Приказано - спасти... (СИ) - Мохов Игорь (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
Воздух из груди Семена, ушибленной о закраину люка вытекал со змеиным шипом, складывающимся в одну фразу:
— Чшто, вашу мать…
— Семен, у него глаза! — в отчаянии Фира потянулась к открытому люку.
— А ну, стоять! — приказ выглядел абсолютно нелогичным, но был понят всеми правильно. Санитарка замерла на месте, Андрей поднял голову вверх, не отнимая, тем не менее, ладоней от лица.
— Руки! — когда фонарик оказался в руках, а винтовка перекочевала за спину, Чекунов тоже не отследил. Шилин осторожно отвел ладони, и брызнувший лучик света озарил побитое частичками гравия лицо водителя с плотно зажмуренными глазами.
— Свет, Семка, я вижу! — в голосе Андрея явно слышалось облегчение. Но у Семена не было времени на успокаивание друга. Очередной взрыв и скрежет шального осколка по броне напомнили ему о реальности.
Чекунову показалось, что он увидел схему боя как на карте, разрисованной синими и красными стрелками. Все было не так как в прошлый раз. Вовсе не случайная стычка, а полноценная засада.
Их ждали. Ждали на перекрестке, подготовив огневой мешок. Но все пошло не так, как рассчитал немецкий командир. Когда по звуку работы двигателя немцы поняли что добыча уходит, им пришлось ломать всю тщательно спланированную схему боя. На новую цель удалось развернуть только минометы. А вот стрелковые позиции оказалось невозможно использовать из-за легкого изгиба дороги, прикрывшего окруженцев от засады.
Но, судя по постоянно взлетающим осветительным ракетам и рвущимся минам, немцы вовсе не считали бой проигранным. Огонь минометов по площадям должен был притормозить красноармейцев пытающихся перейти дорогу, до того момента, когда пулеметчики подтянутся на новые позиции. А, может быть, с ними появится еще что похуже. И проверять, так ли это будет Семен не хотел.
Нагнувшись еще ниже в проем люка, так что головы его и Андрея почти соприкоснулись, Чекунов скомандовал:
— Заводи.
— Но, Семка, глаза…
— Плевать. Заводи! — резко оборвал его Семен. Времени на сюсюканье уже не оставалось.
Неуверенными движениями Шилин нащупал необходимый переключатель. Послушно взвыл стартер, и сразу же отозвался двигатель, бодро набирая обороты. Еще один разрыв в поле, там, где группки красноармейцев бежали к лесу. Семен не обратил на это внимания:
— Первая передача, вперед, — снова подсказал он водителю.
Упершись невидящим взглядом вперед, Андрей выполнил команду. "Комсомолец" натужно заскреб гусеницами по гравию, но остался стоять на месте.
— Левый, левый рычаг зажимай! — Семен уперся руками в стенку рубки, как будто пытаясь своей силой помочь машине. Но одного его желания оказалось мало, удерживаемый перевернувшейся пушкой, тягач только сотрясался крупной дрожью, вхолостую проворачивая гусеницы и отбрасывая назад клочья дерна и камни. Все это могло закончиться только выходом из строя главного фрикциона.
— Стоп! Мотор не глушить, я сейчас, — Чекунову стало ясно, что просто так выскочить не удастся. Он сделал движение, готовясь спрыгнуть с машины, но был остановлен словами Фиры:
— Семен, я с тобой!
— Куда! Сиди здесь, помогай Андрею! — рявкнул Чекунов. Оставлять одного, плохо видящего Шилина было нельзя.
Пригнувшись за корпусом тягача, Семен попытался оценить обстановку. Остальные красноармейцы из их группы уже скрылись в лесу, на той стороне. Только пара человек, залегли в кювете неподалеку. Очередная серия разрывов вздыбила землю вдоль опушки леса. И Чекунов понял, медлить больше нельзя. Рано или поздно шальная мина может угодить в тягач или фургон.
Сидевший на скамейках тягача расчет пушки исчез в неизвестном направлении. Остались только лотки со снарядами. Расчет, же, то ли спрыгнул при первых разрывах, то ли… Думать о худшем не хотелось. Но как только Семен двинулся вдоль борта прицепа, тут же споткнулся об лежащее тело, не замеченное им в первый раз. Убит? Однако же человек замычал и сделал попытку подняться. Семен схватил красноармейца за воротник и рывком вздернул на ноги. На него совершенно очумевшими глазами глянул Иван Филиппов.
