Выпускник (СИ) - Купцов Мэт (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT, .FB2) 📗

Не знаю, как объяснить этому парню, глубоко верящему всему, что он слышит, что всё не то, чем кажется. А люди, которые голосят с трибун об этом самом фантастическом «светлом коммунистическом» будущем, уже сегодня живут хорошо, катаются как сыр в масле, и не думают, где завтра и на что купить продукты или зимние сапоги для детей, растущих так быстро, как грибы после дождя.

Понимаю, что мои мысли крамольные, поэтому цежу сквозь зубы:

— Не вопрос, догоним и перегоним, — и молча, уплетаю хлеб с ухой.

После обеда дежурный уносит мыть посуду, я же с осуждением смотрю на Колю, который обложился учебниками.

— Сегодня воскресенье, — напоминаю ему.

— И? Что это меняет?

— Вы весь день пытались объяснить мне, что я должен жить по законам студенческого времени.Воскресенье дано нам, чтобы отдыхать.

— А кто будет повышать свой интеллектуальный уровень? — округляет глаза.

— Колян, ну не заходит тебе история журналистики, не можешь вызубрить имена, даты, брось это дело, — цедит Серега.

— Как же я сдам?

— Учись технике сдачи у Терехиной! — хохочет Мишаня.

— Это как?

— На коленках раскладываешь учебник с закладками по билетам, и переписываешь.

— А если поймают? Отчислят? — Колян бледнеет.

— Первый курс, фундаментальные предметы идут. Общегуманитарные дисциплины — философия, риторика, история. Литература, русский язык, история и теория журналистики. Античная литература, литература Средних веков и эпохи Возрождения. Никаких тебе экспериментов. Вот на втором курсе добавят предметов по специальности, будешь париться, а пока расслабься.

— Не хочу трояк! — спорит Коля.

— Ну так, вперед, как Терехина!

— Идите вы, сами знаете куда.

— Слушайте, а техника средств массовой информации и пропаганды на каком курсе?

— Вроде на первом.

— Там прям пропаганде будут обучать?

— Неа. Вроде как про типографские станки и прочее печатное оборудование будут втирать.

— Ужасная мука для девчонок.

— А еще будет фотография и машинопись.

— Нас научат фотографировать и печатать на печатной машинке десятью пальцами.

— Это как игра на рояле?

— Может, обойдется.

— Что по физподготовке?

— Зачет по стрельбе грозит.

— Здорово.

— А я плаванье предпочитаю.

— В бассейн на Ленинские горы поедем.

— Может, сегодня в библиотеке посидим?

— Точно нет.

Смотрю на парней, понимаю, это сейчас они просто парни, а скоро кто–то из них станет прозаиком, поэтом или кинодраматургом. Кто–то займется опасными журналистскими расследованиями, и обязательно прославится, попадет на первый канал.

Однозначно, журфак МГУ — это веселый факультет и многообещающий. Не зря я выбрал его, а не биологию, куда собирался настоящий Макар Сомов.

Понимаю, он просто не решался признаться себе в том, что может поступить в МГУ, поэтому мечту свою хранил втайне ото всех. А я пришел, узнал, и победил его страх! Теперь учусь на факультете своей мечты.

Учителя у нас огонь! Великолепные преподаватели — женщины, старорежимные профессора — мужчины. Такой факультет как наш не может не породить знаменитостей.

Брежневское время — спокойное и одновременно не однозначное, как скажут чуть позже, уже в мое время! Несмотря на существующие политические проблемы, эта эпоха стала первой, когда советская молодежь чувствовала себя прекрасно.

Первое поколение послевоенных лет. Никакой опасности, запах прошедшей войны забыт, в противостоянии СССР и США советские граждане чувствуют полный контроль над ситуацией, никто не верит, что что-то может угрожать.

Молодежь верит в светлое будущее, вдыхает стабильность полной грудью, одевается по последней моде, смотрит классные фильмы, в том числе зарубежные, гоняет на мотоциклах «Ява», и не знает, что пройдет еще пятьдесят лет, и всё кардинально изменится.

Выдыхаю это самое знание, потому что не хочу портить себе настроение.

— Слушайте, ребята. Мне нужна стипендия повышенная, — неожиданно заявляет Коля. — Для этого я должен сдать сессию на одни пятерки.

— Чем можем помочь?

— Веселова, комсорг наш, тут идею подкинула — пригласила вступить в театральный кружок. Говорит, им там жесткого мужского голоса не хватает.

