Похищение из сераля (СИ) - Васильев Николай Федорович (полные книги txt) 📗
Пьеса тем временем прошла через горнило второго спектакля (через неделю), потом третьего (с интервалом в две недели) и обрела стабильное место в репертуаре 1907–1908 годов. С каждого спектакля Городецкому потекли и денежки приличные. А еще к нему зачастили журналисты с просьбой дать интервью и походя ответить на те или другие современные темы. И он отвечал да так ловко и ново, что журналисты пошли к нему по второму кругу.
Незаметно подошел праздник Рождества Христова, который австрийцы отмечали истово и артисты Бургтеатра тоже, пригласив в свой круг Максима. Он с удовольствием согласился – тем более, что в Вену вернулся князь Кински, который был не раз изобличен в порочных связях, но жену просил ее связи не афишировать. Просторный театральный буфет был использован для застолья, а вестибюль с мозаичным полом – для танцев и представлений. Артисты, конечно, не могли обойтись без лицедейства и подготовили для начала праздничного вечера ряд шутливых номеров. Втайне от всех подготовил номер и Макс, записавший по такому случаю грампластинку (сколько денег это ему стоило!), а также сшивший в ателье себе наряд.
Первым номером стала знаменитая сцена с рождением Христа в вертепе. Зрители, расположившиеся вдоль стен вестибюля (дамы на стульях) сразу встретили аплодисментами беременную Марию, которую свел по лестнице Иосиф, осыпая упреками:
— Как я недоглядел за тобой, не понимаю. Ты ведь из дома не отлучалась! И вот на тебе, выросло такое пузо!
— Я говорю тебе, ко мне часто прилетал голубок! Такой миленький, чистенький, невинный! Я не удержалась и несколько раз его поцеловала. Так, видимо, и зачала….
— Голубок! Знаем мы этих голубков, часто они шастают по нашей деревне. Со здоровенными ослиными причиндалами! Может кто-то из них забрался к нам ночью на крышу и оттуда уже спустился в окно? Меня сморил сон, а вы с ослом время даром не теряли….
— Уймись, муж мой! Я невинна, клянусь перед богом. Просто Бог сжалился надо мной и, видя твою пассивность, решил осчастливить своим дитем….
— Ладно, что случилось, то случилось. Вот тебе постель, – бросает тюфяк из-подмышки, – ложись и рожай. А я пойду прочь, заказчики ждать конца работы не любят! (Уходит).
— Легко мужчинам говорить: рожай! – злобно говорит Мария. – Ведь это больно и страшно – вдруг кровью изойду? Да и ждать в этом хлеву совсем не комильфо…. Ой, что это? О-е-ей! Рожаю, я рожаю! Все, кажется, родила!
Достает из-под подола куклу с устройством "уа-уа" и начинает ее качать под смешки зрителей, а особенно зрительниц. Сюсюкает:
— Ах ты мой масенький, голосистенький! Неужели ты, правда, Божий сын? Как же назвать-то тебя, как?
— Назови Исусом! – раздается густой голос из рядов зрителей. Все покатываются со смеху, а Мария радуется:
— Это, наверно, глас божий! Так и назову: Исус, Исусик мой….
Тут на верху лестницы появляются три странных персонажа в белых хламидах: смуглый старец в чалме, "негр" средних лет и белокожий юноша.
— Каспер, – обращается к юноше старец, – Сбеги вниз, посмотри на роженицу – жива ли?
— Как скажешь, Мельхиор, – кланяется тот, бежит вниз, смотрит без слов на испуганную Марию и бежит обратно. – Жива. Жив и младенец.
— Мальчик или девочка? – спрашивает "негр".
— Не разобрал, Валтасар. Темновато там и еще какие-то чудища по стенам вроде бы расселись. Жутко мне стало.
— Ну что, маги, – говорит степенно Мельхиор. – Готовьте свои дары. С чем ты пришел, Каспер?
— Я подарю младенцу шкатулку с золотым песком. Его намыли в Альпах наши дойчи.
— А я принес колбу с миррой, – говорит Валтасар. – Эту драгоценное масло добывают наши эфиопы, а используют женщины при воспалении влагалищ, желая быть всегда приятными мужчинам.
— Зачем непорочной деве это средство? – рассердился Мельхиор. – Да и дары наши предназначаются ребенку….
