Неизданные записки Великого князя (СИ) - Подшивалов Анатолий Анатольевич (серии книг читать бесплатно txt) 📗
— Ваши бы слова да Богу в уши, дорогой Александр Михайлович. Нам ведь для наступления весной и летом 1919 катастрофически не хватает всего, прежде всего — вооружения. Кубань как-нибудь прокормит добровольцев, а вот без винтовок и патронов нам с красными не справится. И, кроме винтовок, хорошо бы, по крайней мере, пять сотен стволов артиллерии, тысячу-две пулеметов, да аэропланы и танки будут в самый раз. И вторая проблема — красные быстро пополняют убыль живой силы, проводят мобилизации офицеров. Троцкий мобилизовал офицеров почти столько сколько служит у нас, а солдат — вдесятеро. Если у нас раньше офицеры-добровольцы пробирались на Юг, то сейчас этот ручеек иссяк, только казачество дает пополнение, а казаки, как показал опыт боев, не стремиться выходить за пределы области своих войск, как они говорят "за мужиков воевать". Вот эта проблема даже поважнее будет.
Не все же держаться на личной храбрости офицеров. Да, мы тут получили сообщение от наших авиаторов, что вы лихо сбили красного мадьярского летчика. Георгия не дал бы, но мечи к имеющемуся ордену вы заслужили. Чем награждены, напомните мне? -
— Владимиром 2 степени, ваше высокопревосходительство. Данные при рождении династической орден Андрея Первозванного и высшие степени орденов российских, кои положены к парадному мундиру, на конференцию одевать не планирую, тем более, нет их у меня — в Петербурге остались и Бог знает, где они сейчас, так же как и парадный мундир. Пусть господа союзники видят, что мы воюем.
— Но для того, чтобы я мог дать к нему мечи, вы должны быть среди добровольцев.
А по поводу парадного мундира вы правы — не до парадов нам сейчас.
— Не ради награждения, а ради возможности представлять Белое движение на конференции держав, а затем, вернувшись в Россию, продолжить борьбу, прошу зачислить меня на службу.
— Шефствовать над авиацией и флотом, возьметесь, адмирал? Ни того ни другого у нас практически нет, создавать с чистого листа придется. Не стрелком же на аэроплан вас сажать?
— Согласен. И, прошу выдать мне что-то типа верительной грамоты для присутствия от Добровольческой Армии на Конференции Держав. Я возвращаюсь в Севастополь и немедленно отправляюсь в Париж. После выступления возвращаюсь в Екатеринодар.
— Вот и отлично. Рапорт о приеме на службу на мое имя напишите. В качестве знавших вас рекомендателей, вот, Петра Николаевича попросим, согласны.
— Согласен, подпишу ходатайство после того как поговорю с адмиралом. Пройдемте, тут есть совещательная комната, не будем мешать Главнокомандующему.
У нас состоялся довольно обстоятельный разговор с бароном. Мне показалось, что он более волевой командир, чем мягкий и интеллигентный Антон Иванович. Если у них получится работать вместе, это будет хороший тандем, ну а если нет… не хочется даже и думать.
Через пару часов я получил выписку из приказа о зачислении меня на службу. Вторую бумагу — о присвоении за боевой подвиг мечей к имеющемуся ордену Св. Владимира. И третью: на русском и французском языках о направлении меня на Конференцию держав в качестве Полномочного представителя сражающейся Добровольческой Армии.
После этого генерал Кравцевич подвез меня на аэродром, откуда с рассветом мы с Кетлинским вылетели обратно. Путь назад прошел без приключений, мы приземлились в Каче и попали в объятия авиаторов — наших друзей по авиашколе. После дружеской пирушки, позвонив в Дюльбер, я попросил прислать авто и скоро был дома. Ксения на меня накинулась с упреками, мол, эти авиаторы до добра не доведут, она всю ночь не спала. И чем это от меня воняет — спиртом, бензином и эфиром? Я казал, что она точно определила состав "казанской" смеси [45], но ее не пьют, а на ней сейчас летают аэропланы и провалился в сон, сказав, что посплю и всё объясню.