Дружно гогочем.

— Не смешно. Вы же знаете, что любая активность ведет к повышению статуса. Стенгазетой я заниматься не хочу, скучно это. К спорту не расположен. — Команда КВН появится намного позже в 1989 году, так что поржать не получится. Впрочем, это не те годы, когда можно над чем-либо открыто смеяться, — проговариваю мысленно. — На повестке остается театральный кружок. Хохмач из меня никакой, значит, пойду лицедеем.

— Лучше, как Терехина, — говорю я, тут же удостаиваюсь пугающего взгляда Коли.

— Всего–то для начала надо песни выучить.

— Какие?

— Ну, те самые, что мы в общаге горланим.

— Так за совет народных комиссаров… — выкрикиваю я.

— Можно что–то попроще.

— Так за Царя, за Родину, за Веру мы грядем громкое «Ура! Ура! Ура!», — вопит Серега.

— Ну вас, — Коля обижается, и запевает другую песню: — За нашим бокалом сидят комиссары и девушек наших ведут в кабинет…

— Вы еще в царские чины и звания сыграйте. Кто сегодня будет ротмистром, кто поручиком.

— Надоели вы со своей болтологией. Время между прочим уже три. Скоро день закончится, а мы так и не решили, чем займемся.

Громкий стук в дверь извещает о прибытии кого–то постороннего.

— Кто там? Войдите! — гундосит Серега.

Спустя мгновение дверь открывается осторожно, потихонечку, и появляется голова Маши Серегиной.

— Тебе чего? — гаркаю на нее. Только девчонок здесь не хватало.

— Я по поручению к вам… — заговорщицки подмигивает.

— Кто тебе поручил поручение? Выкладывай, — усмехается Мишаня, осматривая аппетитную Машку.

— Девочки.

— Выкладывай.

— Сегодня у комсорга Лидии день рождения. Мы скинулись на продукты, на конверт.

— Хочешь теперь с нас три шкуры содрать? Денег нет! Стипендия закончилась, а до следующей еще неделя.

Машка хлопает глазищами. Кажется, эта бестия умеет хлопать всем подряд. Всё что у нее есть использует в качестве оружия против мужчин.

— Я всего лишь хотела пригласить вас на праздник.

— Лидия знает, что ты за ее спиной приглашения разносишь?

— Даже не догадывается. Это будет сюрприз, мы с девчонками решили в своей комнате накрыть столы. К шести. Придете? — снова бросает на меня щенячий взгляд.

Я готов скинуться на подарок, мне для Лидочки ничего не жалко. Лишь бы отвязаться от нее, откупившись. Но понимаю, что легко избавиться от общества назойливых женщин сегодня не получится, а мне уже хватило общения с Олей. Я сыт.

— Придем! — бряцает Миша. И Маша тут же исчезает за дверью, плотно прикрыв ее за собой.

— Вот и вопрос с досугом решился, — хохочет Серега, закрывая учебник Коли. — Пора решать вопрос с подарком и готовиться к гулянке. Как думаете, девчонки догадаются, что нужно что–нибудь «горяченькое» на стол поставить?

— Я не иду! Вот держите, — достаю из кармана три рубля. — Купите что–нибудь.

— Может, нам одолжишь по трешке? Со стипендии отдадим.

— Мне не жаль, — достаю из кармана три трехрублевых купюры, протягиваю парням. — Но не хочу, чтобы вы мне предъявляли претензии, как сегодня утром, ставили перед выбором — или я с вами, или один — сам по себе.

Ребята кивают, молча разбирают деньги.

Я же думаю о том, что Коля прав. Если бы мы учились только на пятерки, у нас стипендия была бы не тридцать пять рублей, а пятьдесят. С учетом того, что молодые специалисты получают всего сто двадцать рублей, это большие деньги.

На пятьдесят рублей вполне себе комфортно жить в общежитии, на дорогу не нужно тратить три рубля в месяц, в столовке поесть — пятьдесят копеек в обед по талонам, двадцать–тридцать — в завтрак или в ужин. За общагу берут всего три рубля в месяц.

Если учесть, что парни не тратятся на одежду, дорогу, то черт знает, куда они девают свою стипендию. Может, домой отправляют — родителям? Впрочем, молодые ребята найдут куда потратить. Все время денег не хватает. Одергиваю себя — меня это точно не касается.