Прыжок с кульбитом и валидолом (СИ) - "Сербский" (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Да что вы говорите? Вы так думаете? Ну вас нафиг! Я вызвал черное одеяло, которое немедленно утянуло мое сознание от этого ужаса.
Глава двадцать вторая, в которой герои продолжают зализывать раны
Жаркое дыхание в шею вынудило меня очнуться. Помнится, такое дежавю недавно было...
Открыл глаза. Обняв Антона обеими руками, девчонка сопела распухшим носом. В милицейском 'бобике' на сладкий запах девичьего пота накладывался совершенно иной аромат - грубый дух казармы, исходящий от сидящих впереди блюстителей закона. Поглядывая в зеркало заднего вида, старшина рулил, пряча в усах усмешку, а его напарник чего-то бурчал в рацию.
Антон, слава богу, пришел в себя, хотя мог только стонать. Я ощущал его боль, и попытки ее унять потихоньку приносили свои плоды.
- Что-то мне хреново, - прошептал парень. - Дед, вот сюда руку приложи, к селезенке... А Веркин глаз обжимать уже хватит - глянь, как у нее колено распухло. Давай-давай, гладь, никто не видит. Я не возражаю, а ей все равно, отрубилась бедняга. Хотя нога, наверно, хуже моей ноет...
Перед отделением милиции не наблюдалось противотанковых ежей и не лежали в продуманном беспорядке бетонные блоки. Дежурные автоматчики тоже отсутствовали - в это время милиция еще не опасалась враждебно настроенного населения. Любой желающий мог беспрепятственно войти и выйти.
Арестантов выгружали из машины аккуратно, даже бережно. Усатый старшина помощников нагнал - Веру так прямо на руках понесли. И поместили нас не в обезьянник, а в комнату отдыха. Какие-то побитые рожи, виднеющиеся в клетке, показались мне знакомыми. Неужто менты наших 'друзей' поймали?
Немедленно прибежал фельдшер с медицинской сумкой, следом явился толстый капитан. Они приступили к работе одновременно - фельдшер начал колдовать над лицом Веры, толстый капитан застрочил в бланках допроса.
Девчонка ойкала сквозь зубы, а я оглядывался. Комната отдыха не имела чистых стен - со всех сторон помещение украшали давно забытые плакаты и лозунги, вгонявшие в ступор. У меня рот раскрылся от обилия забытых воспоминаний. Плакатные лица мужественных милиционеров сопровождались такими же суровыми подписями: 'Милиция - слуга народа', 'Моя милиция меня бережет'.
Негативные личности подавались в карикатурном стиле - над испуганными нарушителями нависали доблестные защитники закона: 'Работник милиции! Зорко охраняй народное достояние', 'Покончим с пьянством навсегда', 'Работник милиции! Борись с хулиганством'.
Давно забытая риторика выглядела острой сатирой, однако никто вокруг не ржал.
С изумлением я задержал взгляд на плакате, запечатлевшем судебную тройку с каменными лицами. Призыв внизу гласил: 'Скажем коррупции нет'.
Вот это да! Серьезная заявочка! Придем мы, значит, ко второму секретарю райкома и его братику, директору Дома Быта, и скажем 'нет'? Чтобы им стало стыдно?
Не обошлось и без прикольного пейзажа: 'Выходя из трамвая, посмотри направо'.
Все это, конечно, перемежалось художественно оформленным бредом в стиле революционной абстракции: 'Решения 24 съезда КПСС в жизнь'. Ну как, скажите мне, люди добрые, каким образом пожилой старшина в районном отделении милиции будет 'претворять решения в жизнь'?
Медбрат обрабатывал ребра Антона, когда в распахнутую дверь вошла Нина Ивановна. Я сразу забыл и про Антона, и про боль. Какая грация у этой женщины... Какая осанка... Вот с кого надо царские портреты писать!
В ладной форме с майорскими погонами она остановилась перед Верой, молча оглядела девчонку, с головы до ног.
- Нет слов, - процедила Нина Ивановна. - Хороша! Сколько их было?
- Человек десять, - пролепетала девчонка, испуганно оглянувшись на Антона.
- Ты не справилась с десятком прыщавых подростков? - фыркнула возмущенная мама. - Позор на мои седины...
