Агент Византии - Тертлдав Гарри Норман (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
Ему также пришло в голову, что здесь получилась Троица, в которой Дух в самом деле мог происходить от обоих других элементов, потому как понятно: древесный уголь и сера сами по себе безвредны. Выходит Хильда права – но в то же время и нет, поскольку продукты мира сего не могли иметь истинного отношения к совершенству теологии.
Аргирос уже готов был вскочить и бежать к лошади, как вдруг до него дошло, что он не довел до победного конца свою кампанию. Еще оставалось докопаться, в каком соотношении составные части входят в смесь. Одна часть вина на пять частей воды – это безвредно и для двухлетнего ребенка, но возьми пять частей вина и одну часть воды – и такая смесь способна быстро свалить под стол взрослого мужчину. Магистр не предполагал, чтобы здесь было по-другому. Придется немного задержаться.
Пилигримы, обычно покидавшие монастырь с разумной поспешностью, не были обязаны отрабатывать за еду; зато нищие – были. Аргирос приступил к работе еще до того, как его попросили. Он провел безрадостную половину дня за чисткой монастырского курятника и загона для гусей, пока брат-птичник не выяснил, что новый работник хорошо управляется с лошадьми, и не отослал его на конюшню.
Василий шел в западном направлении, справа остался монастырский амбар, а слева прямоугольная деревянная постройка – судя по крепкому запаху, уборная для монахов. Позади нее располагалась похожая постройка поменьше. Двое монахов проследовали наперерез с плетеными корзинами, полными ряс, хитонов и постельного белья. Они вошли в помещение за туалетом: значит, это прачечная. Аргиросу пришло в голову проследовать за монахами. С какой стати в монастыре стирают красные одеяния? Магистр сомневался, что успел заметить их в корзинах, разве только под другим тряпьем. Он вспомнил рассказы о ярко-красных дьяволах, связанных с франко-саксонским адским огнем, и усмехнулся про себя. Отличное прикрытие, подумалось ему, и способное за милую душу сразить людей вроде Вигхарда.
Монахи вышли с пустыми корзинами. Аргирос непринужденно направился к прачечной, намереваясь рассмотреть дьявольские костюмы.
– Эй, ты, ты кто такой и куда направляешься? – рявкнул кто-то.
Он медленно развернулся и оказался перед коренастым монахом лет пятидесяти с каменным лицом и жесткими, холодными глазами.
– Брат Марко велел мне помочь ухаживать за лошадьми, – ответил Аргирос по возможности невинным тоном. Он сразу понял: с этим типом шутить нельзя.
– Хм-м! Не выдумывай, – сказал монах. – Следуй за мной.
Он привел Аргироса к птичнику и нахмурился, когда брат Марко, хотя и дрожащим голосом, всё-таки подтвердил слова магистра:
– Так и было, как он говорит, Карломан.
Брат-птичник не на шутку оробел. Карломан неохотно извинился перед магистром.
– Тогда иди, куда шел, и нечего вынюхивать.
Чувствуя спиной горящий взгляд монаха, Аргирос проскочил мимо прачечной, даже не покосившись в ее сторону.
Конюх оказался неиссякаемым источником сплетен, от него Аргирос узнал обо всех скандальных происшествиях, забавлявших Санкт-Галлен в последний год. Тем не менее в этом потоке Василий не нашел ничего полезного для себя, так что день завершился досадой и разочарованием, и те же чувства обуревали агента большую часть следующей недели. Но удача все-таки пришла, и, как ни странно, именно Карломан сделал греку такой подарок.
Магистр грезил о жарком из козлятины с луком и соусом, о сладком белом вине Палестины и знаменитом красном с Кипра; говорят, оно происходит от лоз, посаженных самим Одиссеем еще до отплытия в Трою. Но от ржаного хлеба и пива можно впасть в уныние.
Спутанные мысли о завтраке вдруг вылетели из головы Аргироса, когда он услышал, как стонет один из его товарищей, лежащий в постели и в ужасе уставившийся на быстро растущий нарыв возле подмышки. Люди сторонились больного и друг друга. Страх перед чумой всегда рядом. Кто-то побежал за лекарем.
Скоро Аргирос услышал, как к гостинице бегут двое людей. Он сразу узнал резкий голос Карломана.
