Магнатъ - Кулаков Алексей Иванович (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
– Хех!
Хихикнув самым неприличным образом, Иван Дмитриевич предвкушающе потер руки. ТАКАЯ газета будет только у него! А со временем, когда его компаньон устроит по небольшой типографии в каждом губернском городке, появится еще несколько. Например?.. Хозяин конторки нахмурился, вспоминая, затем резкими движениями пролистал свой ежедневник до нужного места:
– Ага. «Из рук в руки»! Очен-но даже подходящее название!
Идея издания, целиком и полностью посвященного объявлениям – о поиске работы, своей второй половинки, продаже ненужных вещей… Да мало ли о чем можно написать в такую газету? Опять-таки упорядочить все это по разделам, добавить губернские и уездные вкладыши, да цену особо не задирать; и главное – тираж, тираж побольше! Сколько крестьян да прочего работного люда приходит каждый год в Первопрестольную, причем практически наобум, надеясь только на авось? А в другие города?
– Нда-с!..
Иван Дмитриевич тяжело вздохнул, вспоминая, как сам в двенадцать лет покинул родное село в Костромской губернии, отправившись на заработки. Правда, ему очень сильно повезло – нашлись добрые люди, дали с собой письмо с рекомендацией да адресок указали… Пятнадцатилетним в Москву пришел. Первые четыре года жалованья вообще не видел, работал за еду да науку торговую. Сам всего добился, сам! Прилежностью, трудолюбием, сметкой, собственным разумением и трудом! Кто он был? Выходец из крестьян, сын волостного писаря, устроившийся обычным служкой в книжную лавку. Стал же – купцом первой гильдии, одним из столпов книгоиздательского и газетного дела в России!
– А со временем!..
Вспомнив конкурентов и некоторых своих «приятелей», он недобро нахмурился. Потом мысли перескочили на титулованного компаньона, с которым у него поначалу вышла некоторая неприязнь. И то сказать – ведь чуть ли не силком вошел в его дело! Зато потом, после одного очень долгого разговора, меж ними как-то незаметно родилось по-настоящему полное взаимопонимание. Да, молодой князь хотел почти невозможного – контролировать если не весь, то большую часть печатного рынка империи. Невозможно! Но… Как он тогда сказал? Да еще этак полушутя-полусерьезно? «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью»? Сытин сжал в кулак что-то невидимое, легонько им потряс и пообещал:
– Еще как сделаем!
Сложив газету и брошюрки в одну аккуратную стопочку, Иван Дмитриевич совсем было собрался слегка размять ноги, прогулявшись до типографии, но не успел, так как один из помощников принес незнакомую визитку. А следом пожаловал и ее хозяин, потомственный вичугский купец первой гильдии, Николай Михайлович Красильников. По крайней мере, именно так было написано на светло-бежевой картонке. Вот только одежда на нем была не совсем подходящая для торгового сословия, да и манеры приличествовали скорее какому-нибудь дворянину. Впрочем (Сытин про себя вздохнул), клиентов, как и родню, – не выбирают.
– Какой заказ желаете разместить? Рекламные листовки, прейскуранты, этикеты, заметку или статью в газетах? Или, быть может, надобно книгу издать?
– Мое дело не совсем того свойства, почтенный Иван Дмитрич, как вы о нем подумали. Как бы это сказать?..
– Да как есть, так и говорите, мы ко всему привыкшие.
– Ну что же, напрямик так напрямик. Не могли бы вы, почтеннейший Иван Дмитрич, устроить мне встречу с князем Агреневым? Или хотя бы передать ему из рук в руки мое письмо?
Ничуть не удивляясь, причем как прозвучавшей просьбе, так и подобному знанию о личности компаньона (все же купеческая Москва – одна большая деревня, в которой все всё знают о всех), Сытин всего лишь приветливо улыбнулся:
– Почему бы вам не обратиться на Мясницкую, в представительство его компании? Если хотите, могу подсказать адрес.
– Благодарю покорно, я там уже был. Три раза. И в столичном отделении, что на Невском, тоже. Как и в самом Сестрорецке. Предвосхищая ваш возможный вопрос – оба моих письма на имя его сиятельства также остались без ответа.
– Нда-с. И такое бывает. Ну что ж поделаешь, Александр Яковлевич очень занятой человек.
Молодой купчик намек понял совершенно правильно. Недолго подумав и переменив позу, в которой сидел перед хозяином, Красильников честно признался, в чем же причина его столь выдающейся настойчивости:
– Два года назад я вступил в полные права наследства и принял бразды правления семейным делом. Товарищество мануфактур Красильниковых – быть может, вам доводилось что-то о нем слышать?
