Личник (СИ) - Валериев Игорь (читаем книги бесплатно .txt) 📗
- Юрий Петрович, Вы меня извините, но всё-таки каким образом из рассказа мужа Ермиловой вы поняли, что её убили?
- Тимофей Васильевич, кроме того, что я активно занимаюсь самообразованием, можно сказать ещё и являюсь учеником самого Путилина, - произнося эти слова, Банков посмотрел на меня с чувством явного превосходства и гордости за себя.
- Прошу прощения, Юрий Петрович, а кто он Путилин? – спросил я следственного пристава, подумав про себя: «Так вот тебе, ваше высокоблагородие – фанатик криминалистики. Ну не знаю я, кто такой Путилин и с чем его едят».
В это время в кабинет зашёл один из нижних чинов полицейского управления с подносом, на котором стояли два стакана с чаем и пара блюдец или розеток, одна с вареньем, вторая с сушками. Расставив всё на столе Банкова, служащий вышел из кабинета.
Юрий Петрович, сделав жест рукой, мол, приступайте, зацепив ложку варенья, отправил её в рот и сделал глоток чая. Я же взяв в руки подстаканник, поддерживающий стеклянный стакан с крутым чаем, стал греть об него ладони. В кабинете было прохладно, да и небольшая поездка по сильному морозу до полицейского управления успела вытянуть тепло из тела. Банков между тем продолжил свой рассказ.
- Удивлён, Тимофей Васильевич, что Вы ничего не слышали о господине Путилине.
- Юрий Петрович, менее двух лет назад я был обычным казачком Амурского казачьего войска, - я продолжал греть руки об подстаканник. - Откуда я мог слышать, судя по всему, о ком-то из знаменитых полицейских.
- Нда, об этом я как-то не подумал. Но неужели Вы не слышали о Путилине в Петербурге? – Банков вопрошающе посмотрел на меня.
- Поверьте, Юрий Петрович, но данную фамилию слышу впервые, - я не лукавил, данную фамилию раннее не слышал.
- Нда… Даже не знаю с чего начать, - следственный пристав потёр переносицу. – Если кратко, то Путилин Иван Дмитриевич – это основатель сыскной полиции в Российской империи. Его вклад в борьбе с преступностью трудно оценить. Как военному Вам больше будут понятны его награды. В декабре пятьдесят седьмого года указом императора его награждают Станиславом третьей степени, в сентябре пятьдесят восьмого Анной третьей степени, в декабре пятьдесят девятого Станиславом второй степени, а октябре шестьдесят первого Владимиром четвертой степени. С шестьдесят шестого он начальник вновь образованной сыскной полиции Петербурга. На его счету сотни раскрытых преступлений. Два раза он уходил в отставку и возвращался вновь. Дослужился до тайного советника, а это третий класс в табеле о рангах. Сейчас заканчивает свою книгу «Сорок лет среди грабителей и убийц». Также жду с нетерпением это произведение и надеюсь на автограф Ивана Дмитриевича.
«Круто», - чуть не ляпнул я, но вовремя остановился. Заслуги действительно впечатляли.
- Юрий Петрович, Вы работали под его началом, - спросил я Банкова.
- К сожалению, нет. Но мне повезло в том, что Иван Дмитриевич был другом моего отца и часто бывал у нас дома. Я и полицейским стал, мечтая быть похожим на господина Путилина.
- Насколько я знаю, Вас, Юрий Петрович, считают отличным специалистом в своём деле, - не желая льстить, произнёс я.
- Спасибо, Тимофей Васильевич, но по сравнению с Иваном Дмитриевичем, я просто обычный трудяга в сыске, а вот Путилин – гений, - решительно сказал Банков. – Действительно, гений. Мне повезло в том, что у нас дома Иван Дмитриевич, рассказывая о своей работе, часто объяснял, как он добивался своих успехов. А я всё наматывал на ус.
Коллежский асессор усмехнулся и сделал ещё глоток чая. Отставив стакан в сторону, Банков посмотрел на меня и спросил:
- Хотите, Тимофей Васильевич, одну историю. Она позволит Вам понять, почему я сегодня сделал выводы о том, что Глафира Петровна была убита?
- Юрий Петрович, меня просто щекочет моё любопытство, - ответил я, делая первый глоток чая.
