Перелом (СИ) - Суханов Сергей Владимирович (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
И, похоже, немцы шли по нашему пути — у них все больше становилось именно САУ. Так, помимо уже давно нам известного StuG-III на базе тройки, недавно мы встретились со StuG-B1, построенной на базе французского тяжелого танка B1-bis. Французы по заказу немцев убрали башню и надстройку, немного приподняли орудие, и вот — пожалуйста — получилась отличная самоходка высотой меньше двух метров и с орудиями от семидесяти пяти до ста пяти миллиметров. А теперь еще и чехи с их Хетцерами. Мы уже давно сталкивались с орудиями чешского и французского производства — пушками и гаубицами, теперь добавилась и бронетехника. Ну, чехи-то свою бронетехнику поставляли фрицам и ранее, но теперь еще и французы туда же. Видимо, в дополнение к бельгийцам, что стали поставлять немцам свои самозарядные винтовки под немецкий патрон, но на базе нашей СВТ — огневая мощь немецкой пехоты стала существенно повышаться, так что нашим передовым подразделениям, что шли в атаки, приходилось либо брать все более тяжелые броники, либо вертеться как уж в надежде увернуться от многочисленных выстрелов винтовочными патронами. Но тут виделся свет в конце туннеля — в войска уже шли новые бронеплиты для броников, в которых между стальными пластинами стояли ряды очень твердых керамических цилиндров диаметром сантиметр, да еще зажатые в смоле — они-то и брали на себя основной удар. К началу июля мы успели поставить около тысячи стандартных бронепластин размером двадцать на двадцать сантиметров — пока только для тех, кто участвовал в атаках, причем после атаки пластины сдавались для передачи другим частям, что пойдут в атаку в другом месте — под это дело мы специально выделили три транспортных самолета. Но каждый день фабрики выдавали еще по сотне пластин, с постепенным наращиванием выпуска, так что в скором времени полки смогут держать постоянный комплект в сотню пластин для бойцов первых линий. Нарастить выпуск еще больше пока не получалось — были проблемы с термопрессовым оборудованием, уж слишком много приходилось делать сменных режущих пластин для металлообработки, да и их номенклатура постоянно росла, что было обратной стороной механизации и автоматизации производства — хочешь быстро делать сложные поверхности на деталях — будь добр обеспечить такие поверхности на специнструменте.
В общем, шло непрерывное соревнование между промышленностями СССР и "Евросоюза", которое приводило к постоянному появлению новой техники. Вот и на новых САУ были орудия того же калибра семьдесят пять миллиметров, но длина ствола была не сорок восемь калибров, как на старых пушках KwK40, а уже семьдесят. Соответственно, пробиваемость повысилась примерно на треть. А мы ведь наращивали броню наших САУ против старых пушек, как самых опасных в плане сочетания мощи и маневренности. Ну, как оказалось впоследствии, и старую лобовую двухслойную общей толщиной сто миллиметров, да с наклоном в шестьдесят градусов, с километра мало что брало, даже новым пушкам это удавалось в десяти попаданиях из ста — просто в той засаде был неудачный наклон местности, и угол встречи снаряда с броней оказался меньше. Правда, на меньших дистанциях броня уже перестала быть непробиваемой и для новых семидесятипяток. Но мы ведь еще наращивали и борта — наварили тридцать миллиметров брони с наклоном градусов двадцать по бокам боевого отделения и двигательного отсека, да еще на время боевого выхода экипажи закрепляли под еще большим углом навесные экраны толщиной тоже тридцать миллиметров и размером полтора метра на семьдесят сантиметров по бокам боевого отделения и полметра на метр — у двигательного. Да, оставались промежутки и между этими экранами, и сверху-снизу от них, но вероятность поражения все-равно снижалась, да и самые важные части САУ — экипаж и двигатель — получали дополнительную защиту. Так вот в этом бою САУ подбивались при каждом попадании в борт даже с установленными экранами, хотя раньше попадания в них такого калибра к пробитию приводили далеко не всегда. А уж пробитие лобовой брони для нас стало вообще неприятной неожиданностью — привыкли к относительной неуязвимости, в том числе и я сам, хотя я же постоянно и твердил, что "немец не стоит на месте, надо работать на упреждение!". И вот — в соревновании нашей брони и немецкого снаряда мы начали отставать.
