Первый поход - Посняков Андрей (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Прав, тысячу раз прав был Ирландец насчет сокровищницы. Разграбили, ироды, практически всю. Уже после пожара шмыгнул туда толстенький монах-паломник, с седоватыми венчиками волос вокруг лысины, посмотрел, понюхал воздух и, сверкнув черными глазами, безошибочно вытащил из притолоки кирпич, за которым и обнаружили не найденные иродами золотые монеты и увесистый крест из чистого золота на золотой цепи. Крест был щедро украшен средней величины изумрудами, обработанными неизвестным ювелиром матовой скромной шлифовкой. Крест этот и золото хранил отец Этельред на черный день. Монах ухмыльнулся, надел крест под сутану и, набив заплечную суму монетами – не жадничал, понимал – нести-то тяжеловато будет, – быстро вышел наружу. По освещенному пламенем пожара двору возбужденно носились люди…
Впрочем, Ирландец этого не видел. Просто предугадал…
– Магн должна привести лошадей.
– Сюда?!
– Нет, конечно. Она будет ждать у луга.
– Тогда что ж мы стоим?
Всем подряд улыбаясь и что-то дико крича, друзья выбрались из толпы и, очутившись на заднем дворе обители, бросились прочь, перепрыгивая через канавы.
Кстати, чуть не наступили на прячущихся там узников, то есть бывших узников, уже – как и Снорри – освобожденных восставшими. Одного звали Эрмендрад, другого – Дирмунд Заика. Поглядев вослед бегущим, они деловито переглянулись, кивнули друг другу и, не сговариваясь, пошли на север, в Нортумбрию. Бунт, конечно, веселое дело. Да больно уж опасное для здоровья.
На лугу у самой дороги прядали ушами кони.
– Молодец, Магн, – еще издалека крикнул Хельги и, подбежав ближе, удивленно спросил: – Ты что, плачешь?
И в самом деле, плечи девушки содрогались в рыданиях, а по лицу текли невидимые в темноте слезы.
– Зачем? – рыдая, спросила она. – Зачем они сделали это?
Хельги повернулся и увидел прибитый к дереву труп. Труп пастушонка Гайды. Два окровавленных гвоздя торчали из его плеч, и один – большой – из грудной клетки.
– Бедняга, видно, принял стилтонских крестьян за разбойников и пытался защитить скот, – подойдя ближе, тихо сказал Ирландец. – Что ж, жаль, конечно, парня… Похоронить его мы не успеем.
– Нет, – мотнул головой Хельги, чувствуя, как поднимается откуда-то изнутри черная тягучая горечь. – Нет, – повторил он. – Мы должны ехать. Садись на коня, Магн. И не плачь – это жестокое время.
Стегнув лошадей, всадники помчались прочь. Куда? Дорогу приблизительно знал Ирландец. Да самое главное было сейчас и не это, главное было – уйти.
Едва они отъехали, шевельнулись кусты, и на дорогу выбрался молодой светло-русый парень с остреньким лисьим лицом и бегающими глазками шулера. Посмотрел вослед всадникам, а затем перевел взгляд на прибитого мальчишку.
– Дурак ты, пастух, – пробормотал он. – Сказал бы сразу, куда делись твои напарники и где спрятаны лошади, – легко бы умер, а так…
Он махнул рукой и засмеялся противным дребезжащим смехом.
Далеко в госпитале, в белой реанимационной палате видел кошмарные сны Игорь Акимцев. Видел и горы трупов, и пылающий монастырь, и зверски убитого крестьянами мальчика-пастушка, и даже последующую расправу с восставшими. Видел и знал: виновник всего этого – он.
А позже, много позже, через одиннадцать веков после этих событий – и за пару десятков лет до рождения Игоря Акимцева, – в главе под названием «Англия до нормандского завоевания» советские историки напишут следующее:
«Как указывали К. Маркс и Ф. Энгельс, „процесс становления феодализма в англосаксонских государствах проходил медленнее, чем на материке“. Этот процесс, как верно указывал т. Сталин, сопровождался усилением классовой борьбы закрепощаемого английского крестьянства, выражением которой стали многочисленные восстания, самое известное из которых произошло в Мерсии в середине девятого века. Восставшие сожгли монастырь св. Бенедикта, являвшегося крупнейшим феодальным собственником Англии, и даже на некоторое время создали собственные органы управления, высоко оцененные В. И. Лениным в работе „Государство и революция“. Предводителями восставших были некто Хельг – сын зависимого крестьянина-лэта, и Конх-Ирландец, судя по всему, представитель угнетенного крестьянства Ирландии. Оба они, вероятно, погибли в ходе расправы с восставшими. Подобные крестьянские выступления происходили в те времена не только в Мерсии, но и в Нортумбрии, и в Эссексе, и в Кенте. Многие историки-марксисты считают, что есть все основания полагать, что именно этот накал классовой борьбы (а не только нашествия данов, на которые ссылаются реакционные историки Западной Европы и США) и явился важнейшей причиной консолидации королевской власти в Англии при Альфреде Великом. А то время – примерно с середины девятого до начала десятого века – английские хроники, вероятно, имея в виду органы самоуправления восставших крестьян, называют „временем мужицких королей“».