Вот это выдержка! Железная женщина. Другая мать с порога начала бы рыдать и биться в истерике, руки заламывая, а эта марку держит. Нет, надо что-то решать. Думать, как бы половчее к ногам королевы упасть - так, чтобы благосклонно взглянула...
- Два месяца занятий коту под хвост, - Нина Ивановна выдержала трагическую паузу. - Федор Петрович, что у нее с лицом?
- Ничего страшного, - степенно ответил фельдшер. - Через неделю от синяка мало что останется. А вот нога нехорошая, колено о как разнесло. С этим в больничку надо.
- Надо - поедем, - она перевела взгляд на Антона.- А у кавалера что?
- Разбита голова, множественные гематомы, ушиб грудной клетки. И тоже колено.
- По башке получил и девицу в беду втянул, - Нина Ивановна презрительно прищурилась. - Герой...
- Мама, это все из-за меня, - вскинулась Вера. - Тоша не виноват!
- Почему это? - майор милиции была против такой трактовки.
- Потому что я дура последняя!
- Хорошая мысль, - согласилась с этим Нина Ивановна. - Но чем он там занимался, кроме того, что башку подставлял?
- Он бежать предлагал, а я не послушалась!
- Вот как... Ко всем своим достоинствам, твой кавалер еще и может быстро бегать? - сарказм сочился с ее полных губ.
Мне захотелось вмешаться в диспут.
- Есть железное правило: увидел, как бьют девушку - беги.
- Почему? - Нина Ивановна сбилась с уничижительной линии.
- Потому что у девушки нет яиц, - пояснил я. - А для парня это очень важная часть тела, которую надо беречь...
Закрывшись ладошкой, Вера затряслась беззвучно.
- Шуточки дома будем шутить, когда отец найдет ремень, - она перевела командирский взгляд на толстого капитана. - Игорь, заканчивай писанину, нам в больницу пора. Давайте-ка, ребята, поднимайте их, машина у подъезда.
Поднялся я сам. Не маленький, уж как-нибудь добреду. Жаль, чаю не предложили, да ладно. Обойдемся без этого - Антон внутри меня еле ворочался, хотелось скорее дотащиться до дома, чтобы сгрузить это тело в койку.
Капитан даже не пикнул, а ведь он ни одного вопроса не успел задать! Впрочем, версию событий Нина Ивановна всегда успеет надиктовать позже. А то, что бумажная версия будет отличаться от реальной, я ни на минуту не сомневался. Нина Ивановна должна убрать Веру из протокола, и я ее поддержу. А высокопоставленные родители хулиганов тоже приложат все силы, чтобы их чада в деле не фигурировали. Скорее всего выйдет, что Антона в парке побили неизвестные гопники. А что? Обычное дело, ничего удивительного.
В травмпункте мы не задержались - благодаря усатому старшине. Он быстренько организовал медосмотр, санобработку и рентген.
- Убитые хулиганами граждане обслуживаются вне очереди! - возразил он возмущенному ропоту раненых.
Местные эскулапы соорудили Антону колоритный видок - частично синее лицо оттенили крестами пластыря, а на затылок примотали ватную дулю.
- Сынок, кто ж тебя так? - участливо спросила женщина с перевязанной рукой.
- А вот она, - я указал на Веру, поддерживаемую усатым старшиной. - Буйна девица во хмелю. Теперь моя милиция от меня ее бережет.
Девчонка еле заметно улыбнулась, смеяться не хватало сил. И еще ей было очень стыдно перед парнем. Виновата со всех сторон, и нет прощенья - читалось в ее глазах. На заднем сиденье, привалившись к боку Антона, она лишь грустно вздыхала о порушенной навсегда дружбе.
День клонился к закату, когда милицейский 'бобик' остановился возле нашей калитки. Появление редкого в этих краях автомобиля привлекло внимание ребятни и бабушек, так что эвакуация пострадавших тел проходила при повышенном внимании публики. А мама, увидев побитого сына, едва сознание не потеряла.
Панику на корабле я пресек с ходу, на корню, с женскими истериками опыта мне не занимать. Главное здесь - женщину отвлечь, чтоб делом занять.
- Тащи Веру в душ, - приказал тихо, но со сталью в голосе, обрывая мамины причитания и бессмысленные расспросы. - Чистую одежду и для меня тоже найди, следом пойду. Потом примочки с компрессами готовь.
