Люди или животные? [Естественные животные] - Веркор (книги серии онлайн txt) 📗

— И такого определения нет ни в Англии, ни в других странах?

— Нигде. Даже во Франции, где все определено и узаконено, где предусмотрен даже вопрос о том, кому принадлежит яйцо, снесённое моей курицей во дворе соседа.

— Невероятно, — произнёс старик присяжный, помолчав минуту. — Выходит, что все определено и узаконено, даже самые мелочи… кроме… стало быть, нас самих.

— Совершенно справедливо, — ответил судья.

— Но неужели… с тех пор как существуют люди, никогда?.. Подумали обо всем… все определили и узаконили, за исключением?.. А не значит ли это, что люди вообще ни о чем не подумали? Просто начали с конца?

Судья улыбнулся. Он беспомощно развёл руками.

— Потому что, — продолжал присяжный, — если мы не знаем… точно… я хочу сказать, если уж мы не договорились между собой… по крайней мере… даже о нас самих… как же мы можем, черт возьми, тогда понимать друг друга.

— Возможно, именно поэтому, — с улыбкой согласился судья, — мы так плохо и понимаем друг друга. Но мы уклоняемся в сторону, а время уходит.

— Прошу прощения, милорд, — продолжал старик. — Но право… стало быть… даже вот для нашего решения… разве это не ужасный пробел?

— В вашей власти его заполнить, — заметил судья.

— Как — в нашей?

— Боюсь, что, не заполнив существующий пробел, вы не сможете здраво разобраться в этом деле; чтобы определить природу тропи, надо сначала дать определение самому человеку.

— Но если никто никогда не сделал этого до нас, как же мы-то сможем, милорд, мы… Пусть нам по крайней мере помогут!

— Суд для того и существует, чтобы отвечать на ваши вопросы.

— А когда я вас спрашиваю, вы отвечаете, что сами не знаете!

— Суд существует для того, чтобы напомнить вам все, что говорилось здесь по данному вопросу, и чтобы объяснить вам то, чего вы не поняли.

— Но, — с раздражением возразил старик присяжный, — мы прекрасно помним все, что здесь говорилось, и, мне кажется, достаточно хорошо поняли все. Дело в том, что… если бы только, стало быть… все эти профессора пришли к какому-нибудь соглашению… Но они только бранились друг с другом… Как же вы хотите, чтобы мы… мы…

— И тем не менее вам придётся это сделать, — ответил судья. — И даже, представьте себе, сделать безотлагательно: приговор должен быть вынесен через сорок минут, если вы не хотите завтра начать все сначала.

Присяжных провели в комнату для совещаний. Старик председатель, выходя из зала, сокрушённо покачивал седыми кудрями. Когда через двадцать минут старик председатель вошёл в зал, он все с тем же сокрушённым видом качал головой.

— Мы не пришли к определённому мнению, — заявил он. — Мы только ещё сильнее запутались. Чем больше мы спорим, тем труднее нам принять решение. Двое — за, трое — против, остальные ничего не говорят. Я и сам-то совсем растерялся.

— И все-таки вы должны настоять, чтобы ваши коллеги вынесли решение, — сказал судья. — Сегодня в вашем распоряжении ещё десять минут.

По истечении последних минут старый председатель появился снова, на сей раз уже в сопровождении всех присяжных.

— Мы решительно решили, что мы ничего не можем решить, — заявил он и умолк.

Судья тоже молчал.

— Наверное, вам просто не хватило времени? — заговорил он наконец. — Мы можем вам дать для размышлений ночь. Вас удобно разместят, накормят…

— Совершенно бесполезно, — отрезал старик председатель. — Мы решили окончательно.

— Ничего не решать?

— Ничего не решать. И заявляем, что мы не в состоянии решить этот вопрос.

Несколько минут все молчали, наконец сэр Артур произнёс:

— Суд сожалеет, но при данных обстоятельствах ему придётся освободить присяжных от возложенных на них обязанностей. Судебный процесс переносится на следующую сессию с новым составом присяжных. Заседание окончено.

Лишь когда судья вышел из зала, присутствующие поняли, что произошло. Сначала в зале воцарилось растерянное молчание. Но потом затишье сменилось бурей. Только уважение к этим древним стенам умеряло рокот человеческих голосов. Люди вскакивали с мест, что-то спрашивали друг у друга сдержанными, но полными досады и возбуждения голосами. Френсис тоже не могла усидеть на месте. Через головы людей она старалась поймать взгляд Дуга, которого минуту назад привели выслушать приговор и теперь уже уводили обратно. Ей удалось встретиться с ним глазами. И он, словно боксёр, вышедший победителем на ринге, подняв обе руки, радостно приветствовал свою Френсис.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Сэр Артур Дрейпер ждал, что его вызовут. От кого последует вызов: от министра внутренних дел? Или, может быть, от генерального прокурора? Оказалось, что его просто попросил заглянуть в клуб лорд-хранитель печати — министр без портфеля.

Пересекая Грин-парк, сэр Артур думал: «Стало быть, речь пойдёт обо всем, кроме правосудия. С одной стороны, это меня даже устраивает…» И далее: «Не придётся, по-видимому, объяснять ему, как, действуя, откровенно говоря… не совсем по форме, я фактически сорвал процесс и привёл присяжных в полное замешательство. Напротив, он сам, по всей вероятности, собирается попросить меня о чем-то. И попросить, конечно, о чем-то не совсем официальном… Так что козыри в моих руках. Но сумеешь ли ты пустить их в ход, старина? Ты ведь никогда не был силён в дипломатии…»

Лорд-хранитель печати не заставил себя долго ждать. Он весело приветствовал сэра Артура дружеским «хэлло!» и, фамильярно похлопав его по спине, провёл в зал. Они уселись в укромном уголке. После нескольких любезных вступительных фраз министр протянул судье кипу газет.

— Вы уже просмотрели иностранную прессу?

Сэр Артур отрицательно покачал головой и не без интереса прочёл напечатанный огромными буквами заголовок в «Чикаго дейли пост»: «Tropi or not tropi? Вот в чем вопрос». Автор статьи весьма саркастически кратко изложил ход судебного разбирательства и подверг резкой критике британский формализм и британское правосудие, которое в силу полнейшего отсутствия гибкости заходит в тупик при любом выходящем за обычные рамки судебном разбирательстве. Французская газета «Паризьен» поместила статью под названием «Тропи и тропы британского правосудия». В ней, правда в более игривом и не столь насмешливом тоне, развивалась все та же мысль. Однако, обращаясь к читателю, она с нескрываемым юмором добавляла: «А как поступили бы вы на месте присяжных?» Пражская «Руде право» в статье под ироническим заголовком «Буря в умах двенадцати» приводила бесконечное множество нелепых вопросов: «Кого бы вы стали спасать во время кораблекрушения: мать, жену или дочь, если бы могли спасти только одну из них? Вот какие нравственные проблемы ставит буржуазное правосудие перед несчастными присяжными…»

Но ни одна из газет, казалось, не заметила тонкого манёвра старого судьи.

Сэр Артур молча положил газеты на стол и вопросительно взглянул на министра.

— Неужели действительно было невозможно, — начал министр, — добиться определённого решения?

Судья ответил, что, как известно, по английским законам нельзя заставить присяжных помимо их воли вынести решение.

— Но… вы действительно… сделали все возможное? — спросил министр. — Вы действительно использовали все своё влияние?

— В каком плане? — осторожно осведомился сэр Артур.