Цвет сверхдержавы - красный. Восхождение. часть 3 (СИ) - Симонов Сергей (мир бесплатных книг .TXT) 📗
В проект орбитальной станции несколько неожиданно вмешались военные. Министр обороны Гречко прочитал в информационной рассылке из ИАЦ об американской разведывательной программе MOL (Manned Orbiting Laboratory), и написал в Президиум ЦК записку с предложением начать работу по аналогичной системе на базе уже проектируемой орбитальной станции.
Руководству Главкосмоса удалось отбиться от этой затеи министра обороны, но не совсем. Вместо военной орбитальной станции с постоянным дежурством на ней экипажа из космонавтов программа трансформировалась в тяжёлый автономный спутник комплексной разведки, который большую часть времени действовал бы автономно, но при этом его мог посещать экипаж с гражданской орбитальной станции, для обслуживания, ремонта, и замены расходных материалов. Такая станция, по замыслу Гречко, могла бы нести не только комплекс фотоаппаратуры для разведки, но и вести радиоразведку с помощью радиолокатора с высокой разрешающей способностью, подобно более поздним американским спутникам Lacrosse. Предполагалось, что в итоге будет создана радиолокационная карта поверхности Земли, с достаточно высоким разрешением, чтобы затем по ней могли ориентироваться в полёте крылатые ракеты.
Также перед разработчиками стояла задача обеспечить для космонавтов возможность поддерживать физическую форму, и при этом уберечь конструкцию станции от циклических знакопеременных нагрузок, создаваемых космонавтами при тренировках. Все эти и ещё множество других проблем приходилось решать по ходу проектирования, к тому же – не имея опыта и подтверждённых знаний о жизнедеятельности человеческого организма в условиях невесомости.
Всё, что касалось влияния невесомости на человека, пока оставалось на уровне предположений, хотя у Михаила Клавдиевича, после обсуждений конструкции станции с Королёвым, часто оставалось впечатление, что Сергей Павлович знает об этом существенно больше, чем говорит. Это началось примерно с конца 1956-го года, и стало особенно заметно, когда начались работы по кораблю 1К, фоторазведчику «Зенит» и ракете Р-9. Наблюдая, как Королёв, ознакомившись с тем или иным вопросом, каждый раз на чистой интуиции предлагает решение, часто внешне спорное, но в итоге оказывающееся оптимальным, а то и единственно верным, Тихонравов терялся в догадках, но задать Главному прямой вопрос не решался.
Феоктистов, напротив, часто спорил с Королёвым, и почти каждый раз оказывалось, что Сергей Павлович прав, или же предлагает более подходящее решение. Однажды, перед запуском собак Пчёлки и Мушки, Константин Петрович не выдержал, и в очередном споре, на этот раз – о системе жизнеобеспечения, спросил:
– Сергей Палыч, но почему вы так уверены, что это не сработает, и что делать надо по-другому?
– Да в том и дело, что сработает, только по другому выйдет лучше, – ответил Королёв.
По ходу спора они дошли до «собачьего питомника». Королёв, как обычно вечером, зашёл на пару минут проверить, всё ли в порядке у собак.
– Но откуда вы знаете? – не сдавался Феоктистов. – Мы же ещё ни разу человека в космос не запускали, почему вы так уверены?
– У меня, Константин Петрович, советчики хорошие, – отшутился Главный конструктор, погладив сидевшую в своей клетке Стрелку. – Они мне всё и рассказывают. Вот погоди, ещё лису с манекеном запустим, послушаю, что она скажет.
Феоктистов не слишком понимал, зачем Главный хочет запустить с манекеном лису, хотя можно было бы вполне обойтись собаками, но сообразил, что тут могла вмешаться большая политика.
