Вингер. Начало (СИ) - Лебедев Евгений Николаевич (чтение книг .txt) 📗
В раздевалке все радовались как дети. Особенно ликовал наш главный тренер Андрей Алексеевич. Он обнимался со своими помощниками, которые, как и он, миновали участи быть уволенными.
– Парни всем спасибо за игру. Молодцы и с победой. Но расслабляться ещё рано. Задача выхода из группы пока не решена и впереди нас ждут три игры. Ближайшая состоится шестого сентября с португальцами, – сказал главный тренер, а затем добавил, – Следующие сборы в "Бору" начнутся тридцатого августа.
– Придётся своё день рождения отмечать на сборах, – сказал я свои мысли в слух.
– Дружище, не переживай. Не ты первый и не ты последний свои днюхи отмечаешь на сборах. Администрация сборной праздничный ужин приготовят. Вот увидишь, – подбадривал меня Андрей.
Уже находясь в автобусе Андрей Чернышов, сидевший впереди меня сказал:
– Саш, ты хоть и отыграл всего последние десять минут, но показал отличную игру. Твой проход и ювелирный пас просто загляденье. Да и ты Андрей молодец, – обратился тренер к рядом сидевшему со мной Ещенко, – Достойно парни отыграли.
Мы в один голос поблагодарили тренера и Андрюха как ни в чём не бывало продолжил дальше травить свои весёлые байки.
В Москву мы вылетели в ночь. Я тепло распрощался до следующих сборов со своим уже другом Андреем Ещенко и отправился домой в компании семьи Торбинского. Его встречал отец, и Дима предложил на машине меня подвести. В начале пятого утра я был уже дома. А в одиннадцать утра меня ждал самолёт на Валенсию.
Сидим с Ленчиком в Шереметьево и пьём кофе с кексиками. Кексы Лена успела напечь как раз к моему отлёту. Её голова лежит на моём плече и она тихонько всхлипывает. Пальцы рук прочно держат ручки кожаной сумки, моего подарка, и слегка подрагивают. Чувствую она и спать с ней уляжется. Просто не могу видеть, как она мучается. Настроение на нуле. Я наконец-то понял, что имел в виду Владимир Сергеевич, когда ругал своего сына, оставившего свою семью в России. И Морозов и Анатолий Граф оба были дураками. Прав был Александр Кочетков со своей вечной строкой "С любимыми не расставайтесь…".
Как она в МГУ будет учиться с такой депрессией? А как я буду в футбол играть? Если бы был один, то не думая, разорвал бы контракт с "Валенсией" и вернулся в Москву. Но в Испании у меня беременная мама, сестра, Димка и лодка с телом отца на дне моря. И контракт у меня на три года, с пересмотром заработной платы через год. Значит остался единственный вариант – нужно Ленку перетаскивать в Испанию.
– Я тебе под сахарницей на кухне оставил две тысячи евро, – шепчу ей в розовое ушко.
– Саша! Как ты…
– Шшш, – прикладываю палец к губам любимой, – это на изучение испанского языка.
На её немой вопрос в глазах, уточняю, – Ты же английский в школе учила? И говоришь свободно?
Лена непонимающе кивает, а я продолжаю.
– Значит второй язык будет учить проще. Будешь готовиться к экзамену DELE (Diploma de Espanol como Lenqua Extranjera) в ноябре месяце. Я завтра поставлю на уши Антонио, чтобы он выбил для тебя обмен на учёбу с Университетом Валенсии. Сдаёшь экзамен, получаешь студенческую визу и в феврале летишь ко мне. Будешь жить с нами и учиться. Ну как тебе такой вариант?
Лена даже привстала.
– Саша, ты хоть понимаешь, что такое поднять язык с нуля? Это же…
Но я опять перебиваю её.
– Лена, сдать экзамен и знать язык – это совершенно разные вещи. С сегодняшнего дня подымаешь всех своих друзей-знакомых и ищешь толкового репетитора. Особой учёбы в октябре-ноябре в МГУ у тебя всё равно не будет. Поэтому налегай на язык. И насчёт денег не беспокойся. Приеду, привезу ещё. Ты главное учись. Сдашь экзамен DELE в ноябре – в феврале уже будем вместе. Потом поженимся зимой, оденем тебя в наряд снегурочки.
– Как снегурочки? Зачем?
– Значит против регистрации брака ты ничего против не имеешь?
Любуюсь на широко раскрытые глаза Лены, а потом вместе хохочем.
