Аналогичный мир (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна (читать книги онлайн полностью txt) 📗
Дружный хохот заглушает Пола.
— И он поверил?!
— Да черномазый же! Они всему верят!
— Да, в чём другом, а в этом… они как психованные.
— Хуже жратвы.
— Ну да, скажешь только, это там сын твой, и всё. Они уже родня, понимаешь.
— Да, крови совсем не чувствуют.
— Ну вот, так Зибо ему: сынок, сынок, сам слышал, а он…
— Как каменный, — кивает Грег и вдруг усмехается. — Видно, понял, что ты это в насмешку сказал. Мне как-то старика даже жалко стало. Нахлестал я Угрюмого, что Зибо, дескать, отец твой, уважай и почитай его.
— Ну и как? — хохочут остальные.
— А никак. Был Угрюмым, таким и остался. Ну, так вот, что третье-то было? Да. Что он делал, то уж без булды. Старательный. И силён был. Как бык. Это четыре. Пятое забыл. Ну и ладно. И так… Куда ж ещё. Ему уже за двадцать было, но десяток лет он бы ещё покрутился у меня.
— А вообще-то да. Вполне возможно.
— А вообще-то, он бы придушил тебя, Грег. При случае. Индейцы — они подлые, ни одному верить нельзя.
— Ну, это просто. На ночь приковать или запереть, а днём я с оружием. Ну вот, заваруха грянула, ну, кто куда рванули.
— Побыстрее и подальше.
— Это уж у всех одинаково.
— Ладно, все помним.
— И вот через месяц приезжаю я туда. Хозяйка испугалась, что имение бесхозным и выморочным объявят.
— Это да, русские это резво провернули.
— Ну да. А бесхозное выморочное живо с торгов пойдёт. Вот и рванула. Ну, приехали мы.
— А ты при чём?
— А я ж на контракте. Успел подписать, дурак. А ей по хрену капитуляция там или ещё что, неустойку сдерёт… из-под земли выкопает. Да и родня у неё. Я ж чего думал. Что если они, ну, у кого я имение присмотрел, заартачатся, я хозяйку подкручу, она братцу своему шумнёт, и только тех… упрямых и видели.
— Ого!
— Вот тебе и ого! Ну, приехали. Всё поломано, побито, разграблено.
— Ну, как везде.
Он, не вмешиваясь, но внимательно слушая, кивает. Навидался. Да что там, их с Джонни имение было не лучше.
— Ну, я пошёл смотреть. Хозяйка там над тряпками своими рыдает, хозяин вокруг прыгает, утешает… Смотрю, лакеи есть, повариха. Кланяются, трясутся.
— Шваль это всё.
— Кто бы спорил. А я, ещё когда въезжали, приметил. На скотной дверь не сорвана, а открыта. И окна-продухи не разбиты. Зашёл, — Грег выдерживает паузу. — Полы вымыты.
— Ни хрена себе!
— Во-во. Я в молочную. Книги удойные стопочкой на столе, бидоны с молоком вдоль стены в шеренгу отмытые блестят. А у другой стены на рогожке… рабский хлеб. И не навалом, а аккуратной такой стопочкой до середины стены. И на столе банка консервная вместо кружки и полбуханки. И проволока. Ну, чтоб резать.
— Понятно.
— Рабские хитрости.
— Ну, думаю, это кто ж здесь так по-хозяйски расположился? Пошёл дальше. Сено, концентраты… брикеты, мешки… Всё разложено. И с умом, скажу. Кое до чего и я бы не додумался. Коровы все на месте, сытые, лоснятся, бык тоже… аж блестит как вычищен. Ореховый концентрат жрут, сеном закусывают. Я к телятам. И вижу… — снова интригующая пауза. — Угрюмый! Ходит и молоко телятам наливает. Свеженадоенное. Телята лоснятся, сытые все, здоровенькие.
— Это… это ж получается…
— Во-во! Оно и получается, что он этот месяц так на скотной и жил, и за скотиной смотрел.
— Один?!
— А никого больше я не нашёл. Натаскал, значит, хлеба и жил себе припеваючи.
— Ещё бы!
— На молоке-то.
— И на сливках, небось.
— Ну да, краснорожий жратву не упустит.
— Да чтоб молоко и сливки были, он работал! — взрывается Грег. — Понимаете вы это?! Полы мыл, брикеты эти чёртовы по-своему перекладывал, поил, кормил, чистил, бидоны отдраивал… Да что там, мне черномазые потом на него жаловались. Ябедничали, что он в скотную никого не пускал. Утром им бидон выкатит, они отольют себе, сколько успеют, выйдет, бидон заберёт, и попробуй кто сунуться на скотную. Бьёт не глядя и не думая. Так что не зря я на него глаз положил.
— Да, выходит, не зря.
