Ловушка для "Тайфуна" (СИ) - Гор Александр (читать книги без регистрации txt, fb2) 📗
— Налаживаете отношения с учреждением товарища Смушкевича? Как я помню, вы с ним знакомы ещё с довоенных времён?
— Так точно, товарищ Сталин. И сотрудничество уже начали налаживать.
— Это хорошо. Нам хотелось бы, чтобы это сотрудничество было как можно более плодотворным. Вы можете ко мне приехать?
— Конечно, товарищ Сталин!
— Хорошо. Пожалуйста, приезжайте.
Генерал-майор думал, что разговор будет касаться противодействию начавшемуся за несколько дней до этого, в начале декабря, немецкому наступлению на Москву, но он ошибся.
— У нас есть для вас особое задание, товарищ Голованов. И для его выполнения вам потребуется доступ к информации, являющейся едва ли не главной государственной тайной Советского Союза.
Сказанное Иосифом Виссарионовичем потрясло тридцатисемилетнего генерал-майора до глубины души. Оказывается, Советское правительство уже почти два года поддерживает отношения с потомками из следующего века! Именно помощь потомков своими знаниями, информацией о планах Гитлера по развязыванию войны с СССР, оружием, технологиями, стратегическими материалами, оборудованием позволила избежать куда более катастрофического развития событий на начальном этапе войны.
— В их мире мы победили гитлеровцев даже в более сложных, чем сейчас, условиях. Но война затянулась до мая 1945 года. Сейчас же мы имеем возможность завершить её намного раньше, с намного меньшими потерями, и намного раньше приступить к мирному строительству, добиться намного лучших результатов в построении социалистического общества.
Чуть больше полутора лет, прошедшие с тех пор, как мы стали получать помощь от потомков, ничтожный срок для того, чтобы преобразовать столь огромную страну, как Советский Союз. Да вы и на своём опыте почувствовали, что реализация подсказок наших потомков только-только стала приносить плоды в той же авиации. К примеру, самолёты Ил-4, которые использует ваша дивизия, сейчас соответствуют качеству 1944−45 годов в их мире. Да и то они в мире потомков не снабжались многим оборудованием, доступным вам уже сейчас, товарищ Голованов. При вашем первом налёте на Берлин некоторые бомбы, сброшенные на логово фашистов, мы получили от потомков, и лишь сейчас мы налаживаем их производство у себя. А впереди — освоение ещё более совершенной техники, которую придётся осваивать вам, товарищ Голованов.
Мы пока не способны производить многие из образцов оружия, получаемого от потомков. И ещё долго не будем в состоянии его производить. Поэтому вашей дивизии зачастую придётся использовать боеприпасы, получаемые нами из будущего. От того, как умело ваши лётчики распорядятся ими, зависит очень многое. И речь не только о ходе нынешней войны, но и о поставках образцов данного оружия для наших нужд, о его использовании потомками в своих нуждах.
— Разрешите вопрос, товарищ Сталин? Неужели потомки не в состоянии сами испытать эффективность своего оружия, если для этого им понадобились мы?
— В состоянии. Но одно дело — полигонные испытания, а совсем другое — испытания в боевой обстановке. Против реального противника, а не манекенов и макетов. Причём, в условиях «вооружённого конфликта высокой интенсивности», как они характеризуют эту войну. Решая наши боевые задачи при помощи их оружия, мы помогаем и им, позволяя лучше подготовиться к возможному отражению агрессии. Поэтому вашей дивизии, которую мы создавали как инструмент для выполнения особых заданий Ставки, придётся тесно сотрудничать не только с вашим соседом по комплексу зданий Академии Жуковского Смушкевичем (кстати, тоже использующим технику потомков для обучения ваших лётчиков), но и со специалистами потомков.
Основная нагрузка при обучении легла, как ни странно, на штурманов. Но странно — лишь на первый взгляд, поскольку именно на их долю выпало большинство технических новшеств. Только штурманы не роптали, а совсем наоборот — испытывали вдохновение от открывающихся перед ними возможностей. И не только в бомбометании, прицелы для которого позволяли значительно повысить его точность. Уже в Монино самолёты оборудовались новыми держателями, позволяющими нести им различную боевую нагрузку, которую сами же эти инструктора из будущего (кто они такое от экипажей держали в секрете, но уж командиру дивизии-то это было известно!) называли «высокоточное оружие». Идеально, с точки зрения Голованова, способное самостоятельно наводиться на цель.