– По моему регистрировать брак можно только с восемнадцати лет, – отсмеявшись, сообщает мне Лена.
– Ну значит подождём моего восемнадцатилетия. А первого сентября 2006 года сразу подаём заявление в ЗАГС.
Лена встаёт, потом обратно садится и решительно смотрит на меня. Ну прямо амазонка!
– Знаешь, а я сдам этот чёртов DELE. Сейчас тебя провожу и поеду на кафедру иностранных языков в МГУ. Сдам и будем вместе.
Вот это настрой! С такой нагрузкой у неё точно не будет времени скучать.
– Вместе навсегда, – добавляю я и крепко обнимаю мою семнадцатилетнюю воительницу.
Глава 16
Испания. Валенсия. 17 – 29 августа 2005 года. Россия Москва. 30 августа 2005 года.
Полёт прошёл нормально. В последнее время стал к ним привыкать. Для спортсменов частые перелёты это обычное явление. Валенсия меня встречает солнечной погодой. Здесь гораздо теплее, чем в Москве. Захожу в квартиру, а меня прямо с порога как мешком по голове – мама в больнице. Я, где стоял, там и сел. Оказалось, что в день моего отъезда она ездила на УЗИ, где ей сообщили о подозрении на наличие у будущего ребёнка синдрома Дауна. Порекомендовали сделать амниоцентез. Позавчера, в понедельник, ей эту процедуру провели, а у неё поднялось давление и нашли белок в моче. Поэтому оставили в медицинском центре, где держат уже третий день. Все эти дни Оля не ходила на занятия, так как Димку нужно отвести к девяти утра, а забрать в час дня. Школа испанского языка в центре города и она не успевает на занятия. И, главное, все смотрят на меня с такой надеждой, будто я сейчас достану волшебную палочку из кармана, взмахну ей и всё будет в порядке.
– Оля, включи чайник, пожалуйста. В рюкзаке "Птичье молоко", вроде ещё не растаял по этой жаре. Сегодня в "Перекрёстке" брал. Засунь в морозилку на десять минут. Сейчас чая попьём с тортом, да поедем и навестим нашу больную.
– Ула! Толтик! – подпрыгнул Димыч.
– А нас туда пустят? – неуверенно поинтересовалась сестра.
– Сейчас позвоню.
Пока Оля колдует на кухне, делаю звонок в медицинский центр и убеждаюсь, что проблем с посещениями нет. Потом звоню в Димкин "колледж". Интересуюсь у секретаря есть ли у них контактные данные нянь, объясняю нашу ситуацию.
– А зачем Вам няня? – удивляется испанка, – Мы открываемся в восемь утра, тогда и приводите сеньора Диму, а заберёте в семь вечера. У нас после занятий начинается музыкальная школа. Насколько дней записывать вашего брата?
Договорились пока на четверг и пятницу. А я вздохнул и потёр руками лицо. Почему сестра не спросила о дополнительных занятиях в садике, когда брата забирала? Она же испанский в школе учила, да и сейчас к экзамену готовится. Даже маму в эти дни никто не навещал. Такси было трудно взять? Дурдом.
– Добро пожаловать домой, Саша. Поздравляем тебя с отличной игрой в составе молодёжной сборной России. Мы тобой очень гордимся. Тебе только шестнадцать лет, а уже в молодёжке. Это так круто! – говорю сам с собой.
По дороге на кухню вспомнил о кексах, которые Лена испекла.
– Колжики! – Димыч сразу откусил половину.
– Ты сам пёк? – удивилась сестра.
– Лена сегодня утром испекла, – говорю без всякой задней мысли.
И тут Оля начинает рыдать в полный голос.
– У-У-У… Дима мой мобильник в унитаз уронил. Я позвонить никому не могу… У-У-У… Я восемь лет этот чёртов испанский учила, а говорить не могу… Ненавижу эту Испанию. Домой хочу. Жара эта вечная. И ты меня ненавидишь, променял на Лену. У-У-У… И мама умирает. И гречки в магазине не продают…. У-У-У… Карточки у меня нет, а я деньги найти не могу…… У-У-У…
У Димки начинает дрожать нижняя губа и к Олиному рёву, добавляется ещё и Димкин. Из жизненного опыта Морозова знаю, что женщинам нужно дать выговориться. Достаю из морозилки торт, открываю коробку и Димка сразу замолкает. Сервирую на три блюдца, ставлю на стол.
– Вкусно, Димка? – Отправляю в рот кусочек суфле.
– Ммм, – Димыч занят лакомством.