– Который? – спросил монах. На его тонзуре блестел пот. Приведший его человек не успел ответить. – Можешь не отвечать – тот, что ноет вон там, верно?
– Да, господин.
Лекарь подошел к перепуганному больному.
– Посмотрим, Эвальд, – сказал лекарь с грубоватой живостью, но пациент боялся поднять руку и услышать подтверждение своих жутких предположений.
– Держите его – ты, ты и ты, – распорядился Карломан, вторым указав на Аргироса. Тот вместе с вновь прибывшим паломником и мертвенно-бледным парнем, знавшим про серу, схватил Эвальда, чтобы он не дергался. Карломан рывком поднял руку больного, быстро осмотрел нарыв, а затем с облегчением расхохотался.
– Это всего лишь обычный фурункул, Эвальд. Надеюсь, ты еще кончишь в колодках, как того и заслуживаешь.
– Больно, – простонал Эвальд.
Карломан прыснул.
– Конечно, больно. Подожди; я принесу притирание, чтобы смазать это.
Лекарь вернулся через несколько минут с дымящимся горшочком, полным чего-то с виду похожего на мед, но с совсем другим запахом.
Эвальд подозрительно принюхался.
– Что так воняет?
– Ты хочешь сказать, помимо тебя самого? – ответил Карломан. – Здесь половина серы и половина буры, и все смешано с оливковым маслом. Это вытянет содержимое фурункула. Эй, вы! Держите его!
Эвальд пытался увернуться, но выбранные Карломаном помощники были намного сильнее. Лекарь обмакнул тряпочку в горшочек и приложил снадобье к карбункулу паломника.
Эвальд издал жалобный вой.
– Больно. Я чувствую, как это разъедает кожу!
Он извивался, точно червь на крючке.
– О, чепуха, – сказал Карломан и рассмеялся. Смех его на этот раз был омерзителен.
Как уже понял Аргирос, хотя монах был лекарем, доброты ему явно недоставало.
– А что, если тебе дать другого, хм, лекарства, которое я не так давно изобрел: одна часть серы к четырем селитры и древесного угля. Оно могло бы начисто оторвать тебе руку.
В ужасе Эвальд почти вырвался из ослабевшей хватки Аргироса. Карломан в ярости обернулся.
– Что с тобой, торговец? Держи крепче. Будь ты проклят!
– Простите.
Карломан всего лишь шутил, чтобы слегка напугать несчастного. Он и представить не мог, что кто-то здесь способен уловить смысл произнесенной фразы.
Когда лечение паломника, к удовлетворению Карломана, завершилось, Аргирос выждал, пока все разойдутся, собрал вещи и побежал к конюшне. Он уже закончил седлать лошадь, как вдруг в дверях показалась голова конюха.
– Мне послышалось, что кто-то сюда вошел, – сказал тот. – Вы не можете уехать прямо сейчас, а только после воскресной службы.
Аргирос прикрыл глаза. Из-за переполоха вокруг Эвальда он забыл, что сегодня воскресенье. В компании монаха он направился к церкви. Стоило поблагодарить Бога за то, что Он послал такую удачу.
Ни один храм не мог впечатлить человека, молившегося в соборе Святой Софии, но церковь Санкт-Галлена не заслуживала насмешек. Ее пропорции были благородны, а колоннады, отделявшие боковые нефы от главного, несомненно, хорошей работы. Возле каждой второй колонны возвышались алтари, и так до самого трансепта.
Главный неф монахи оставляли для себя; миряне же молились в боковых, и от клириков их отделяли деревянные ограждения. Карломан и Биллем, привратник, стояли за преградой прямо напротив Аргироса. Биллем вежливо кивнул.
– Да поможет вам Бог, Петро, – шепнул он.
– И вам, – ответил магистр.
Пекарь не присоединился к коротким приветствиям.
Началась месса. Аргирос уже довольно долго пребывал на Западе, чтобы свободно следовать латинской версии и отвечать надлежащими возгласами. Но после своего открытия он был в таком возбуждении, что не заметил, как непроизвольно пропустил восклицание «филиокве!», когда настал соответствующий момент литургии.
И он не видел, как широко распахнулись глаза Карломана, когда тот уличил его в первый раз, и как они сужались при каждой новой ошибке Аргироса.