В ходе работы над «Союзом» возникло предложение собрать спускаемый аппарат очередного «Зенита» с новым приборным и орбитальным отсеком от «Союза» и запустить его в такой комплектации. Фоторазведчики летали ежемесячно, и это был самый дешёвый способ полётной отработки систем нового корабля. В декабре на орбиту отправился «Зенит-М», оснащённый новой системой управления от «Союза», и орбитальным отсеком (АИ). За счёт преемственности в конструкции основных систем, полёт прошёл без серьёзных замечаний, хотя мелких отказов и неисправностей по различным системам было множество. Военные также оценили возросшие возможности корабля по маневрированию на орбите. В орбитальном отсеке «Зенита-М» был установлен прототип радиолокатора бокового обзора, а на цилиндрической боковой поверхности отсека смонтированы антенны. Данные, полученные от радара, записывались на магнитофонную ленту. Катушка с лентой затем возвращалась на Землю в спускаемом аппарате, вместе с отснятой фотоплёнкой, и расшифровывались при помощи ЭВМ. Локатор, установленный на «Зените-М», ещё не давал достаточного разрешения, это, скорее, была попытка оценить возможности подобной системы, с тем, чтобы потом развить её на будущем тяжёлом спутнике или орбитальной станции.
Так мог выглядеть
Примерно так мог выглядеть в АИ фоторазведчик «Зенит-М». Такой же цилиндрический бытовой отсек, только со стыковочным узлом вместо короба фотоаппаратуры, в дальнейшем получат в АИ корабли 7К-ОК «Союз». За прототип взят китайский КК «Шэньчжоу», сделанный на базе «Союза»
22 декабря был запущен последний в 1960-м году корабль-спутник 1К, с собаками Жулькой и Жемчужиной. Жулька была уже опытным «космонавтом», в 1959 году она уже летала на геофизических ракетах под именами Снежинка и Жемчужная. Королёв знал из «документов 2012», что в этом полёте произошёл отказ газогенератора третьей ступени носителя, из-за чего корабль не вышел на орбиту, и собаки в спускаемом аппарате три дня просидели в тайге, в районе Подкаменной Тунгуски. Поэтому в этот раз ракету проверяли особенно тщательно.
Мстислав Всеволодович Келдыш был заинтригован будущим результатом полёта:
– Посмотрим, получится ли у нас провести безаварийный запуск, – сказал он Королёву.
– Должно получиться, вроде бы уже всё, что можно, вылизали, – ответил Сергей Павлович.
Как оказалось, вылизали не всё. Вывод на орбиту и суточный полёт прошли штатно, а вот при сходе с орбиты снова дала сбой инфракрасная вертикаль. На этот раз импульс оказался направлен так, что спускаемый аппарат пошёл по более пологой траектории и приземлился с перелётом почти на 500 километров (АИ). Поисково-спасательная служба встала на уши. В декабрьской тьме, при длительности светового дня около 4-х часов, визуально отыскать собак шансов было мало. Помогла лишь система ПВО страны. Её радиолокаторы вели аппарат почти до самого момента посадки.
Пригодился и радиомаяк с антенной в фале аэростата. Его сигнал вертолётчики начали принимать более чем за сто километров. В итоге «четвероногих космонавтов» разыскали в тот же день. Катапульта для отстрела капсулы с животными из спускаемого аппарата на этот раз была специально отключена радиосигналом с самолёта, уже на этапе спуска, как только стало ясно, что парашют раскрылся, и скорость снижения не превышает расчётную.
(АИ, в реальной истории собак искали в тайге три дня, они не замёрзли и выжили только потому, что не сработала катапульта, и капсула с собаками осталась в спускаемом аппарате. Вся прочая живность, находившаяся вместе с собаками в СА – мыши и крысы – погибли от холода)
В остальном запуск можно было считать удачным. Но одного полёта корабля 3КА, предназначенного для полёта человека, было явно недостаточно. Королёв решил, что запускать человека можно только после двух подряд полностью успешных полётов корабля в комплектации для пилотируемого полёта, но с манекеном в катапультном кресле. Но в 1960-м году времени для проведения этих полётов уже не оставалось, а нужно было ещё внести в конструкцию корабля изменения, необходимость которых выявилась в последних полётах, и испытать внесённые изменения на стендах для наземной отработки. Пилотируемый полёт естественным образом сдвигался на весну 1961 года.