Во взгляде хозяина появилась еле заметная искорка доброжелательства. Не потому, что он слышал про товар из вичугских текстильных мануфактур много хорошего, хотя и в самом деле – слышал, и немало. Просто так уж повелось на Москве-матушке, что наибольшим уважением в купеческой среде пользовались именно промышленники-фабриканты. За ними шли те, кто занимался исключительно торговлей, ну а в самом низу стояли разного рода ростовщики да менялы – не способные ни произвести что-нибудь хорошее, ни купить это хорошее да перепродать с тройной выгодой. Только наживаться на нужде человеческой.
– Ну как же, как же… И?
Молодой купец еще раз переменил позу, вздохнул и бухнул:
– Я бы хотел предложить его сиятельству приобрести долю в Товариществе. Довольно заметную.
– Гм. Вот как…
Услышав такое, издатель почувствовал легкое замешательство. Представитель купеческой династии желает пустить кого-то в семейное дело, налаженное и приносящее стабильный доход? Уж не ослышался ли он?
– Именно так! Понимаю ваш скепсис, почтенный Иван Дмитрич, но поверьте – это очень взвешенное решение, многажды раз обдуманное и даже одобренное остальными пайщиками Товарищества.
Теперь уже Сытин глубоко задумался, вспоминая – а что же именно такого хорошего он слышал про Красильниковские мануфактуры? Вспомнил. Хм, а ведь по всему выходило, что предложение очень даже выгодное. Ну тогда грех не помочь.
– Что ж, давайте ваше письмо, Николай Михайлович, передам в лучшем виде.
Обрадованный фабрикант тут же выложил на стол конверт веленевой бумаги.
– Не сочтите за назойливость, почтенный Иван Дмитрич, – а когда?..
– Думаю, на этой неделе.
Провожая молодого купчика почти до входной двери (все равно ведь собирался спуститься в типографию, не так ли?), Сытин все никак не мог отделаться от мысли, что Фортуна на удивление благосклонна к его компаньону. Иные богатеи годами кружат вокруг таких вот мануфактур да товариществ, уговаривают, выгадывают момент, свадьбы по расчету устраивают – а тут! Деньги сами за князем бегают, да вот беда – все никак догнать не могут…
– Так я могу надеяться?..
– Всенепременно.
Распрощавшись со своим несостоявшимся клиентом, Иван Дмитриевич дошел-таки до печатного производства, являвшегося предметом его особенной гордости. Новейшее оборудование и опытнейшие работники, коих он весьма ценил (можно даже сказать, холил и лелеял), составляли саму основу его дела, позволяя оное планомерно развивать и расширять. Недаром ведь князь Агренев обратил на него самое пристальное внимание – среди книгоиздателей он один из лучших! А с таким компаньоном, как его сиятельство, да с Божьей помощью, и вовсе станет самым лучшим. И крупным, хе-хе. В очередной раз улыбнувшись своим мыслям, Сытин спустился с небольшого приступка на входе в цех, немного прошелся вдоль переплетного отделения и, не удержавшись, подхватил на руки только-только одетый в обложку «Букварь». Полистал, глубокомысленно похмыкивая и подмечая опытным глазом многочисленные отличия от обычных изданий. Все было проще, нагляднее и… живее, что ли? По такому букварю грамоту постигать – одно удовольствие! Крупный текст с картинками-объяснениями, небольшие примеры, что называется, из жизни, понятные упражнения – не то что в «высочайше одобренном» образце, по которому дети учатся в начальных и церковно-приходских школах. Жалко только, что дальше реальных училищ, открываемых его сиятельством, подобный учебник не пойдет – в министерстве народного просвещения новый образец лет десять согласовывать да «редактировать» будут. Так что «Букварь» безымянного автора лег обратно, а взамен Сытин поискал уже отпечатанный трехтомник «Истории Французской революции» Томаса Карлейля, заново переведенный на русский язык. С первого, да и второго взгляда новое издание почти не отличалось от старого – ну разве что немного сместились кое-какие смысловые акценты, чуть иначе подан материал, да иллюстраций добавилось. А в результате книга получилась откровенно страшноватая. Такую вот «Историю» почитаешь, на картинках подробности поразглядываешь, а потом всю ночь будут отрубленные головы сниться. Или агрегат доброго доктора Гильотена, весь в бурых потеках засохшей «смазки».
