Красные камзолы (СИ) - Ланков Иван (книги бесплатно без .txt) 📗
Глава 14
Сколько я за эти полгода с мужиками разговаривал — никто не может в точности вспомнить свой первый бой. Второй, третий, десятый — сколько угодно, и с подробностями. Ну и приукрашивают, как же без этого. А первый — ни-ни. Только какое-то стеснительное "да растерялся я, Глупостей понаделал!". И ладно бы они рассказывали о шведской войне. Там за давностью лет и правда многое забыться могло. Но вот тот же Ефим в шведской кампании не участвовал по молодости лет, его первый бой был с шайкой лихих людей на границе всего-то три года назад. Ан нет, все равно. Не может в подробностях вспомнить. Может быть потому что стыдно? Вон, в кино старшина Васков говорил: "Трусость — она только во втором бою видна. А в первом — это так, растерянность". Не знаю как там насчет растерянности, но то, что я был сам не свой — это да.
У своротки с большака на обходную дорогу нас дожидался Ефим. Они шли напрямки, лесом, потому успели раньше нас. А мы на прямоезжей дороге немножко задержались из-за еще одной перепалки с нарвскими. К счастью, и в этот раз обошлось без драки.
В общем, Ефим сказал, что Сила Серафимович нашел ту переправу через Юглу. И неподалеку от него примерно вычислили место, где встали лагерем разбойничающие наемники. Примерно — это потому что близко подходить не стали. Ярко-красные камзолы в смешанном лесу плохо маскируют. Если на фоне сосен еще хоть как-то, то уж среди осин и прочих лиственных уже похуже. Обрисовал нам диспозицию, довел до места где мы должны дожидаться сигнала и скрылся в лесу.
Дорожка была не сильно широкая, если встать втроем плечом к плечу да с интервалом в локоть — так вся она и перекрывается вся поперек. Это хорошо. Так как работать мой шестак будет линией. Потому что этот маневр мы муштровали более полугода, в стрессовой ситуации в виде воздействия шпицрутенами. Ну, то есть, держать линию и палить в ту степь мы умеем хорошо. А ничего другого от нас по плану боя и н требовалось.
Дорога была, кстати говоря, ни разу не заброшенная. На ней были и следы колес, и даже какое-никакое движение. Мы стояли на позиции около полутора часов, и за это время мимо нас проехало две крестьянских телеги с грузом сена и одна открытая бричка с тремя импозантного вида гражданскими.
— Чего стоите, солдатики? — спросил нас возница одной из крестьянских телег. Он остановился спросить закурить и почесать лясы. Оно и понятно — дорога дело скучное. А солдаты на дороге могут быть и угрозой, если не сыграть на опережение и не начать беседу первым, предложив дружелюбный тон.
Да чего, поставили, вот и стоим. А там дальше по дороге есть кто? А, нет никого, только речка и все? Ну ладно. Сколько стоять будем? Да пес его знает! Пусть начальство думает, у него голова большая. А вы в Ригу? Не в Ригу, в Юглу? Так это ж речка такая! А, не только речка? Еще и мыза есть с таким же названием? Там, значит, господ видимо-невидимо собирается, да все верхом. Вот им сено и везем, по случаю. Ясно, понятно. Ну бывай, божий человек. Ага, и нам, значит, служивым, не хворать. Спасибо!
Ждем дальше. Можно даже и присесть на травку, в ногах правды нет.
— Сигнал! — вдруг как-то растерянно пробормотал Сашка и посмотрел на меня.
Где сигнал? Это вон тот стук дятла — сигнал? А как же крик птицы?
— Точно? — спросил Никита почему-то осипшим голосом.
— Он. Дятел, три по три стука.
Сердце вдруг резко забилось как собачий хвост, кровь ударила в голову. Мгновенно вспотели ладони. Сигнал! А ребята тупят как бычки обоссаные и на меня уставились. Вот тебе и муштра, вот тебе и палки. Ой! А я-то чего сижу? Я же над ними командир!
Резко вскакиваю на ноги. Командую отрывисто, невольно подражая ундер-офицеру Фомину:
— К оружию! Примкнуть штыки!
Вскакиваем на ноги, хватаем мушкеты из пирамиды. Левая рука уже сама тянется к поясу, вынимает штык из ножен и отточенным движением сует втулку штыка в паз на стволе. Бросаю мушкет на сгиб локтя левой руки, достаю из лядунки надорванный загодя патрон, который нужен для досыпания пороха на полку. Блин, надо все же завести себе натруску. И карман нашить под это дело.
Так, надо еще ремень снять, чтобы не мешался и в сумку его. Вроде все, готов.
Ну, с Богом!
— Становись!
Ребята встают как договаривались, в две шеренги по три человека. Мы еще загодя договаривались, что палить будем тройками. Цели заявляет старший тройки — я для первого ряда, то есть для Степана и Никиты. Сашка — для второго ряда из Еремы и молчуна Алешки. Но лучше, конечно, слушать меня. Ага. Осталось теперь мне самому разобраться, куда стрелять и все такое. После залпа старший тройки начинает отсчет перезарядки. На счет "семь" — это которое на армейском "ларме гоше", в смысле что "оружие налево", как раз середина цикла заряжания на двенадцать счетов — дает залп вторая тройка. И так далее.