— Ну, ты скажи, а?!
— Ну, а дальше-то что?
— К тому и веду. Я, значит, даже похвалил его, что, дескать, молодец, правильно, хозяйское добро уберёг. Он и ухом не повёл. Как, скажи, нету меня для него. Ладно. Угрюмый — он Угрюмый и есть. Пошёл я дальше. Думаю, хоть здесь порядок и одной головной болью меньше. Отловил одного черномазого, велел двух телят забить и всё молоко на кухню перетащить.
— Ну да, пока краснорожий всё не выпил.
— Ну да. И тут мне кричат, что Угрюмый бежит. Я на крыльцо. Вижу: идёт. И у ворот уже. Я как гаркну ему, чтоб вернулся.
— И послушался?
— Ты же без плети уж наверняка.
— Послушался! Вот что я ещё пятое забыл. Послушный был. Не прекословил. И делал, что скажешь.
— Ни хрена он не послушный. Я о нём тоже кое-что расскажу.
— Заткнись. Давай, Грег.
— Ну что. Я его к хозяйке. Закрепить надо.
— Ну да, понятно.
— Так эта стерва верещит, что её разорили, и не слушает ни хрена. А всего-то и надо было… Ну, она орёт, я ей чего-то втолковать стараюсь, а он…
— Ну?!
— Повернулся и ушёл. Ну! На кухню завернул, полбатона белого хлеба взял и ветчины кусок, мы там с собой кой-чего привезли, и ушёл.
— Всё-таки уворовал!
— Не удержался!
Грег хотел ещё что-то сказать, но махнул рукой и стал собирать карты.
— И что? — разжал он губы. — Не встречал ты его больше?
— Бог миловал, — усмехается Грег. — Мне ещё жить хочется. Полу вон тоже… повезло.
— А ни хрена. Я и не боюсь. Я над ним спьяну не куражился.
— Мг. Ты это трезвым делал.
— Я шутил. А что он дурак, тупарь краснорожий и шуток не понимает…
— Мг, — кивает Грег. — Это когда он из душа шёл, а ты его лицом в навоз тыкал, ты, значит, шутил?
— Он на душе повихнутый был, — хохочет Пол. — Это ж смехота! До вечера его проманежишь, чтоб время впритык вышло, и отпустишь… Так он бегом бежал до душевой. Не пожрёт, лишь бы в душ попасть.
— А ты его от самой двери заворачиваешь.
— А что? — ухмыляется Пол. — Темно уже, и где раб должен быть? То-то!
И снова дружный гогот. А ведь он и раньше слышал и слушал такие рассказы. О тупых неблагодарных рабах. Но теперь…
…— О чём задумался, Фредди?
— Тебя жду, — ответил он сразу.
Улыбающийся Джонатан уселся напротив и, сохраняя на лице выражение полного довольства жизнью, встревоженно спросил:
— Ты что, Фредди?
— В паскудную компанию вчера попал, — буркнул Фредди и нехотя пояснил: — Надзиратели. Гнусняк к гнусняку. Пьян что ли был, что так вляпался. Ладно. Мы идём?
— Сейчас кофе выпью и пойдём.
Фредди повертел свою чашку.
— Понимаешь, Джонни, там были двое… Мне о них ещё Эркин рассказывал.
— Понятно, — кивнул Джонатан. — Рассказы про тупую двуногую скотину, так?
— Да.
— Всё это — дело прошлое, Фредди. Хорошо, конечно, что Эркин с ними не столкнулся.
— Эт-то да, пришлось бы выкупать парня.
— Вот именно. Я готов. Пошли.
— Пошли, — Фредди решительно отодвинул недопитую чашку и встал.
Они шли без спешки и задержек, мимоходом здороваясь со встречными. Вот и комендатура. И снова Фредди как тогда, как всегда при входе в «казённый дом» дёрнуло холодком по спине, когда проходил мимо часового. Мимолётно взглянув на Джонатана, понял, что и того тоже… дёргает. А вот и уже знакомый кабинет.
— Добрый день, капитан.
— Добрый день, Бредли, — улыбающийся Старцев встал из-за стола. — Здравствуйте, Трейси. Садитесь.
Усадил не у стенки, а у стола. И так ловко, что Фредди оказался не за спиной Джонатана, а рядом. Ловок. Фредди привычно держал каменную маску, но по быстрому смеющемуся взгляду русского понял: можно не играть. Вернее, не нужно. Чего этот и не знает, так догадывается, если не уже…
— Кажется, я могу вас порадовать Бредли. Обе проблемы решаемы. Сначала о кладах.
Старцев вежливо дождался кивка Джонатана и продолжил:
— Собственник земли является и собственником найденного на этой земле или в её недрах, если иной вариант не оговорен в сертификате на владение. Так что проверьте формулировку своего сертификата.