— Миррой можно полоскать рот от воспаления десен, – торопливо говорит Валтасар. – А также мазать им лишаи – дети ведь часто их где-то подцепляют!
— Ну, хорошо, – смягчился Мельхиор. – Я же принес мешочек с ладаном. Эту смолу добывают наши арабы в горах Омана. При ее поджигании образуется ароматный дым, который возносится высоко вверх и может достигать ноздрей Бога. Бог приходит от него в хорошее настроение и обращает свой взгляд на воскурителя ладана. В этот благоприятный момент можно просить Бога об исполнении своих желаний.
— Это хороший подарок, – дружно говорят другие маги. – Но надо все же узнать, мальчик ли у нее родился? Царь Ирод требовал наградить мальчика и обещал присовокупить свой подарок….
— Так идем вниз, – опять слегка рассердился Мельхиор. – Там все и узнаем.
Внизу они оглядываются по сторонам в поисках Марии.
— Вон она в ясли забилась, – подсказывает опять тот же бас из числа зрителей.
— Здравствуй, дева непорочная, – кланяются маги, а Мельхиор говорит:
— Не бойся нас. Мы знаменитые астрологи из разных концов мира. Нам было сообщение от Бога о рождении будущего царя иудейского, и мы пошли сюда, руководимые путеводной Вифлеемской звездой, которая привела нас вот в этот вертеп. Скажи, мальчик ли у тебя родился?
— Мальчик, – обреченно говорит Мария.
— Мы очень рады, – радуется за всех Мельхиор и продолжает:
— Прими дары наши своему сыну и будущему царю Иудеи.
— Вот золото, – говорит Каспер. – Обменяешь его на деньги и живи дальше без забот: все для тебя будут делать другие люди.
— Вот мирра, – говорит Валтасар. – Лечит от многих болезней. Подробности от людей узнаешь.
— Вот ладан, – говорит Мельхиор. – Воскуришь его в тяжелый момент, и Бог выслушает твою просьбу, а главное ее удовлетворит. Но это еще не все: царь Ирод обещает наградить твоего сына по-царски.
— Знаем мы уже, что такое царская награда, – отвечает скорбно Мария. – Колья вокруг его дворца пустуют редко. Среди голов, эти колья украшающих, некоторые принадлежат людям из нашей деревни, вся вина которых состояла в том, что они растерялись в Иерусалиме и вовремя не поклонились проезжавшему мимо Ироду.
— Вай, вай, – испуганно говорит Валтасар. – Я не поеду обратно через Иерусалим.
— И я, – говорит Каспер.
— Пожалуй, вы правы, – соглашается Мельхиор. – Поедем сразу в Дамаск. Прощай, Мария, пестуй своего сына и да пребудет с вами милость Божья.
Но никуда они не уходят, а кланяются вместе с Марией своим товарищам под их рукоплескания.
Глава тридцать первая. Апогей Анны Мориц
После этого тематического показа в ход пошли обыкновенные шуточные выступления: практически цирковой номер нарочито унылых артистов, длинного и низкорослого (Пат и Паташон – так определил их Макс), балетный танец в настоящих пачках и пуантах (притом что танцевали мужчины под неумолчный смех зала!), скабрезная песенка "мужа и жены" с игривыми толчками бедрами и попами и тому подобные репризы…. Вдруг заиграла экзотическая музыка (отдаленно похожая на индийскую) и на середину вестибюля выбежала Анна Мориц, замотанная в какие-то цветные шали и покрывала.
— Представьте милые мужчины, что перед вами выступает Мата Хари! – громко сказала она и приступила к танцу. Его основой стало чередование раскачивания станом и плавных вращений, а сутью – снятие бесконечных покровов медленными дразнящими движениями. Но вот их стало совсем мало и при снятии очередной шали жадным мужским взглядам предстал обнаженный женский торс, прикрытый в районе грудей газовым шарфом. Но Анна продолжила танец, сняла покров с бедер и стала подставлять под взгляды свои стройные ноги и достойные похвал ягодицы (пах ее был прикрыт расшитым бисером шелковым треугольником, держащемся на цепочке, обвивавшей стан). Мужчины горячо захлопали, Анна же сорвала с груди и шарфик, мотнула титечками и побежала вверх по лестнице, волоча за собой покрывала, но не спеша их накидывать. Наградой ей стала буря оваций, в которой принял горячее участие и наш бывалый попаданец.
