Der Architekt. Проект Германия - Мартьянов Андрей Леонидович (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
— Не можете не разрешить, — возразил я.
Он поднял брови:
— Вот как, молодой человек?
— Я уполномочен действовать по обстановке, как сочту нужным, — сообщил я. — Кроме того, вы не переживайте так за них — я сюда приехал на «виллисе».
— И сколько человек вы намерены впихнуть в «виллис»?
— Сколько надо, столько и впихну, — парировал я. — Давайте их сюда. Кстати, про мамашу Шпеер никому ни слова. Это только между нами.
— Десять ящиков тушенки, — сказал врач. Он засунул руки в карманы, поднял плечи и уставился на меня вызывающе.
— Тащите сюда фрицев, черт вас побери! — заорал я.
Он засмеялся и нырнул в темный проем госпитального входа.
Ждать пришлось довольно долго. Фрицев оказалось четверо. Двое, поздоровее, волокли старика с лицом зеленоватого цвета, четвертый плелся сзади.
Этот четвертый был похож на обиженного рождественского гнома с немецкой открытки. Как будто выскочил из трубы — а никакого Рождества и в помине нет. Ни тебе кексов, ни пухлых фройляйн и мальчиков в коротких штанишках.
Вслед за немцами явился Шмиден.
Я все-таки пожал ему руку:
— Благодарю за сотрудничество.
— Тушенка — и мы в расчете, — сказал он упрямо. — До свиданья, товарищ лейтенант.
Немцы уставились на меня обреченно. Кажется, они были уверены, что их вывели на расстрел.
Я показал им на склон балки:
— Туда.
Они послушно полезли. Я не торопил. Старика они тащили волоком, сами передвигались больше на четвереньках, чем с помощью прямохождения, которое, собственно, и превратило обезьяну в человека.
Наконец мы добрались до «виллиса».
Гортензий аж подскочил:
— Товарищ лейтенант, вы это что?..
Я весело помахал ему:
— Нашел!
Немцы сбились в кучу. Того, что был похож на гнома, трясла крупная дрожь.
«Черт побери, — подумал я, — а Шмиден — тот еще жук. Всучил мне четырех непонятных фрицев. С чего я вообще ему поверил, что это те самые? Даже документы не посмотрел».
Если выяснится, что Шмиден подсунул мне черт знает что, а не искомое, не поздно вернуться и организовать доктору чувствительные неприятности.
Я заговорил по-немецки.
Фрицы вздрогнули, услышав родную речь.
— У вас имеются при себе документы? — спросил я.
Они переглянулись и закивали. «Рождественский гном» забрался к старику в карман и вытащил мятый клочок бумаги. Протянул мне.
Я с трудом разобрал несколько слов на вытертом добела клочке бумаги. Вроде не соврал Шмиден, один из них и впрямь капитан Шпеер.
Я вынул фотографию Альберта Шпеера и протянул старику. Тот нерешительно взял, но пальцы у него оказались настолько слабыми, что он выронил газетную вырезку на снег.
Стоял и смотрел на нее сверху вниз. У него тряслась голова.
— Капитан Эрнст Шпеер? — уточнил я еще раз, возвращая ему документ. — Это ваш брат на снимке?
Он молча кивнул.
— Кто остальные?
— Члены моего экипажа, — тихо сказал Шпеер. — Леер, Кролль… — Он перевел взгляд на «рождественского гнома».
Тот стал белее снега. Казалось, глаза, брови, губы сейчас осыплются с этой мертвой кожи, как вши, сбегающие с трупа.
— …и Шульц.
Следует отдать должное Шпееру — врал он все-таки получше многих. Если бы он не был так ослаблен болезнью, то, не исключаю, сумел бы убедить меня в том, что фамилия его бледного товарища действительно Шульц.
— А если без брехни? — осведомился я.
В немецком языке имеется много очень прекрасных слов для того, чтобы как следует оскорбить человека, задев его самые личные чувства.
Шпеер молчал, только покачивался, как былинка на ветру. Ветер, кстати, усиливался — близился вечер.
— Послушайте, капитан Шпеер, если вы не скажете мне правду, я просто пристрелю этого парня, — я тронул пистолет. — Мне ведь всё равно. Мое задание — найти капитана Эрнста Шпеера. А его, — я кивнул на «Шульца», — я могу заменить кем угодно.
— Разве вы не всех нас собираетесь?.. — пробурчал рыжий Кролль.
