Двоепапство (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
- Я могу не успеть! Скажу лишь, что ищите дорогу к собственному пути среди сказанного и не только. Мудрость, приводящую каждого на особую трону. Ведь Templi omnium hominum pacis abbas готов узреть и принять каждого, кто достаточно умён, смел и упорен, чтобы сделать первый шаг.Запомните! Templi omnium hominum pacis abbas! И Отрывки из Книги Тайн, Книги Времён и Книги Гордости станут вашей путеводной звездой. Проще же всего узреть путь утром, когда остаётся лишь та самая, путеводная. Имеющие уши да слышат, имеющие разум да поймут! Я сделал то, что был должен и не боюсь того, что будет. Ибо страх – есть главный ваш враг. Из страха люди ломают свои души, делая чистоту грязью, решительность превращая в угодничество, а смелость переплавляя в подлость. И никогда не становитесь на колени, лишь одно преклоняя перед достойными того! Ибо в этом есть…
Боль. Она пришла внезапно, но тут же отступила. Лишь улыбка, пусть и кривая, появилась на лице монаха-отступника, увидевшего вонзившиеся в него арбалетные болты, легко пробившие носимую под рясой броню.
- Я ухожу в огне, - прохрипел Отто. – И пусть он сожжет крылья ангелов и одежду самого Саваофа!
Падающий вниз сосуд в пламенем, вспыхнувшие доски, пропитанные маслом. Порох… И взрыв, который действительно оказался направлен в сторону Папского дворца.
Правда и любопытствующим досталось. Порыв горячего воздуха. разбрасывающий всех и вся. Оглушающий грохот, крики… И место взрыва, которое хоть идолжны были заделать в скором времени, но вот память то стереть будет гораздо сложнее. Подобного Авиньон ещё не видел…
***
От некстати нахлынувших мыслей о недавно произошедшем Юлий II вновь скривился. А куда деваться? Сейчас каменщики заделывали огромную воронку, оставшуюся после взрыва на площади перед Папским дворцом, а заодно исправляли менее значимые повреждения. Но это зримые следы, которые можно скрыть. Страшным было другое, и под другим он подразумевал не только смерти кардинала Крамера и иных высокопоставленных инквизиторов, но и наиболее опасное – публичность. Проклятый Господом Виттерштейн своим предсмертным выступлением на площади сказал слишком много и сделал это чересчур ярко, оставшись в памяти многочисленных авиньонцев. Слухи же, они всегда расползались слишком быстро и очень далеко.
Не просто слова, а настоящая проповедь, направленная против всего и всех, но первей всего против авиньонского святого престола и инквизиции. Поэтому прежде всего требовалось понять – был ли Отто Виттерштейн одиночкой или… Вот «или» по настоящему пугало Джулиано делла Ровере. Одно дело бороться с ересями или там мусульманами, а совсем иное с чем-то совсем неведомым и от того куда более пугающим. Очень уж уверенно говорил мертвец, упоминая некие таинственные Книги Тайн, Времён и Гордости. Счесть это бредом безумца? Но безумец не смог бы сперва подобраться к вершине Ордена Братьев-проповедников, а затем её уничтожить. Да и принесение себя в жертву было слишком хорошо подготовлено, спланировано, осуществлено. Так одиночки не действуют!
Скрип двери. Взгляд в сторону входа, и Юлий II увидел того, в ком никогда не сомневался. Одного из немногих действительно верных, потому как связанных с ним по крови людей – кардинала Джироламо Бассо делла Ровере.
- Джироламо… Хоть ты порадуй меня! Что ни человек, то новое печальное известие, не дающее смотреть в будущее с уверенностью или даже надеждами.
- У меня есть для тебя разные слова. Джулиано, - вошедший в кабинет понтифика присел в одно из пустующих кресел и. задумавшись, начал перебирать жемчужные зерна чёток. – Одни огорчат, другие заставят задуматься, третьи… Надежды остаются, а радости здесь и сейчас испытать не получится. Времена теперь мрачные под небом Авиньона.