Глава 9
ЛОВУШКА
Август – сентябрь 856 г. Мерсия.
Капище было старым, очень старым. Поставленные правильным кругом огромные каменные глыбы резко вздымались вверх, а в середине была положена ровная квадратная плита – жертвенник. Покрытые серым мхом глыбы давно почернели от времени, а те, что поменьше, давно превратились в небольшие холмики, заросшие бурой травой. Вокруг капища теснился лес. Черный, почти непроходимый, страшный. Тем более сейчас, когда закатный шар солнца повис где-то далеко за лесом, освещая лишь верхушки сосен да низкие кучерявые облака. Каким чудом они оказались у капища, никто бы сказать и не мог. Увидев позади себя тучу дорожной пыли, приняли ее за погоню и на всякий случай свернули в ближайший лес, куда вела довольно-таки широкая утоптанная тропинка… затем полностью затерявшаяся в лесной чащобе. Покрутились, полазали по буреломам – нет, похоже, лошадям дальше было не пройти. Снорри даже порывался залезть на высокое дерево, посмотреть… но вот кто-то, кажется Ирландец, наткнулся-таки на тропинку. Узенькую, еле заметную, больше похожую на звериную. Что ж, все лучше, чем ничего. Взяв коней под уздцы, вся компания беглецов – Хельги, Снорри, Магн и Ирландец – медленно пошла по тропе, настороженно сжимая в руках мечи и копья. Шли долго – тропинка то выводила на веселые солнечные полянки, то вновь ныряла в чащу, – а один раз пересекли такое урочище, что уже не чаяли и выйти, – рыча, шастал там по кустам какой-то большой зверь, похоже – медведь. Правда, на глаза так и не показался, хоть и хрипели лошади. Ушел, слышно было, как затрещали кусты малинника. Только лишь ближе к вечеру боги словно услышали их молитвы – внезапно лес расступился, и показалась большая поляна, с этими вот самыми плитами. Капище. Самое смешное, что, похоже, обратно из него было не выйти, по крайней мере сейчас, на ночь глядя.
– Устраиваемся на ночлег, – объявил Хельги, и все облегченно вздохнули – утомились шататься по лесам, да если б еще и лес-то был путний, а то ведь одни урочища. Наломав веток, устроили шалаши. Магн предлагала один, большой, прямо у жертвенника, однако Хельги рассудил иначе. Шалашей соорудили пару. Небольших, незаметных, и не в капище даже и не на поляне, а чуть глубже, в лесу. – На всякий случай, – пояснил ярл. – Вдруг кто нагрянет?
Магн хмыкнула, Снорри, глядя на нее, рассмеялся, а Ирландец одобрительно кивнул. И правда – вдруг кто нагрянет? Кто знает, может, этим капищем пользуются?
Ночь пришла незаметно. Просто потемнело небо, а в лесу и без того было темно, лишь поляна с плитами светлела между стволами. На краю поляны развели костер в маленькой, специально для этого вырытой яме. Поджарили подстреленного в лесу зайца. Зайца подстрелил Снорри и даже полез за добычей в чащобу, игнорируя осуждающий взгляд ярла. А вот теперь пригодился заяц! Вкусный. Дрожащее пламя костра выхватывало из темноты ближние камни капища и стволы деревьев до самых вершин. Хельги поморщился. Эти отсветы были бы хорошо заметны издали, если б было кому смотреть. Сразу после того, как заяц поджарился и привязанных меж деревьями лошадей напоили водой из текущего рядом ручья, ярл велел затушить костер. Готовились спать, разделив ночную стражу на смены. Первой дежурила Магн, затем Снорри, Хельги и – уже под утро – Ирландец. На черном небе мерцали звезды, прятался за облаком узкий край луны, заливавшей капище зеленоватым колдовским светом. Где-то недалеко, в балке, тихо верещали сверчки. На надоедливо звенящих комаров уже давно не обращали внимания – привыкли, да и не до них, честное слово, было. От ручья струился туман. Густой, дрожащий, холодный. Магн поплотнее закуталась в плащ, бросив взгляд на луну… Ага, серебряный полумесяц уже над краем капища, а вот когда будет вон над той сосной – тогда можно будет будить Малыша Снорри.