Приказ сформировать звено ТБ-7 из экипажей, имеющий большой опыт полётов над морем, поступивший ещё в декабре, генерал-майор вначале воспринял с недовольством, но тот же Сталин, не раскрывая своих задумок, осадил Голованова, попытавшегося оспорить распоряжение штаба ВВС.
— Исполняйте приказ вышестоящего командования!
Помимо четырёхмоторных бомбардировщиков, приказано было подобрать такие же экипажи и на два Ер-2. И с этими экипажами люди Смушкевича работали в первую очередь. А уже в январе пришлось перебросить «ерёмы» и «морские» ТБ-7 под Ленинград, откуда разведчики стали летать на патрулирование в Норвежское море. Прямо над Финляндией, Швецией и Норвегией: благо высотности с установленными на них турбовинтовыми двигателями у «ермолаевых» хватало, чтобы не беспокоиться об их перехвате немногочисленной немецкой авиацией.
Наконец, пришёл приказ на проведение операции, которой Ставка отводила просто огромное значение. И не столько военное, сколько политическое и пропагандистское.
Ясное, дело, Александр Евгеньевич, руководил её подготовкой на месте, в Ленинграде. Мечтая, но не надеясь принять в ней участие. И, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло: простудился один из пилотов ТБ-7, подготовленных для её выполнения.
Взлетали так, чтобы в районе, на 150 километров юго-западнее устья Вестфьорда быть глубокой ночью. Хотя, конечно, в тех местах сейчас день длится всего-то три-четыре часа. Поэтому весь путь звену и вылетевшему впереди него Ер-2 пришлось идти по компасу и подсказкам штурманов, использующих в дополнение к ним радиополукомпасы.
И вот враждебное побережье Норвегии осталось позади, а «ерёма» передал кодированный сигнал «вижу цель». Короткая радиограмма с координатами цели, и где-то под ногами генерал-майора, в штурманской кабине, зажёгся экран радиолокатора. Теперь следует во всём слушаться приказов штурмана.
Все три четырёхмоторных машины, вес каждой из которых сейчас существенно превышает 25 тонн, выстроились в линию, а от штурманов стали поступать доклады о готовности. Наконец, по внутренней связи прозвучал доклад:
— Дальность до цели — восемьдесят километров. Аппаратура работает нормально, все экипажи готовы к пуску. Прошу разрешения на пуск.
— Пуск разрешаю, — отдал приказ Голованов.
Через секунду под правым крылом его самолёта вспыхнуло пламя, на мгновение ослепив генерала. Ещё секунда, и новая вспышка. То, как отстрелялись остальные две машины, ему разглядывать было некогда: требовалось отреагировать на поведение машины, практически мгновенно лишившейся пяти тонн груза.
Шесть факелов разгоняющихся до огромных скоростей реактивных снарядов светились где-то впереди, а звено бомбардировщиков продолжало идти прежним курсом. Самый «тягучий» кусок полёта, когда ты сделал своё дело, и остаётся ждать лишь результата. Но наконец-то прошли эти неимоверно длинные две с половиной минуты, и где-то там, далеко впереди, посреди моря одна за другой полыхнули шесть зарниц.
— Наблюдаю поражение шести целей, — прозвучал доклад с «ерёмы». — Сейчас подсвечу их «люстрами» и сниму.
Только после этих слов Голованов почувствовал, что ему требуется срочно вдохнуть живительного кислорода из маски. И лишь потом отдать приказ о возвращении: задание выполнено! Поразительно! Шесть снарядов, выпущенных с дистанции почти восемьдесят километров, и шесть попаданий.
Теоретически он был готов к такому результату, поскольку ещё при подготовке к операции ознакомился с тактико-техническими характеристиками ракет Х-61 «Оникс». Дальность пуска до 300 километров, на начальном участке полёта реактивный снаряд летит на высоте 14–15 километров, а потом снижается до 5–15 метров над водой. Скорость на конечном этапе полёта — около 2200 километров в час. На дальности в 80 километров наводится на цель самостоятельно. При этом ракеты, выпущенные в сторону групповой цели, «общаются» друг с другом, распределяя между собой корабли, которые должны поразить.