Идем быстро. Барабанщиков нет, потому задаю ритм вслух, стараясь выдержать темп в сто двадцать бит.
— Раз! Раз! Раз, два, три! — бросаю быстрый взгляд через плечо. Ребята молодцы, держат строй.
Наша коротенькая красная стенка заняла собой всю колею узкой лесной дорожки. Капрал назначил нам позицию буквально в полусотне метров от места предполагаемой засады. Там очень удобная елка росла и дорога делала небольшую петлю чтобы эту самую разлапистую ель обогнуть. То есть можно за лапами этой елки укрыться от прямого взгляда со стороны брода. Так что сейчас еще несколько шагов — и мы все увидим. А там, соответственно, все увидят нас.
Вот еще особенность моего организма. Как случается какой-нибудь критический момент, когда адреналин зашкаливает — так мозг начинает всякую ерунду в сознание вбрасывать. Помню, когда играли в четвертьфинале кубка города против Василеостровской "Звезды", я перехватил мяч у самой штрафной, который неаккуратно вынес их защитник прямо мне на ногу, сместился вправо, и уже когда замахивался чтобы пробить в дальний угол — в голове крутилась глупая песенка из интернетовского мультика — "я веселый таракан, я бегу, бегу, бегу". Вот и сейчас… Елки-палки, да что такое! Соберись, Жора! У нас тут сейчас немножко война будет, если ты забыл!
Вот и елка. Я чуть-чуть прибавил шаг, а Никита, соответственно, слегка шаг сбавил, чтобы не сломать строй в этом небольшом поворотике. Ну здравствуйте, а вот и мы! Картина Репина "Не ждали".
На что я рассчитывал? В основном — на визуальный эффект. Все-таки после первого залпа особо не разберешь, сколько нас там. А мы даже вшестером на узкой лесной дорожке можем создать впечатление плотной стены. Да и вообще. В синхронно двигающихся солдатах есть что-то завораживающее. Некий элемент психической атаки.
Раз, два, три, четыре. Раз, два, три, четыре. Со стороны брода раздались выстрелы. Сначала два, затем одиночный. Что там? Очень хочется побежать со всех ног, но нельзя. Держим строй. Раз-два, раз-два. Вывернули из-за елки. Быстро оглядываю всю картину, которая была до поры скрыта от моего взора низкими густыми еловыми лапами. Мозг вышел на режим мышления образами. То, что наш тренер называл "думать спинным мозгом". Слишком быстро происходят события, никак не успеть осмыслить их словами. Тем более та часть сознания, в которой происходит озвучка собственных мыслей сейчас забита ерундой. Внутренний голос вовсю горланит "нифига ты не попал, все равно я убежал, я веселый таракан, снова снова убежал". Ну и еще образ на краю сознания висит — мой первый тренер, у которого я в подготовишках занимался и его вечный крик "голову подними! Ты должен знать куда отдашь пас еще до приема мяча! Голову подними!".
У меня это хорошо получается. В смысле вот это вот "голову подними". Я вижу всю картинку целиком. Четверка лошадей, карета, спиной ко мне двое в синих кафтанах и треуголках, один справа чуть выше, на кочке, спиной к дереву. С кремневым пистолетом в руках. Что-то в нем цепляет глаз, что-то с ним не так. Карета стоит. Одна дверца открыта. Та, которая справа. На козлах кучер, выражение лица типа "меня здесь нет". Будто он здесь не при делах и никакого отношения не имеет к разговору, который там ведется. Дальше, за каретой, видна еще одна повозка. Пара лошадей. Открытая, без крыши. Бричка, мы такой тип повозок уже сегодня видели. В ней мужик с внешностью Пьера Безухова из фильма Бондарчука, пухлая бабища под центрнер и мелкий шкет. У открытой двери ближней к нам кареты стоит высокий мужчина с обнаженной шпагой. В сером парике с буклями, черный бант на хвостике. Белая сорочка с кружевами выбивается из-под короткого черного камзола без рукавов. Высокие сапоги. Огнестрела у него не вижу. Красных камзолов Ефима сотоварищи тоже не вижу. Видать, на замене сидят, где-то за деревьями разминаются. Итого. Заявляем переменные. Кучера объявляем нейтралом, левую часть дороги бровкой, карету с открытой дверью — своими воротами. Мужик со шпагой — он, похоже, единственный защитник этой группы гражданских. Двое спиной ко мне в синем — враги. Тот, что у дерева — враг. Там чуть дальше в кустах еще двое. Итого пятеро. Где остальные? Нет ответа. Да и не нужен мне ответ, если что не так — или судья свиснет, или тренер заменит. Все эти образы вспыхивают у меня в голове в один миг, внутренний голос успел проорать только два слога из "веселого таракана", а мои губы уже шевелятся, руки двигают мушкет.
