Время наточить ножи, Кенджи-сан! 4 (СИ) - Волков Тим (читать книги без регистрации TXT, FB2) 📗
— Это незаконно! — вырвалось у меня, и я осознал, насколько неправильно мне всё это казалось. После всего, что случилось за последние недели, я не хотел идти на риск ради поездки в офис. Но что-то в интонации Ичиро заставило меня насторожиться.
С другой стороны линии повисло напряжённое молчание, как будто он колебался, но затем он наконец сказал:
— Другого выбора нет.
Я напрягся, прижав телефон к уху крепче. Ситуация с каждым мгновением казалась всё более непонятной и тревожной.
— Что произошло, Ичиро? — спросил я, стараясь сдержать собственное нетерпение и успокоить голову, которая уже начала выстраивать худшие сценарии. — Раз ты организовываешь такой выезд? Что-то ведь случилось?
После паузы, которая длилась дольше, чем мне хотелось, Ичиро ответил тихо, как будто сам не хотел верить в свои слова.
— Случилось. Господину Ямато плохо.
Эти слова эхом прозвучали в моей голове, заставляя осознать серьезность ситуации. Ямато, глава корпорации, пусть и бывший, человек, чьё влияние ощущалось по всей компании, находился в плохом состоянии. Но интуиция подсказывала мне, что это не просто обычная болезнь.
— Насколько?
— Совсем плохо, Кенджи.
Эти два слова заставили меня мгновенно забыть обо всём — о карантине, о закусочной, о происходящем вокруг. Если Ичиро был настолько встревожен, значит, дело и вправду обстояло серьёзнее, чем я мог предположить.
— Хорошо, я еду, — сказал я, коротко кивнув, словно Ичиро мог это увидеть. В этот момент все мои сомнения ушли — был только долг и необходимость сделать всё возможное.
— Спасибо, Кенджи, — ответил Ичиро, и я уловил облегчение в его голосе, будто моя готовность действовать хоть как-то могла исправить сложившуюся ситуацию.
Мы попрощались, и я почувствовал, как на меня наваливается груз ответственности. Моя рука слегка дрожала, когда я убрал телефон в карман. Слишком много всего происходило — напряжение, накопленное за последние дни, теперь перерастало в нечто большее. Но в этот момент выбора не оставалось.
Я взглянул на темное небо и подумал о том, что ждет меня в Токио.
Глава 18
Днем ранее
Господин Ямато, сидя в своем кабинете, погружался в мысли, которые не отпускали его вот уже несколько дней. Вечерние тени ложились на строгую, немного суровую обстановку комнаты, где каждый предмет отражал его долгую жизнь и путь, полный тяжёлых решений и противоречий. Казалось, что сейчас было не то время, чтобы оставаться наедине со своими мыслями, но этого требовали обстоятельства — и неотступное желание понять собственные ошибки.
Он размышлял о прощении. Эта идея никогда не была близка ему в полной мере; всю жизнь Ямато считал, что сильный человек должен полагаться на справедливость, а не на слабость всепрощения. Но с возрастом у него появилась жажда покоя, который, как он понимал теперь, невозможно обрести, не научившись отпускать. Он думал о том, кто заслуживает прощения, а кто — нет, и может ли сам он просить прощения за всё, что совершил ради своей империи.
Тихий звонок телефона вырвал его из размышлений, заставив отвлечься и вернуть взгляд на реальность. Он медленно взял трубку, ожидая услышать голос ассистента или врача. Но вместо этого услышал голос, от которого сердце на мгновение сжалось, и к горлу подступила горечь.
— Папа, — тихо произнесла Рен, и в её голосе было что-то, что заставило Ямато напрячься.
Голос его дочери, той самой, которая когда-то стояла на пороге управления его компанией, а потом… предала его доверие. Он закрыл глаза, невольно вспоминая, как она ушла, едва избежав судебного преследования. Чувство обиды и сожаления вновь накрыло его, напоминая о том, что даже сейчас он не до конца отпустил все старые раны.
— Рен, — вымолвил он, стараясь не выдавать дрожь в голосе. — Ты… звонишь мне?
— Да, — ответила она. Казалось, она колебалась, словно не знала, как начать разговор. Но потом её голос стал твёрже. — Ты, наверное, не хотел бы меня слышать.
