Миттельшпиль (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
— Я просто вспомнил, как поступили русские с их агентом у боевиков. Опубликовали все его данные. На поражение террористов это повлияло не меньше, чем репрессии.
— Предлагаешь…? — удивлению Алекса не было предела: «Вот так и туповатый Майкл», — подумал он. И тут же придержал коня. Так как вдали показалась цель их путешествия — заброшенная ферма. Таких в Ирландии всегда было много, но обычно они представляли собой натуральные развалины, неинтересные никому. Эта же, хотя и выглядела заброшенной, на развалину нисколько не походила. Конечно, вместо окон зияли пустые проломы, дверь отсутствовала, но стены стояли крепко, да и крыша выглядела абсолютно целой.
— Приехали, — заметил Лейстрейд. — Предлагаю коней спрятать в этой рощице, а потом подбираться к ферме с двух сторон. И…, — он внимательно посмотрел на спешивающегося Кросса, — думаю, что Кларк разоблачил уже нашего осведомителя и убьет его, заметив нас. И будет сопротивляться аресту, отстреливаясь до последнего. А у осведомителя найдут часть выданного ему вознаграждения. Двести пятьдесят фунтов — очень неплохая сумма, Алекс.
— Думаю, — ответил Кросс, привязывая коня, — что тебя ждет блестящая карьера оратора, Майкл. И не удивлюсь, увидев тебя в парламенте. Говоришь очень убедительно.
— О парламенте надо подумать, — согласился Лейстрейд. И еще раз удивил Кросса, достав из седельной сумки не только свой обычный армейский револьвер Веблея, но и компактный русский «Браунинг». — Я с этой стороны, а ты держи окна…
Алекс еще раз выругался про себя, припомнив обороты, подслушанные у конюха. Оказалось, что через рощу пробраться намного сложнее, чем через католический район Дублина. Там мешались люди, а здесь под ноги лезли непонятно откуда появившиеся в траве ямы, ветки, а иногда даже кустарники. Из-за чего он я вно опаздывал. И действительно — почти опоздал. Он уже подходил к опушке, когда со стороны фермы раздались первые выстрелы. Плюнув на все, он рванул прямо к ферме. Тем временем выстрелы звучали все чаще. Оставив на сучьях несколько обрывков сюртука и рукавов, Кросс выскочил на лужайку возле фермы. И успел пригнуться, увидев направленный ствол револьвера. Медленно и неторопливо прогрохотал выстрел, столь же медленно Алекс поднимал руку с револьвером… и тут над головой прогудела пуля и время скачком вернулось в нормальное состояние. Верный «Смит-Вессон» дернула отдача, раз и другой, но Кросс уже понял, что не попал и не попадет. Потому что пэдди[13] оказался на лошади и сейчас с похвальной быстротой удалялся от фермы. Догнать его пешком него было и думать. Да и попасть из револьвера затруднительно. Алекс сплюнул и побежал вокруг здания. И увидел сидящего прямо в траве Лейстрейда, почему-то снявшего сюртук и сейчас снимавшего рубашку.
— Ранен? — подбежав, спросил на автомате Алекс, мгновением позже заметив кровь на штанине.
— Нет, черт побери, притворяюсь! — огрызнулся Майкл. — Перевяжусь сам! Лучше посмотри, что в доме!
Чертыхнувшись про себя, Кросс, взяв револьвер наизготовку, аккуратно подошел к дверному проему и осторожно заглянул в него.
Ферма явно принадлежала некогда не очень богатому арендатору и потому в здании была всего одна комната. Из-за полуразвалившегося очага торчали ноги. Судя по знакомым Алексу ботинкам — осведомителя. Ближе к окну, рядом с дырой в подвал, валялся деревянный люк и сверток. Из-за разорванной пергаментной бумаги торчал ствол ружья, поблескивая в лучах солнца, падавших из оконного проема.
— Черт побери, Майкл! Мы нашли тайник, а О’Лири убит, — обернувшись к Лейстрейду, описал увиденное Кросс. И засунув револьвер за пояс, поспешил на помощь Лейстрейду. Оружие могло и подождать, как и труп осведомителя. Вряд ли ирландские боевики успеют вернуться раньше, чем они успеют вызвать подкрепление.
