте, увидите продавщицу. Их там трое продавцов в зале, из них две женщины, но вторая неприметная, а эта пышная блондинка, звать Маргарита, для своих Марго. Подойдёте к ней и скажете, что вы от меня к Борису Николаевичу, она вас проводит.
В десять утра, положив во внутренний карман пальто туго набитый денежными знаками кошелёк, я переступил порог магазина «Мебель». М-да, зал большой, а глаз, как говорится, положить не на что. Диваны поглядел — что-то совсем ничего не приглянулось. Пресловутыми югославскими стенками и не пахнет, дураку ясно, что они в подсобном помещении, продаются своим или нужным людям, и выносятся через «чёрный ход», чтобы простой люд не разглядел покупку и не побежал жаловаться в ОБХСС. Да может, обэхээсэсники также здесь и отовариваются, покрывая директора магазина. Сколько таких случаев вскрывалось задним числом… И ничего не сделаешь; рука руку моет, круговая порука и так далее и тому подобное. Скованные одной цепью, о чем пел (вернее, будет петь) Бутусов.
Я сразу выцепил взглядом высокую блондинку, на пышной груди которой синий халат едва сходился и, казалось, пуговицы вот-вот полетят в стороны. В данный момент Марго что-то объясняла молодой паре, стоявшей возле детской кроватки. Побродил поодаль, делая вид, что разглядываю письменные столы, когда же продавщица освободилась, тут же направился к ней.
— Здравствуйте, вы Маргарита?
— А вы, наверное, от Ольги Ивановны? — улыбнулась она в ответ. — Она говорила, что придёт такой импозантный молодой человек.
— Не знаю уж, что во мне импозантного, но это она действительно обо мне говорила, — улыбнулся я в ответ. — Проводите к Борису Николаевичу?
— Конечно, идёмте.
Идти долго не пришлось, кабинет директора располагался сразу за входом в служебные помещения. Хозяин кабинета походил на небольшого медведя, причём курящего, так как вовсю дымил простой «Примой». Я мысленно представил, как могла бы протекать наша с ним схватка. Не исключено, что он меня просто выкинул бы с балкона, надеюсь, что падать пришлось бы в сугроб.
— Арсений?
Он встал из-за такого же массивного, как и сам, стола, протянул широкую ладонь. Я предполагал, что рукопожатие будет крепким, но Ревнивцев явно себя придержал, обошлось без сломанных костей.
— Думал, вы постарше будете, — заметил он как бы между прочим своим басовитым голосом, в котором проскальзывала лёгкая хрипотца. — Ладно, я так понимаю, вы за диваном пришли?
— За ним, — кивнул я.
— Идёмте на склад, посмотрим, что у нас есть.
Он встал, дал мне выйти первому, не стал запирать за собой дверь, и двинулся по коридору. Я шёл чуть позади и слева, благо ширина коридора позволяла.
— Всё в зал не выставляем, — говорил по пути Ревнивцев. — Должен быть какой-то запас… Вот на такой случай, как с вами.
И ведь не боится откровенничать с человеком, которого видит первый раз в жизни. Так в себе уверен? Есть покровители в силовых структурах или партийных органах? А возможно, и там, и там. Дефицит всем нужен: и начальнику УМВД, и прокурору области, и секретарям райкомов, горкомов и обкомов.
Склад — а вернее ангар — был размером почти с футбольное поле, освещаемый с десятком ламп в абажурах-конусах. И весь был заставлен мебелью, а ещё ящиками, в которых, судя по всему покоилась мебель в разобранном виде.
— Пойдёмте, покажу вам кое-что, — поманил меня за собой Борис Николаевич.
Вскоре мы оказались в дальнем углу ангара, где стояло несколько диванов, покрытых полиэтиленовой плёнкой. Тут были и раскладные диваны-книжки, и выдвижные, и разворачивающиеся, и кушетки, и даже стоял один клик-кляк. Были и комплекты — диваны с креслами в одной цветовой гамме. А мой глаз упал на один из раскладных диванов, с бордовой обивкой. Заметив, куда я смотрю, Ревнивцев подошёл к дивану, скинул с него плёнку и предложил для начала присесть, оценив пружинящую мягкость, а потом и показал, как раздвигается диван. Внутри два отсека, в один спокойно могли влезть пара подушек и одеяло, во второй можно было положить ещё какие-нибудь вещи.
— ГДР, — с довольным видом заявил Ревнивцев. — Правда, стоит 400 рублей, включая доставку. Хотя можно и в кредит оформить, под 5% годовых…
Последнюю фразу он произнёс с лёгким, чуть заметным пренебрежением, что от меня, однако, не ускользнуло.
— Да, врачи немного зарабатывают, — согласился я, посмеиваясь про себя. — Но на этот диван у меня денег хватит и без кредита. Могу оплатить прямо сейчас.
— Что ж, прекрасно, — потёр он ладони одну о другую. — Тогда идёмте всё оформим, и скажете, во сколько и куда привезти диван. Надеюсь, не пятый этаж? А то мои ребята не любят таскать тяжёлые вещи на последние этажи. Тут как-то на девятый им пришлось шкаф тащить. Разобранный, но всё равно приятного мало. Лифт-то в новостройке ещё не работал. А ваш диван разберут и у вас дома обратно соберут, там всё просто и надёжно, немцы умеют делать.
Да и наши умеют, когда видят заинтересованность, подумал я. Это опять же о кустарях, изжитых «кукурузником». А когда ты вынужден гнать план, не заботясь особо о качестве — то и получается… ширпотреб в самом плохом понимании этого слова.
Полтора часа спустя я уже любовался диваном в собранном виде. Мужикам я доплатил за то, чтобы старый диван они отнесли на помойку. Жаль немного, отец его ещё покупал, вернее, вместе с матерью, когда мне было 7 лет. Но у всего есть срок годности, а моя квартира не настолько велика, чтобы хранить ещё и старые диваны.
Опять же, о квартире… По идее, мне пока и этой хватает, учитывая, что живу я здесь один. Даже если женюсь, и мы заведём ребёнка — тоже нормально, всё-так две комнаты. Но всё же хотелось бы чего-то поновее и попросторнее.
Марина позвонила утром 23 февраля, когда я уже думал, звонить ли мне ей 8 марта, чтобы поздравить с Международным женским днём. Но она позвонила первой, и когда я услышал в трубке слова поздравления с «Днём Советской армии и Военно-морского флота», то у меня как-то сразу отлегло.