Ямато молчал, чувствуя, как все философские мысли о прощении и примирении, которыми он только что наполнял свой разум, отодвигаются куда-то далеко. Перед ним снова вставала живая обида, к которой он не был готов.
— Папа, я понимаю, что этот звонок наглость с моей стороны…
— Это уж точно!
— Но я прошу тебя выслушать, — она сделала паузу, словно насмеливаясь сказать то, ради чего позвонила. Произнесла: — Я прошу тебя о встрече. Лишь один раз, — голос Рен проскользнул сквозь динамик, будто касаясь его разума, настойчиво и проникновенно.
Слова звучали неестественно. Ямато закрыл глаза и вздохнул, стараясь не дать эмоциям одержать верх. Молчание повисло в воздухе, тяжёлое и осязаемое, прежде чем он решился ответить.
— С какой целью? — Он едва сдерживал свой тон, чувствуя, как обида переплетается с недоверием. — Ты хочешь, чтобы я поверил в ещё одну твою сказку?
— Папа, — голос дочери на другом конце линии чуть дрогнул, но она, похоже, не собиралась отступать. — Я понимаю, что это выглядит нелепо, но, возможно, мне действительно нужно объяснить… До того как… — Она замолчала, подбирая слова. — Прежде чем я отправлюсь под суд.
Эти слова его удивили. Рен, его дочь, сама упомянула суд, да ещё и в таком отрешённом тоне. Как он мог ей поверить? Она была мастером манипуляций, и её нежные, убедительные интонации, которые казались искренними, могли сбить с толку кого угодно. Однако сейчас, в глубине души, Ямато почувствовал нечто новое, как странное, незаметное покалывание, указывающее на настоящую боль в её голосе.
— Суд? — Ямато усмехнулся, полагая, что это очередной трюк. — Ты действительно считаешь, что я поверю, будто ты собираешься ответить за то, что сделала? За все предательства, которыми ты только питала мой бизнес и своё будущее? Как ты могла пойти так далеко, Рен?
Он помолчал, давая ей шанс ответить. Но когда от неё не последовало никакого оправдания, лишь глубокий, тяжёлый вздох, это привлекло его внимание ещё больше.
— Я хотела бы, чтобы ты увидел, как сильно мне это жаль, папа, — наконец заговорила она, но не успела договорить, как Ямато перебил её, не выдержав.
— Ты? Жалеешь? Ты, кто, не задумываясь, уничтожала всё, что я построил? Ты ждёшь, что я сейчас поверю твоим словам? Я не дурак, Рен. Я не верю тебе, так же, как и не верил, когда ты была ребёнком и говорила мне, что не брала чужих вещей или что ты не та, за кого себя выдаёшь.
— Вот именно, — перебила она его. Её голос стал твёрдым, звучащим уже почти отстранённо, но в нём сквозило отчаяние. — Ты никогда мне не верил, отец. Даже в детстве, когда это было просто мелочью, ты смотрел на меня, как на чужую. Ты всегда во всём сомневался. Может, именно это сделало меня той, кем я стала?
На несколько секунд в трубке повисла тишина. Ямато не мог найти, что ответить. Возможно, она сказала это, чтобы ударить по его чувствам, возможно — нет. Но эти слова больно укололи его. Ему казалось, что он отдал своей семье всё, что мог, но если бы кто-то спросил его дочь, её ответ, видимо, оказался бы другим. Могла ли его холодность действительно породить в ней ту самую жестокость и безжалостность, что теперь стремилась разрушить всё, что ему было дорого?
— Так вот что ты думаешь? Решила обвинить меня в своих делах? Решила, что это я сломал тебя? — прошептал он.
— Я не оправдываю себя, если ты об этом. Просто, возможно, тебе стоит увидеть это с другой стороны. Ты так и не смог стать для меня настоящим отцом, и я, возможно, никогда не была для тебя дочерью. Может, именно это и привело нас сюда.
Его пальцы крепко сжали трубку, и он опустил взгляд, не замечая ничего перед собой. Эта откровенность ошеломила его. Но, в то же время, он чувствовал, как поднимается что-то, что он старательно загонял внутрь, — гнев, отчаяние, старое, глухое чувство вины, которое давно лежало на дне души, будто забытое воспоминание.
