Столичный доктор. Том VI (СИ) - Вязовский Алексей (читать книги полностью без сокращений .txt, .fb2) 📗
Агнесс засмеялась, я тоже.
— Смотри, любовь моя, какую Яковлев диковину сделал! — порадовал я ее, показывая заголовки на первых страницах. — Мне перевели, теперь американцы должны ему премию выплатить какую-то неимоверную. Надо, наверное, написать, чтобы и нам в Бреслау прислал аппарат. Будем летать в небесах как птицы!
— Нет, — вдруг совершенно каменным голосом сказала внезапно побледневшая Агнесс. — Я не хочу сейчас становиться вдовой. Пока в мои планы это не входит. Ты на этом ужасном автомобиле гоняешь так, что уши закладывает. И это по земле! Аэроплан, — она двумя пальцами подняла газету, будто дохлую мышь, — в сто раз хуже! Вспомни, чем закончился первый полет этого поручика… как его там…
Говорят, лучший способ выучить иностранный — вступить в длительную половую связь с носителем языка. У меня взаимоисключающие оценки этого утверждения. Мой немецкий почти не улучшился, я всё еще строю предложения неправильно и выдаю изумительный московский прононс. Зато жена моя сейчас говорит получше некоторых коренных русаков и практически совсем без акцента. Подозреваю, что в ее арсенале имеются даже аргументы для грузчиков и извозчиков. Не проверял, но не удивлюсь, если так. Возможно, даже для сапожников словцо найдется. Спорить становится с каждым разом всё труднее.
— Так я не сам же… Про выставочные полеты думал, — пошел я на попятный. — Подождем, когда можно будет хотя бы из Бреслау в Вюрцбург долететь, тогда и начну осваивать.
И тут Агнесс сразу успокоилась, подумав, наверное, что это время наступит еще не скоро. Да уж, думаю, пару лет подождать придется. Если есть удачный планер и двигатель, то улучшателей найдется много.
Я сидел на диване и собирался с силами, чтобы обуть левую туфлю. Мешали этому мысли, что скоро придется печатать специальный тираж визиток с лупой, если я, по примеру отдельных честолюбивых персон, буду указывать все титулы и звания. В дверь постучали, и Жиган, увидев разрешающий кивок, открыл ее. На пороге появился Вяхирев.
— Ваше сиятельство! Евгений Александрович! Я обо всем договорился! — радостно воскликнул он.
К счастью, интернациональный жест, призывающий к молчанию, он увидел и прекратил словесные излияния.
— Спасибо, Максим. Я сейчас обуюсь, и мы сможем обсудить наше дело в вестибюле.
Вроде получилось ответить максимально равнодушно. Но поспешим, а то молодой человек может ненароком выдать нашу задумку.
— Я догово… — начал он в лобби.
— Тише, прошу вас. Не хватало еще, чтобы моя жена узнала об этом.
— Извините, не подумал. Мы обо всем условились с полковником Дюпоном, секундантом графа. Завтра, в Булонском лесу. Там получилась такая история…
— Говорите скорее, Максим, ее сиятельство вот-вот должна выйти!
— Вызывающая сторона предложила использовать дуэльный набор графа, но я взял на себя смелость отказаться.
— Правильно сделали, я им не доверяю ни на секунду.
— Да, они сразу согласились, мы поехали в оружейную лавку и взяли там набор напрокат. Оплатила опять же вызывающая сторона, в соответствии с правилами.
— Хорошо. Врач?
— Это тоже за графом.
— Вот вам за хлопоты, возьмите, — я вытащил из кармана портмоне и достал оттуда три коричневых стофранковых купюры.
— Вы что, ваше сиятельство⁈ Такую сумму! — попытался отказаться Вяхирев.
— Послушайте, берите, — я сунул деньги Максиму прямо в руки. — Будем считать это разовой стипендией кандидату медицины от почетного профессора.
— С-спасибо, — пробормотал мой секундант.
— Время? — быстро спросил я, услышав на лестнице голос Агнесс.
— Шесть.
— Только ради бога, остановите экипаж не под окнами гостиницы. До завтра!
Ну вот, глаза горят, руки трясутся. Побежал, весь в предвкушении. Будет о чем рассказать, когда вернется домой. Если вернется. Европа она такая… засасывает. Французы про охоту на мозги просекли давно, и всех более-менее талантливых выпускников пытаются оставить на месте. И никакой дискриминации! Вон, на фуршете познакомился с Бабинским. Как-то в Варшаву его не тянет, заведует клиникой Сальпетриер, хорошие деньги получает. Потом будут писать, что французский невролог, никаких упоминаний о Польше.