— Настаиваешь? — осведомился я.
Кролль замолчал и прижался к Шпееру, как побитый щенок.
Да. Здесь капитан не соврал — Кролль точно из его экипажа.
— Меня зовут Фридрих фон Рейхенау, — неожиданно заговорил бледный молодой человек. Голос его ломался и дрожал.
— Надо же, какая знакомая фамилия, — протянул я. — Где-то я ее слышал, а?
— Вы отлично знаете, где ее слышали, — вступил Шпеер. — Перестаньте издеваться. Делайте то, зачем приехали.
— Я и делаю, — ответил я. — Выясняю личности. А издеваетесь вы над собой сами. Ваш отец, Фридрих, вовремя умер, иначе его бы повесили как военного преступника. Но у нас говорят, что сын за отца не ответчик. Теперь вот что: полезайте в «виллис».
— Нет уж! — завопил мой сержант. — Полную машину вшей мне напустят!
— На морозе вши передохнут, — сказал я безжалостно. — Вы же видите, товарищ Гортензий, что эти люди находятся в состоянии крайнего истощения. Их надо транспортировать как можно быстрее.
— Ладно, упихивайте своих драгоценных фрицев, — пробурчал Гортензий.
«Виллис» сорвался с места. Вырезанная из газеты фотография Альберта Шпеера осталась темнеть на снегу.
Утро третьего февраля сорок третьего года выдалось не такое свирепое, как предыдущие: всего двадцать градусов ниже нуля. Погода стояла ясная — солнце, безветрие.
Иностранные журналисты должны были прибыть на аэродром Гумрак в четырнадцать ноль-ноль. Ну, «ноль-ноль» — это так, для красного словца. На самом деле ждать пришлось до вечера.
Кроме меня, иностранцев встречало еще несколько человек, в том числе переводчик с английского — специально выписанный преподаватель из Ленинграда, в пальто с каракулевым воротником и каракулевой шапке. Шапка была ему велика, и он постоянно ее поправлял.
Переводчик ворчал, что «намерзся в Ленинграде на всю жизнь» и что «нет больше сил торчать на холоде», хотя на самом деле мы сидели в теплой столовой для летного состава и пили чай. Раздатчицы жалели ленинградца, совали ему сахар, который он шумно разгрызал длинными желтыми зубами.
Меня два дня назад опять вызывал командующий Шестьдесят четвертой армией.
— Наслышан, как ты своего тифозного фрица отыскал, — сказал генерал-лейтенант Шумилов. — Молодец.
— Это не я молодец, это доктор Шмиден, — признал я. — Он Шпеера вспомнил.
— Он что, всех своих больных помнит? — удивился генерал-лейтенант.
— Не знаю, товарищ командующий. Но он в принципе мужик что надо, — сказал я. — В своем деле ас и вообще — с пониманием. За Шпеера, кстати, десять ящиков тушенки затребовал.
— Не жирно ему будет — десять ящиков за одного фрица?
— Он ведь не для себя…
— По вашему мнению, надо удовлетворить?
— Если есть такая возможность — надо.
— Так это всё равно капля в море, — возразил командующий.
— Иногда капли достаточно, чтобы человека спасти.
— Вы, товарищ лейтенант, фрицев за людей считать начали? — прищурился командующий.
— С тех пор, как мы их побили, я их постоянно за людей считаю, — ответил я. — Мы на эту тему уже беседовали. Насчет того, что я не страдаю излишней ненавистью к противнику.
— Ладно тебе, Морозов, — вздохнул генерал-лейтенант. — Не придирайся к словам. Скоро тебе представится хороший случай понаблюдать этих «людей» во всех подробностях. Вот и уточнишь впечатления.
Я насторожился:
— Другое задание? Мамаша Шпеер отменятся?
— Не надейся, — генерал-лейтенант закурил, протянул мне пачку. — Не отменяется. А вот скажи мне, Морозов, если бы ты был канцлером Германии, — отпустил бы ты свою родную мать в Россию?
— Я же не канцлер, товарищ командующий.
— Это тебе повезло, Морозов, что ты не канцлер, — проговорил Шумилов. — Ну так я тебе скажу. Естественно, Шпеер без личной охраны ее к нам не отправил.
— Логично.
— Да погоди ты — «логично»! — с досадой отмахнулся командующий. — Как, по-твоему, кого он приставил ее охранять?
