Дорога за горизонт - Батыршин Борис (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗

Туман над Темзой… штамп, не так ли? Сколько повестей, романов, рассказов, да и самых обычных путеводителей по Лондону содержат эту фразу? Несть им числа.

А что ещё можно написать, если над Темзой и правда туман? Сквозь него то и дело пробиваются гудки – то короткие, требовательные, то длинные, заунывные. Буксиры, катера, пароходики, баржи… вдоль берегов тянутся вереницы тусклых огоньков. Их две – одна неподвижная, равномерная: выныривает из тумана и тает в нём, подсвечивая белёсую хмарь тускло-жёлтым. Это цепочка фонарей на набережной. Электрических, конечно – никакого газа, мы с вами в Лондоне, джентльмены, а здесь, как известно, средоточие мировой цивилизации. Как только появляется на свете нечто новое, прогрессивное – его в первую очередь внедрят здесь. Правда, из-за океана уже скалит зубы молодой хищник, возомнивший о себе Нью-Йорк, вчерашняя колония, выкупленная когда-то у краснокожих аборигенов за 60 гульденов. А потом разросшаяся на виргинском табаке, хлопке с низовий Миссисипи, на калифорнийском золоте, на поте и крови ирландских, польских, шотландских и бог ещё знает каких эмигрантов. Её время ещё придёт, но потом, потом… А пока – над Темзой туман.

Считается, что джентльменам полагается обсуждать щекотливые дела в респектабельном клубе. Но у стен, как известно есть уши – даже если стены эти пропитаны духом самого что ни на есть британского аристократизма; даже если в них отродясь не было ни одной женщины; даже если покой посетителей оберегают строгие, важные как министры Её Величества ливрейные лакеи, движущиеся столь бесшумно, что не всякий услышит их, сидя возле громадного камина в удобнейшем кресле. Эти стены тоже могут проявить нескромность, и тогда прозвучавшие здесь слова долетают до тех, кому они вовсе не предназначены.

А потому – двое беседовали на чистом воздухе. Если можно, конечно назвать так смесь тумана, угольного дыма, ароматов креозота, навоза и всепроникающего запаха гниющей литорали – того самого, который романтически настроенные литераторы именуют «запахом моря». Под арками моста несет мутные струи Темза; ниже по течению, за башней Тауэра, высятся быки недавно заложенного Тауэрского моста; огни бакенов, обозначающих опасный участок, еле-еле пробиваются сквозь молочную пелену.

Но – джентльменам не до строительства, коль скоро дела заставили их покинуть уютные стены лондонских особняков. До моста ли тут – Королевства?

– Воля ваша, сэр Рэндольф, но египетским фиаско мы обязаны вашему ведомству! – говорил один из беседующих, тот, что повыше. – Мы имели глупость положиться на вас – и вот, пожалуйста, эта глупейшая история! Русские сбежали, причём не с пустыми руками, это мы знаем точно. Хорошо хоть…

– «…хорошо хоть мы теперь избавлены от этого надоедливого пруссака», – хотите вы сказать? – заметил второй, коренастый господин в цилиндре (первый носил котелок – этот головной убор всё больше входил в моду).

– Не буду отрицать, Бурхардт создавал нам немало проблем. И не только нам: насколько мне известно, он не допускал к собранию хедива даже посланцев «Теософского общества мадам Блаватской. Но вы же не будете отрицать, что от исчезновения Бурхардта выиграли не только учёные-оккультисты, но и английские строительные подрядчики?

Мужчина, которого назвали лордом Рэндольфом согласно наклонил голову.

– Не могу не согласиться, мистер Уэсткотт: хранитель собрания создал немало помех своей смехотворной заботой о так называемых «древностях Египта». Из-за введенных его стараниями ограничений добропорядочные подданные Её Величества потеряли не менее четырёхсот пятидесяти тысяч полновесных английских фунтов – и это, заметьте, только прямые потери! И, тем не менее – даже такие убытки не заставили бы нас пойти на столь радикальные шаги. Так что, не будем выяснять, кто выиграл больше; возблагодарим судьбу за то, что герр Бурхардт больше не будет вмешиваться ни в наши, ни в ваши дела.