Утром я ей рассказал, что встречался с Деникиным, про свое зачисление на службу пока умолчал, а про представительство на конференции рассказал и бумагу на двух языках показал, упомянув, что это было предложение адмирала Кэлторпа. Упоминание имени адмирала ее успокоило, поскольку как бы гарантировало участие британской короны, а не каких-то авиационных сорви-голов. Я сказал, что до отхода "Мальборо" еще месяц-два, а то и все три. Это время сборов зависит от тещи, она же упросила взять друзей и слуг, вот пока они соберутся, соберется она, пока доплывут до Британии, я все уже сделаю и встречу их на британской земле. На том и согласились.
Утром я позвонил адмиралу Кэлторпу и договорился о встрече.
На борту "Сьюперба", а катер опять подошел к адмиральскому трапу, меня встретил дежурный офицер и проводил к Кэлторпу.
— Сэр Александер, а вы отчаянный сорви-голова. Я получил радио с нашего миноносца в Керчи о том, что вы летали к Деникину и, более того, ухитрились сбить какого-то красного аса.
— Это так, — я подал ему "верительные грамоты" для участия в Конференции за подписью Деникина. — Вы же сами подсказали эту идею.
— Да, но я имел в виду ваше участие как частного лица. Давайте сделаем так, что я этих бумаг не видел, я вам предоставлю место на крейсере "Форсайт", который через несколько дней отправится в метрополию, а там поступайте как знаете и как сочтете нужным. Скажите, а зачем вам все это?
— Сэр Сомерсет, вы же знаете, что два моих брата томятся в тюрьме Петропавловской крепости в Петрограде. Я бы хотел привлечь к этому факту внимание глав союзников, может быть, что-то можно сделать. Не организовывать же мне воздушный налет цеппелинов на Петроград.
А что, это идея, купить у немцев десяток дирижаблей по сходной цене (если их еще не забрали союзники). В добровольцах поквитаться с большевиками в их логове, думаю, не будет проблем. Базой выбрать территорию, контролируемую Юденичем и за пару-тройку часов, над морем, чтобы раньше времени не "засветиться", да при попутном ветре — вот он, град Петров. Ночью, с прожекторами, под вой сирен и разрывы бомб на бастионах Петропавловки и, чем черт не шутит, утопить "крейсер революции" если он еще там. Высадить десант прямо в крепость, забрать узников, пошуровать в монетном дворе (надо же окупить мероприятие: погасить кредит, вознаграждение бойцам, пенсии семьям погибших), если он еще там — и в обратный путь. Вот только где денег взять на цеппелины? В кредит у французов? А, может, союзники поддержат линкорами, обстреляв Кронштадт? В худшем случае, отвлекут внимание, возникнет паника. А в лучшем — вдруг прорвутся мимо фортов, тогда можем и город занять.
— Сэр Александер, я и раньше знал, что вы прожектер с вашими флотскими проектами (оказавшимися, между прочим, правильными и дальновидными), но теперь я вижу, что пьяный воздух революции сделал вас еще и авантюристом [46]. Весьма вероятно, что вы им были всегда, только маскировались под рассудительного советчика императора Николая, но он никогда не следовал вашим советам, а ведь, если бы прислушивался, был бы жив.
— Спасибо, сэр Сомерсет, тогда разрешите мне откланяться, надо еще собраться в дорогу, закончить дела.
— Вас оповестят о дне отплытия "Форсайта", но будьте наготове — при получении сигнала от Адмиралтейства он покинет порт незамедлительно. "Мальборо" уйдет не ранее, чем через месяц, но пусть Романовы тоже будут готовы к этому сроку. Сэр Александер! Я знаю, что вы — патриот России, но Королевский флот будет счастлив числить вас своим офицером. Я даю вам в этом слово и постараюсь, чтобы вы не очень пострадали в чине. Ваш Колчак — британский офицер, что не мешает ему быть Главнокомандующим Восточной группы белых армий [47].
С тем я и вернулся в Дюльбер. Я еще раз объяснил Ксении, что два моих брата в тюрьме, сам я их освободить не могу. Денег, чтобы купить у немцев цеппелины и организовать десант, у меня нет. Единственный шанс — привлечь внимание к их судьбе — на Конференции держав и я должен использовать этот шанс. Надо еще заказать у ювелира мечи к шейному ордену, наверно, пошить новый китель и брюки и присмотреть штиблеты типа форменных — вот в этом я и появлюсь перед просвещенной Европой, не в сапогах же разгуливать по парижским паркетам — не поймут [48], собраться и ждать известий от Кэлторпа.