В захваченных документах немцы указали пробиваемость с километра более ста миллиметров даже бронебойно-фугасным, а уж подкалиберным — так вообще сто пятьдесят. Но все это — при попадании под углом в шестьдесят градусов, да, как они обычно указывали, при вероятности пробития пятьдесят процентов, а не семьдесят пять, как считали у нас. Но у наших-то САУ общая толщина была все-равно меньше, хотя угол лобовой и больше, но если бронебойный она может и выдержит, то подкалиберный — точно нет. А точность орудий за счет более высокой скорости просто поражала — промахов было очень мало. В общем, мы получили очень серьезного соперника нашей старой технике, да и новая была не застрахована от пробитий. Так что по результатам первого боестолкновения с новой техникой немцев наши аналитики засели за разработку новых методов ведения боя с учетом присутствия новых САУ — подвижных, скрытных и с высокой мощностью.
А остатки 4й Штурмовой Бригады окапывались на холме. Тут стояло немало разбитой немецкой техники, что фрицы оставили, когда пытались штурмовать Дятьковский УР. Хотя он и находился в пяти километрах на запад, за Болвой, но немцы попытались было установить тут свою артиллерию. Ее-то и накрыл мощный налет сначала высотников, а затем и более трех десятков штурмовиков, так что вершина холма и его склоны были заставлены сожженными автомобилями, бронетранспортерами, зенитками и гаубицами, хотя трупы фрицы собрали и похоронили неподалеку в братской могиле. И на том спасибо. Сейчас холм был важен для дальнейшего продвижения на восток, чтобы ударить в спину немецким войскам, заходящим в тылы Красной Армии, и, заодно, чтобы немцам было сложнее прорывать коридор к своим полуокруженным за линией Дятьково-Людиново войскам. Мелькали лопаты, ревели двигатели бронемашин, оснащенных бульдозерными ножами, периодически доносились команды "Воздух", и тогда народ тихарился в вырытых ямках, а ЗСУ-23 и крупнокалиберные пулеметы, установленные на всей технике, поливали падающие на холм пикировщики.
Но окопаться как следует не успели — немцы подтянули новые силы и пошли в атаку. Атака шла с востока и севера — пара десятков танков при поддержке САУ и под прикрытием пехоты стали продвигаться перекатами к холму, посыпая его защитников градом снарядов и пуль. Наши не оставались в долгу. Тем более, хоть и недостаточно закопанные в землю, они все-равно представляли собой трудные цели, а стрельба с холма вниз давала отличные результаты. Так что, потыркавшись более часа, немцы стали отходить — на поле от обзора и обстрела сверху особо было не спрятаться, а небольшое количество ложбинок, которые позволяли это сделать, тщательно обрабатывались тремя минометами — одним 82 и двумя шестидесятками. Правда, порывистый ветер мешал точной стрельбе, и расчетам минометов приходилось дожидаться отсутствия порывов, отчего они внимательно следили за травой в районе цели. Так что первые полчаса немцы были в относительной безопасности. Затем из тыла приволокли АГС, и дело пошло веселее — его снарядики летели по значительно более настильной траектории и отлично засыпали дальние края ложбинок, так что доставалось всему объему импровизированных укрытий. Немцы вытерпели только десять минут и начали отходить — им не удалось подбить АГС выстрелами из танковых пушек, так как он сменял позицию после каждой очереди в десяток-другой снарядов — гранатометчики постоянно мотались вправо-влево по западному склону холма и под прикрытием его вершины, а пехотинцы с удовольствием помогали им перетаскивать оружие и боеприпасы, благо у атакующих пока не было минометов — с ними без окопов особо уже не побегаешь.
Командование же спешно перебрасывало новые части, чтобы сменить штурмовую бригаду, которой, вообще-то, надо бы вести маневренные бои, а не сидеть на холме, иначе фрицы сами выберут место удара. А нам такого не надо — высокая концентрация сил в конечном итоге пробивает любую оборону. К вечеру бригада наконец была сменена пехотным полком и вышла в лесной массив к северу, чтобы при случае контратаковать во фланг наступающим — на большее она была неспособна. Но уже на следующий день бригада получила замену подбитой бронетехнике и выбывшим бойцам и командирам, и длинным крюком пошла на север и затем на восток, в обход немецких позиций.