– Поблагодарить, кончено, можно – недовольно буркнул Уэскотт. Но, если вспомнить, во что обошлась нам эта «удача»…

Ну-ну, не стоит жаловаться, друг мой! – сэр Рэндольф добродушно потрепал собеседника по плечу. – В конце концов, услуги отборных людей и оплачиваются отборно – не думали же вы, что с таким делом справятся проходимцы из портового кабака? Возможно, оно на первый взгляд и кажется проваленным – но ведь это только гамбит, розыгрыш партии. А умелый шахматист, как известно, просчитывает игру на много ходов вперед.

Так вы хотите сказать, что предвидели бегство русских? – встрепенулся мужчина в котелке. – То есть, александрийская эскапада…

– …помогла подвести к ним нашего человека. – закончил за Уэскотта собеседник. – Только, давайте договоримся, что ваши…хм… коллеги так и будут считать, что мы потерпели неудачу и вынуждены довольствоваться утешительным призом в виде головы этого надоедливого немца. Так будет лучше и для наших планов и для вашего дела. Кстати, вы ведь ожидаете известий из России?

– Ожидаем. – кивнул Уэскотт. – В их столице, слава Творцу, немало тех, кто сочувствует Ордену… и вообще нашему Делу.

– Вот и хорошо. Прикрытие со стороны посольства по-прежнему требуется?

– Было бы очень хорошо, сэр Рэндольф, если бы вы его обеспечили. Мы, конечно, и так справимся – вчера брат Сэмюэль отправился в Стокгольм, чтобы подготовить кое-какие нюансы предстоящей операции. Если всё сложится удачно, через месяц можно ждать добрых новостей.

– «Брат Сэмюэль…» – слегка нахмурился лорд Рэндольф. – Вы, вероятно, имеете в виду мистера МакГрегора? Честно говоря, мне он показался несколько… увлекающимся для серьёзного дела.

– Уверяю вас, брат Сэмюэль отлично справится с возложенной на него миссией. А на заключительном этапе руководство примет другой наш эмиссар, кстати – отставной офицер Королевского флота. Он уже в Швеции, а с ним – трое его бывших сослуживцев, мы их тоже наняли. Скоро я и сам отправлюсь в Петербург, так что не беспокойтесь – Орден за всем приглядит.

– В вас я нисколько не сомневаюсь, дорогой мой Уэскотт. Надеюсь, и мистер МакГрегор не забудет, насколько важна в этом деле секретность? Учтите, мы рискуем не только репутацией дипломатического чиновника Её Величества; ставки слишком высоки, чтобы допустить даже малейший срыв. ТОТ господин из Петербурга… – и лорд Рэндольф сделал многозначительную паузу, – уже прибыл в Лондон и успел многое порассказать. Не буду утомлять вас излишними подробностями, Уэскотт, но если то, что он говорит, правда хотя бы наполовину, то над Британией, – больше того, над всем англосаксонским миром – нависла самая серьёзная угроза со времён Великой Армады. И сейчас от вас зависит, скатится ли наша родина в ничтожество, или Юнион Джек по прежнему будет править морями [44]?

Гардемарин Овчинников нарушал. Причём нарушал злостно – прятался ото всех глаз в зачехлённой шлюпке, вывешенной на шлюпбалках по левому борту, между кургузой, скошенной назад трубой и единственной, тоже слегка наклонённой в сторону кормы мачтой. Убежище казалось надёжным – шлюпка висела выше уровня палубы, и даже с крыла мостика заглянуть внутрь неё было невозможно. Правда, присмотревшись внимательнее, можно обнаружить, что чехол, затягивающий шлюпку сверху, не натянут, как положено – идеально, без единой морщинки, на радость боцману – а вмят внутрь. Но вахтенному начальнику лейтенанту Шамову [45], стоявшему на левом крыле мостика, возле револьверной пушки «Гочкис», сейчас не до мелких упущений в корабельном хозяйстве. Величественно заложив руки за спину, он озирает панораму Транзунского рейда, куда канонерка пришла три дня назад – и застряла из-за пустяковой поломки в холодильниках. Командир «Дождя», капитан второго ранга Константинов, решил произвести ремонт своими силами, здесь же, на рейде. В результате канлодка уже который день торчит в семи с четвертью кабельтовых от «обсервационной» баржи, и гардемарины ежеутренне наблюдают на её палубе знакомую суету.