Елка и терн. Тетралогия (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Товарищ Козлимник (для краткости мы уже сократили его до Козла) ждал меня на кафедре. По дороге я скинула хламиду, вручив ее Тёрну. Сделала поглубже декольте. Взбила волосы. И вообще была в полой боевой готовности.
Чем хороши иллюзии?
Да тем, что одну из них можно легко поменять на другую.
Жители мира магии могут их распознать. Хоть и не все, но многие. А в мире техники…
Я открыла дверь и проскользнула внутрь.
– Алессандр Парисович, добрый вечер.
– Здравствуй, Лидочка. Рад тебя видеть.
– Вижу, что рады, – не пошла я на контакт. – Что значит ваше поведение вчера утром? Я специально пришла прояснить все, чтобы между нами не было неясностей.
Могла бы и не спрашивать. Масляная улыбка на губах негодяя была омерзительна.
– А разве не ясно, что оно означает? Вы – молодая привлекательная девушка. Строго говоря, главное ваше достоинство – это ваша внешность…
Я аж вскипела. Это Лида?то? Безмозглая кукла Барби?
Да мой супруг утверждал, что при хорошем образовании она стала бы не хуже Лери. А может еще и станет. А Её Высочество Дилера уже год как возглавляет королевский фискальный кабинет. В переводе – проверяет всю бухгалтерию, на которую ее бросает король, по достоинству оценивший невестку. Даже когда она была беременна, все равно что?то считала и проверяла. И ежели вы думаете, что от нее ушел хоть один казнокрад, вы так больше не думайте!
А тут!
– А что – мои мозги уже ничего не стоят? – ледяным тоном поинтересовалась я. – И то, что я связалась с вашей аспирантурой, куда даже чтобы откосить от армии – и то не идут?
– Это конечно, важно. Но вы же понимаете, что женщина и математика…
– Полагаю, Софья Ковалевская об этом не знала, – парировала я.
– А в личной жизни вы придерживаетесь ее принципов?
Вспомнив, что знаменитый математик отнюдь не была ханжой, я мерзко улыбнулась. И парировала.
– Только с теми, кто мне нравится.
– А с теми, от кого зависит ваша дальнейшая судьба? Хотите после защиты остаться на кафедре? Да и вообще – хотите защититься?
– Представьте себе – хочу.
– Я так и думал. Иначе вы бы не явились сюда в таком очаровательном платье. Вы же понимаете, какое впечатление производите.
Я издевательски рассмеялась.
– Возьми платок. Прикрой нагую грудь. Сей приоткрыв предмет, ты пролагаешь путь греховным помыслам и вожделеньям грязным…
– Что? – растерялся Козел.
– Неужто же вы так подвержены соблазнам, что вожделения не в силах побороть, нечаянно вблизи узрев нагую плоть? Вы, как я погляжу, уж чересчур горячий. А я – похолодней. И чувствую иначе. Явись вы предо мной, в чем родила вас мать – перед соблазном я б сумела устоять.
– Не понял?
– Неудивительно. Это 'Тартюф', Мольера. Классика всегда актуальна, не так ли? Даже через триста лет находятся подонки и ханжи – и находятся зависимые от них несчастные.
'Подонка' профессор Козлимник стерпел. И холодно поинтересовался:
– Вы понимаете, чего лишаетесь?
– Лишаюсь? А кто сказал, что я – откажу? Нет уж. Давайте проясним вопрос. Я сплю с вами… два года? До защиты?
– Эээээ…..
– Ну вот. Как приставать – так первый. А как признать – в кусты?
– Ээээ…..
На этот раз блеяние вышло более отчетливым.
– Так вот. А вы делаете из меня кандидата наук. И не препятствуете дальнейшей карьере. Ни в каком ее виде. Так?
– Почему бы нет? Если вы мне предложили?
Ах, я предложила? Ах ты с… сын собаки женского рода!!!
– Девочка, успокойся. Рано. Пусть он сначала тебя обнимет.
Присутствие за дверью любимого супруга помогло собраться. И я поправила прядь волос.
– Если насилия не избежать, лучше отдаться, пока просят, а не угрожают, – улыбка вышла кривой и злой. – Ну, иди ко мне, мой козленочек…
Товарищ Козлимник сделал ко мне шаг. Второй. Третий. Гнусный шепоток ударил в уши.
– Тебе будет хорошо, обещаю…
Покрытые старческими пятнами руки готовы были сомкнуться вокруг меня. В нос ударил омерзительный кисловато?затхло?гнилостный запах. И я активизировала заклинание.
Я не зря цитировала Мольера. Классика бессмертна.
Правда, профессору наверняка было не до детских мультфильмов, когда красотка в его руках вдруг превратилась в огромного волка, стоящего на задних лапах – и оскалила зубы.
Эвин, проскользнувший со мной в лабораторию, и незримо стоящий за моей спиной, торжествующе взрычал.
Профессор шарахнулся.
И я опять сменила облик. Златогривая кобылица опустилась на все четыре копыта…
– Куда же ты, жеребеночек?
Тряхнула гривой – и на ее месте вдруг проявился громадный таракан. Видимо, мадагаскарский мутант. Даром я, что ли, эту мерзость в и?нете разглядывала. В человеческий рост – то, что доктор изловил!
– Давай, дожимай! Еще пару превращений – и он спечется!!!
Я послушалась любимого супруга.
Таракан сменился здоровущей медузой, такой белой и студенистой. А из нее вдруг выросла женщина, вокруг которой полыхнуло пламя. Профессор шарахнулся, но куда там!
Иллюзорный огонь. Не обжигает. Не ранит. Не причиняет вреда.
Но его надо еще суметь отличить. А перепуганный сластолюбец вряд ли на это способен. Тем более, когда с лица стоящей перед ним женщины стекают все краски, проявляется зеленый цвет, а место волос на головке занимают змеи.
Горгона Медуза. А лучше – Эфиальто.
За спиной расходятся огромные черные крылья.
– Да как ты только посмел, презренный смертный червь!!!
Голос, насыщенный ультразвуком, расходится по лаборатории. И ужасно тянет ляпнуть классическое: 'За то, что ты посмэл аскорбыть наш род, ты умрэшь, как подлый ш
а
кал!'.
– Соберись, родная! Доигрывай!
Я улыбаюсь. Холодно и зло. Иллюзия показывает двухсантиметровые клыки.
– Я не буду марать о тебя руки! Вместо этого… Цербер!!! Явись по моему слову!!!
Я поднимаю руку, картинно прищелкивая пальцами.
Профессор трясется от страха, не смея коснуться огня. А я снимаю полог невидимости с Эвина, попутно добавляя ему приятных штрихов.
И рядом со мной на полу оказывается настоящий адский пес. Собака Баскервилей – да и только.
По хребту бегут искры, шерсть вздыблена, глаза горят болотными зелеными огнями, с клыков (всех трех голов, одной реальной и двух иллюзорных) течет слюна, от которой на полу образуются дымящиеся проплешины… не забыть накапать кислоты в это место…
– Взять!!!
И Эвин совершает грандиозный прыжок через огонь. Передними лапами он попадает в грудь профессора, сбивает того на пол, и наваливается сверху всей тяжестью. Распахивает центральную пасть и придвигается к лицу старика.