— Ранен?
Этот вопрос пришлось повторять еще два раза, прежде чем Иван разлепил губы и прохрипел:
— Нет… Вроде…
— Тогда — за мной, и не отставай!
Горячая волна близкого разрыва пихнула обоих бойцов в кювет. Тут же стала ясна причина, не дававшая двигаться тягачу. Колесо опрокинувшейся пушки зацепило со дна кювета гнилое бревно, лежавшее там невесть сколько времени. Ствол, весь в лохмотьях гнилой коры, встал в распор между колесом и хоботом лафета. И чтобы поставить пушку на колеса, его нужно было вытащить.
Чекунов и Филиппов попытались выдернуть помеху. Но руки скользили по мокрой поверхности, ноги вязли в жидкой грязи. Семен с матерным воплем уперся спиной в колесо орудия и, напрягая ноги, на какие-то сантиметры сумел приподнять пушку:
— Тащи, твою мать!
Мышцы сводило от дикой нагрузки, пот заливал лицо. Филиппов неловкими движениями пытался раскачать, выдернуть проклятую гнилушку, но Семен уже понимал, что долго удерживать орудие в таком положении он не сможет. Миллиметр за миллиметром тяжелая железяка отвоевывала расстояние, вдавливая разъезжающиеся ноги Чекунова в булькающую жижу. И когда он понял, что сейчас упадет лицом вниз, сверху, с дороги, свалилась еще одна фигура. Мгновенно сориентировавшись, человек отбросил в сторону какие-то ящички и вцепился в бревно.
От могучего рывка чертова деревяга выскочила из-под пушки, и люди завалились в грязь, по-прежнему удерживая ободранный ствол. Семен еще несколько мгновений удерживал давящий груз, а затем, с проклятием отскочил в сторону. Орудие грузно опустилось на землю.
Но это был еще не конец. Теперь требовалось поставить пушку на колеса. Семен, подпрыгнув, всем весом повис на задранном вверх колесе, пытаясь поставить орудие в нормальное положение. Тут же в резину покрышки вцепились еще чьи-то пальцы. Повернув голову, Чекунов с трудом опознал в искаженной оскалом физиономии, лицо капитана Анохина. Когда в лафет уперлись руки Филиппова, пушка сдалась, и сначала медленно, потом быстрее стала опрокидываться, чтобы наконец занять надлежащее положение.
Тут же Анохин начал раскручивать проволоку соединяющую пушку и прицеп. Семен пытался удержать его:
— Не надо, капитан. Тягач выдернет пушку из кювета вместе с прицепом.
Анохин рывком развернулся к Семену:
— Поздно выдергивать. Броневик сюда идет.
Только сейчас Чекунов заметил, что взрывы практически прекратились. Зато начинает разгораться перестрелка.
Задний полог фургона откинулся, показалось лицо Анастасии Ивановны. Уже не сомневаясь в словах Анохина, Семен бешено заорал, замахал руками:
— Куда?! Назад, не вылезать!!!
Анастасия явно что-то хотела сказать, но сейчас было не время для слов. Каждая потерянная секунда могла стать фатальной.
Со скрежетом выскочил последний виток проволоки и хобот лафета опустился на землю. Анохин снова повернулся к Чекунову:
— Уводи тягач. Мы будем прикрывать!
Семен кивнул и, пригнувшись, двинулся к "Комсомольцу". Раненых действительно нужно было увозить, а вот насчет прикрытия у него было свое мнение.
Пробираясь мимо борта фургона он отметил свисающие клочья брезента и выщерблины на деревянных бортах. И об этом лучше было не думать. Не сейчас…
Санитарка Эсфирь Дольская
За броневой стенкой что-то взрывалось, лязгали осколки по броне, в открытые люки сыпалась сверху грязь, а Фира только вжималась в спинку сиденья, ощущая за спиной дрожь работающего двигателя. Сбоку от нее так же молча, сидел Андрей Шилин. В темноте почти нельзя было разобрать выражения его лица, виден был только светлый овал в обрамлении черного танкошлема. Однако когда взлетала очередная ракета, рубка освещалась изломанными бликами света, и тогда Фире казалось, что она различает шевелящиеся губы на его лице, как если бы, он постоянно что-то говорил про себя. Глаза Андрея были закрыты.