- Хорошо, Тимофей Васильевич, - следственный пристав отставил в сторону стакан с чаем. – Мне было десять лет, когда в январе семьдесят второго года в Александро-Невской лавре было обнаружено убийство иеромонаха Иллариона. Далее я буду рассказывать то, что я слышал от господина Путилина, когда он рассказал о своём расследовании этого дела у нас дома. Кстати, расследование заняло чуть больше суток, и Иван Дмитриевич в своём рассказе сделал упор на том, что такая быстрая поимка убийцы произошла благодаря его правильным логическим выводам. Вам интересно, Тимофей Васильевич?
- Очень интересно, Юрий Петрович, - мне действительно было интересно.
- Хорошо. Тогда продолжу. Илларион жил в двух комнатах отведенной ему кельи монастыря, вел замкнутое существование и лишь изредка принимал у себя певчих и поил их чаем, - Банков сделал ещё одни глоток чая. - Когда дверь его кельи, откуда он не выходил два дня, была открыта, то вошедшим представилось ужасное зрелище. Илларион лежал мертвый в огромной луже запекшейся крови, натекшей из множества ран, нанесенных ему, предположительно, ножом. Его руки и лицо носили следы борьбы и порезов, а длинная седая борода, за которую его, очевидно, хватал убийца, нанося свои удары, была почти вся вырвана, и спутанные, обрызганные кровью клочья ее валялись на полу в обеих комнатах. На столе стоял самовар и стакан с остатками недопитого чая. Из комода была похищена сумка с золотой монетой. Как выяснилось позже, отец Илларион плавал за границей на судах в качестве иеромонаха. На столе у входа стоял медный подсвечник в виде довольно глубокой чашки с невысоким помещением для свечки посередине, причем от сгоревшей свечки остались одни следы, а сама чашка была почти на уровень с краями наполнена кровью, ровно застывшей без всяких следов брызг.
Следственный пристав сделал паузу и глотнул чая.
- Тимофей Васильевич, я Вам пересказываю то, что услышал от господина Путилина. Пускай, прошло двадцать лет, но для меня это было как вчера.
- Юрий Петрович. Продолжайте, мне очень интересно.
- Продолжу, Тимофей Васильевич, - Банков сделал очередной глоток чая. - Судебные власти прибыли на место как раз в то время, когда в соборе совершалась торжественная панихида по Сперанскому – в столетие со дня его рождения. На ней присутствовали государь и весь официальный Петербург.
Я всем своим видом показал, что очень внимательно слушаю коллежского асессора.
- Вскрытие трупа иеромонаха в келье под заупокойные молитвы показало, что покойный был убит два дня назад вечером, - Банков отправил в рот очередную ложку с вареньем. – В это время приехал Путилин, которому следователь сообщил о затруднении найти обвиняемого. Иван Дмитриевич стал тихонько ходить по комнатам, посматривая туда и сюда, а затем, задумался. После этого сообщил окружающим, что необходимо отправить агентов по пригородным железным дорогам. По его выводам убийца, вероятно, кутит где-нибудь в трактире, около станции. Обосновал он это тем, что убийца ранен в кисть правой руки и стремится уехать из города. Выводы о ранении убийцы Путилин сделал из того, что на подсвечнике очень много крови, и она натекла не брызгами, а ровной струей. Поэтому это не кровь убитого, да и натекла она после убийства. Ведь нельзя предположить, чтобы напавший резал старика со свечкой в руках: его руки были заняты – в одной был нож, а другою, как видно, он хватал старика за бороду. Кроме того, убийца тщательно перерыл все белье в комоде, при этом на каждом свернутом полотенце снизу пятно крови. Логично, что это была правая рука, а не левая. При перевертывании левой рукой пятна были бы сверху. Поздно вечером, в тот же день, убийца был арестован в трактире на станции Любань. Он оказался раненым в ладонь правой руки и расплачивался золотом. Доставленный к следователю, он сознался в убийстве и был осужден, но до отправления в Сибирь сошел с ума. Ему, несчастному, в неистовом бреду все казалось, что к нему лезет отец Илларион, угрожая и проклиная.
- Из Вашего рассказа, Юрий Петрович, можно сделать вывод, что господин Путилин пользовался дедуктивным методом расследования, как знаменитый сыщик Шерлок Холмс, - сказал я, чтобы что-то сказать, когда Банков замолчал.