«Жаль, но Кларка арестовать никак не получится, — помогая Лейстрейду добраться до дома, думал Кросс. — На коне был явно не он, так что покойный О’Лири ошибался. Ну и черт с ним. Найденный тайник с оружием и триста фунтов личного дохода — неплохая компенсация. И Майкл будет молчать…»
Османская империя. Июль 1908 г.
Положение страны, ситуация в мире и очередная задержка жалования майору Ниязи-бею, начальнику гарнизона в Ресне, совершенно не нравились. Впрочем, ему редко когда что-нибудь нравилось. Жизнь становилась все тяжелее и тяжелее. Султан, сидящий на троне, не только довел страну до полного банкротства, но и воровал сам в неимоверных масштабах. А вслед за ним воровали и все его приближенные. Даже в армии жалованье офицеров фактически ополовинивали, выдавая его постоянно дешевеющим ассигнациями. И это при том, что за тот же фураж или продукты для солдат приходилось давать бакшиш снабженцам из своих денег. Кроме того, Ниязи, входивший в центральный орган тайной организации «Единение и прогресс», знал многое из того, что было неизвестно простым жителям империи. Например, о специальном совете из иностранцев, контролировавшим финансы империи. К тому же участие в боях против македонских повстанцев открыло ему глаза на все более растущее и грозное недовольство османским правлением у других народов, населяющих империю. Что ему, албанцу по национальности, было понять проще, чем офицерам-османам…
Поэтому он готовился к будущему восстанию, вооружив группу сторонников укрытым до времени трофейным оружием, привезенным из Македонии. И ждал решения соратников по союзу.
Он сидел дома, попивая шербет, и ожидая, когда к нему придут в гости Кемаль-бей, мэр Ресне, или полицейский комиссар Таир-эффенди с последними новостями. И одновременно читал недавно привезенную книгу стихов, в которой наше созвучные его настроению строки:
— Лишь горечь разочарования ждет того,
Кто верен этой Империи;
Преданность этому народу и его государству
Есть чистое безумие… [14]
Появившийся Таир-эффенди сообщил, что из Монастира прибыл тайный гонец с сообщением, что группе Ниязи узнал военный муфтий и есть опасность, что в Стамбуле скоро будет все известно.
— Не будем дожидаться, пока нас всех арестуют и казнят, — решил майор. — Собираем сторонников и захватываем военный склад.
— Но нас всего двести, — пытался возразить Таир.
— Захватим, сколько получится, уйдем в горы и будем агитировать, — вспомнил Ниязи опыт македонских повстанцев.
Решительные действия майора и его группы закончились успешно. Захватив оружие, пока офицеры гарнизона были на пятничной молитве, двести восставших в главе с Ниязи ушли в горы. А потом Ниязи-бей сумел переправить в город прокламацию, отпечатанную в местной типографии по приказу неразоблаченного мэра. В результате отряд Ниязи-бея вырос до тысячи сто человек, в числе которых было пятьсот солдат из его гарнизона. Султан Абдул-Гамид II отправил на подавление восстания верные части под командованием генерала Шемси-паши. Однако генерал был застрелен собственными офицерами, а войска перешли на сторону восставших. Тем временем албанцы, которых султан считал своими союзниками, выступили в поддержку второго армейского корпуса, расквартированного во Фракии. Двадцать первого июля Абдул-Гамиду от имени комитета партии «Единение и прогресс» была отправлена телеграмма с требованием восстановления конституционного правления. В случае невыполнения этого требования восставшие угрожали султану заменить его наследников и предпринять поход на Константинополь силами двух армейских корпусов.
Для окружения султана стала ясно, что, либо надо отказаться от привычной политики подавления, либо начать гражданскую войну, причем без особой надежды на успех. Однако никто из приближенных и высших сановников, зная темперамент скорого на расправу султана, не решился лично обратиться к правителю, даже когда он сам попросил у них совета. В конце концов, посланника нашли. На эту роль был избран придворный астролог Абдул Хуба, выходец из Египта, человек решительный и умный, один из немногих, кому султан полностью доверял.