— Зачем приходил этот молодой человек? — как бы между прочим спросила Агнесс.
— Максим? Да договаривался перевести мою статью для публикации в университетском сборнике.
И ведь почти не соврал! Статья про аспирин практически готова, испытания в Питере закончены, пора запускать.
Утром мне удалось незаметно ускользнуть. Агнесс только спросила:
— Ты куда?
— На разминку, — ответил я, поцеловав её в лоб. Она что-то сонно пробормотала и повернулась на другой бок.
Вяхирев не подвел, ждал за три дома до входа в отель. Можно было и на более раннее время договариваться, солнце уже давно взошло. Взобрался в экипаж, и поехали. Никаких волнений ни вчера, ни сегодня я не испытывал. Не знаю даже, мне казалось с самого начала, что это низкопробный фарс и он не может закончиться плохо. Да и что толку от переживаний? Максим тоже молчал. Да и сколько тут ехать до того Булонского леса? Особенно если утренние улицы свободны от транспорта.
С Монтебелло на место поединка мы приехали почти одновременно. Они высаживались из своего экипажа, когда наш выехал на полянку.
Да уж, вид тут не самый презентабельный. Трава примята, тут и там валяются бумажные обертки и мусор. Ожидать идеального состояния территории, конечно, было наивно, но меня немного удивило, что граф выбрал такое неухоженное место. Исторические традиции?
Подошли, раскланялись. Сначала друг с другом, потом с врачом, молодым приземистым шатеном с широким лицом, на котором очень неорганично, будто плохо приклеенные, торчали рыжеватые усы. Доктор поклонился в ответ, и молча встал в сторонке. Секунданты пошли к экипажу Монтебелло. Через минуту вернулись, принесли футляр с пистолетами. Дюпон открыл его и показал.
— Господа, я предлагаю вам примирение, — дрогнувшим голосом сказал Вяхирев.
Дюпон повторил это на французском, но все было и так понятно. Мы с графом практически одновременно сказали «Non».
Что-то бывший посланник еще хуже выглядит, чем вчера. Глаза красные, бледный, шляпа явно побывала на полу и никто не удосужился почистить ее толком. Да и сюртук в каких-то пятнах. Вроде не из бедных, а одет, будто алкаш какой-то. Попроси кто-то примерно так же выглядящий на опохмел у ресторана, ничуть не удивился бы.
— Прошу подойти и выбрать пистолеты, — Вяхирев обратился ко мне. — Князь, так как вас вызвали, вам первому и решать, каким оружием будете пользоваться. Все проверено накануне в оружейном магазине, снаряжено при нас боеприпасом оттуда же. Мастер сам все сделал и гарантировал исправность пистолетов и надежность пороха и пуль.
Взял дальний от меня. Хотя выглядели они совершенно одинаковыми. И тут же, я не успел свой до конца вытащить, второй схватил граф. Что ж ему так неймется? Жажда закрыть гештальт? Ради каких-то глупостей люди рушат судьбы себе и близким.
Заговорил Дюпон. Потом его слова перевел Вяхирев:
— Стреляетесь на двадцати шагах. У вас будет по одному выстрелу. Начинайте одновременно по команде. Сейчас вы встанете спиной друг к другу, и когда я скажу, начнете расходиться. Через десять шагов поворачиваетесь и ждете. Команда «Тирэ» даст вам разрешение. Всё понятно?
Я кивнул.
— Ну, с богом! — сказал Максим, и перекрестил меня.
— Турнэ э марши! — рявкнул Дюпон.
И я пошел. На третьем шагу я произнес свое боевое заклинание «Чок!», и мир вокруг меня замедлился. Специально не спешил, чтобы темп ходьбы оставался прежним. Птицы начали щебетать очень неспешно, ветер тоже еле-еле дул. Дошел до десятого шага и развернулся. Монтебелло медленно, как в киселе, поворачивался лицом ко мне. Показалось, будто я вижу, как капелька пота скатывается по лбу и пропадает в левый глаз.
Правая рука графа, держащая пистолет, дернулась, будто он собрался поднять оружие до команды, но сразу же опустилась. Потом он встал вполоборота и приготовился. Я поворачиваться не стал. Даже если каким-то чудом он выстрелит в нужную сторону, я успею уклониться.