В этом то понтифик не сомневался. Мрачные, и улучшения «погоды» ожидать не следовало. Уж точно не раньше того дня, как авиньонские клирики окажутся внутри стен Иерусалима не как покорные просители, а хозяевами отвоёванного у магометан священного города. Благо договорённости меж Людовиком XII и Баязидом II уже были достигнуты, да и войска скоро придут в движение. Не прямо сейчас, не через неделю даже, но точно не позднее пары месяцев. Увы, но Франции сейчас приходилось опасаться ударов с самых разных сторон. Англия, Священная Римская империя, даже вроде бы малая и ничтожная Бретань! Все или почти все соседи с радостью откусят кусок от больного тела ещё недавно могущественного королевства. Не зря же простой народ вновь начал поговаривать о нависшем над Валуа проклятии, которое и со сменой короля не отступило. Опасные разговоры… которые ещё и усилятся после случившегося тут, в Авиньоне.
- Я тебя слушаю. Говори как есть, не старайся пощадить мою гордость.
- Не до гордости сейчас, - вдохнул кардинал, прикрыв глаза, словно желая хоть так отстраниться от многочисленных проблем. – Это Борджиа. Такие яды используют лишь они. такими знаниями о том, как взрывать, чтобы снести одних и не затронуть других, обладают только из мастера. Безмерная наглость и умение получить выгоду из всего… тоже их образ мыслей и деяний. Отто Виттерштейна подготовили они. Ещё и слова этого порождения борджианского Рима… «Templi omnium hominum pacis abbas», - мы знаем латынь и понимаем, что в переводе это звучит как «настоятель Храма мира всех людей». Это нотарикон. Возьмём первые буквы, одну из подборок, получив «Temohpab». Затем перевернём и затем снова прочитаем. Baphomet! Я знаю, ты, как и я, читал всё по Ордену Храма и особенно по процессу над ними.
- Ты ещё сюда Книги Тайн, Времён и Гордости прикрепи, чтобы не отвалились случайно, - ядовито процедил Джулиано делла Ровере. - Яды Борджиа и другие их привычки ещё не означают, что Виттерштейн был одним из их людей. И тамплиером он быть не может.
- Но слова… Они не могут быть совпадением!
- Борджиа, особенно Чезаре. никогда не сделают то, что способно им повредить. Они могли приказать убить Крамера и других – могли и сделали – способны и устроить взрыв посреди Авиньона, рядом вот с этим вот дворцом. Но те слова на площади, полные ненависти к Вере и Церкви – это вредно не только для нас, но и для Рима, того Святого Престола. Ищи других, Джироламо! Тех, кого Борджиа пытались использовать в своих целях, но кто или не был им покорен или перестали быть таковыми. Знающих о тамплиерах, использующих кое-что, а также имеющих собственные или «свитые книги» или оккультные трактаты.
- Культ?
Юлий II кивнул, хотя удовольствия наконец то проснувшаяся понятливость родственника ему всё едино не доставила.
- Настоящий культ, а не очередная ересь. Если они так громко заявили о себе, не боясь, значит, чувствуют силу и поддержку. Ищите и найдите хотя бы куски этих Книг. Прочитав их, сможем хотя бы понять, с кем придётся столкнуться.
- Их может быть горстка. Жалкая и почти не опасная.
- Эта «горстка» уже обезглавила нашу инквизицию, испугав тех, кто остался. Ты должен знать, что говорят доминиканцы!
Оба делла Ровере знали, да и не только они. Пост главы Ордена Братьев-проповедников, совмещённый с титулом Верховного Инквизитора и кардинальским саном в обычное время, освободившись, вызвал бы огромное число желающих его занять. Сейчас же… О, желающие никуда не исчезли, но и числом были поменьше, и страх чувствовался. Более того, они медлили начать эту самую борьбу. Выжидая. Не случится ли чего-то ещё столь же грозного и опасного для них. Страх. Тот самый, ранее внушаемый инквизиторами всем остальным, теперь добрался и до самих доминиканцем. По-настоящему добрался. Даже случившееся с Ливорно, где произошли показательные казни из собратьев, оставило куда менее заметный след. Ведь Ливорно казалось столь далёким, да и мученическая смерть постигла инквизиторов пусть не рядовых, но и не столь высокопоставленных. Зато теперь стало ясно, что не защищён никто. И нигде не осталось действительно безопасного места, раз уж посреди Авиньона убили самого Крамера и его ближайших сподвижников. Мало того, не незнакомец со стороны, а вроде как проверенный инквизицией, имеющий перед ней ощутимые заслуги.
