"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17 (СИ) - Марков-Бабкин Владимир (бесплатные версии книг .TXT, .FB2) 📗
Просмотрев бегло отчет Минвооружений об испытаниях на полигоне двух образов танков Рыбинского завода, я скептически поморщился. Нет, с одной стороны, лучше такие танки, чем никаких, но с другой стороны, эти бронированные вагоны, наступающие задним ходом на вражеские позиции, были бы весьма полезны именно сейчас ну вот хотя бы под тем же Двинском, а по факту – армия их сможет получить разве что в следующем году, когда надобность в них будет весьма сомнительной.
Разумеется, иметь товарное количество танков прорыва, вооруженных 107– и 75-миллиметровыми орудиями, всегда приятно, но, во-первых, я-то прекрасно знал всю ублюдочность этой компоновки и ее конечную бесперспективность, во-вторых, я надеялся на получение в следующем году нескольких сотен легких танков, известных мне по моей истории как FT-17, ну а в-третьих, спрогнозировать потребности в подобных танках в 1918 году я вообще не мог. Возможно, и весьма вероятно, что к тому времени вся война и закончится, а в послевоенном мире танкам Рыбинского завода вообще не будет места.
Впрочем, в качестве практики для русских инженеров, конструкторов и прочих мастеров эта затея была однозначно полезной, позволяя им нарабатывать опыт и получать практические навыки танкостроения. Так что пусть играются.
Да, в воздухе явно пахло окончанием войны. Это понимали все – и противники, и союзники. Еще не вступили в действие основные силы Южного фронта, еще Румынский фронт не развил свое наступление, но уже все всем было понятно. А со сменой правительства в Болгарии последние иллюзии исчезли даже у самых твердолобых политиков и генералов обеих противоборствующих группировок.
В дверь постучали, и на пороге возник один из моих адъютантов.
– Ваше императорское величество! Оперативная сводка от генерала Кутепова и в приемной ожидает его высокопревосходительство министр иностранных дел господин Свербеев.
Принимаю из рук полковника Абакановича папку с докладом.
– Хорошо, Николай Николаевич. Просите господина Свербеева ко мне в кабинет через пять минут.
– Слушаюсь, государь!
Адъютант бесшумно исчезает, а я бегло изучаю короткую сводку. В общем, ничего пока страшного не произошло за истекший час, так что можно заниматься и иностранными делами.
Вообще же, насколько я мог судить, Кутепова несколько угнетала необходимость сиднем сидеть в кабинете. Как говорится, ему бы на коня, а не торчать тут в центре гигантской паутины, которую я плел и которая с каждым днем становилась все сложнее и обширнее.
И я его понимал. Там, далеко, творилась история. Шли в бой полки, неслись вперед эскадроны, взмывали в небо сигнальные ракеты и мчались средь облаков аэропланы. Там, именно там была настоящая жизнь для истинного военного. Кутепову же приходилось выполнять штабную работу, в основном кабинетную, держа в своих руках нити от всего происходящего в империи.
Вряд ли это именно та служба, о которой мечтал Кутепов. Я видел, как он смотрел сегодня на Слащева. Но и отпустить генерала на фронт я не мог. Лишиться фактического командующего императорской Главной квартирой, да еще в такой острый момент, я просто не имел права. Я и так уже отпустил новоиспеченного генерала свиты Дроздовского, принявшего командование над 4-й стрелковой «Железной» бригадой. Отпустил полковника Каппеля, возглавившего 1-й Особый конно-пулеметный полк. Генерал Марков держит оборону под Двинском, да и тот же полковник Шапошников наступает сейчас на Кавказском фронте во главе 16-го Мингрельского гренадерского полка.
Я фактически лишился более половины своего окружения. Как я могу в таких условиях отпустить Кутепова? Возможно, я к нему и несправедлив в этом плане, но, как говорится, кто-то же должен оставаться в лавке?
– Ваше императорское величество.
– Да, проходите, Сергей Николаевич. С какими вы вестями сегодня?
Свербеев чинно и степенно открыл свою знаменитую папку и начал доклад:
– Государь! Судя по поступившим из-за океана сведениям, в Вашингтоне весьма и весьма обеспокоены развитием ситуации в Европе. Во всяком случае, налицо активизация американцев на всех направлениях, причем по многим вопросам наличествует смягчение позиций по ключевым пунктам. Вместе с тем значительно расширены предложения по поставкам в рамках программы ленд-лиза, при этом так называемые меры «по обеспечению» больше не являются ключевыми. Вот новые предложения американцев, соблаговолите ознакомиться, ваше величество.
Я взял бумаги и бегло просмотрел листы.
– Однако! И чем вы объясняете подобную сговорчивость?
– Смею полагать, ваше величество, что смена власти в Болгарии была должным образом оценена в Вашингтоне. Ситуация в Европе теперь иная, а значит, и послевоенные расклады теперь со всей очевидностью будут подвергнуты изменениям. В связи с этим в администрации Вильсона не могут не предпринимать меры по конкретизации роли и доли Соединенных Штатов в существующих реалиях и в послевоенном мире в целом.
– И что же они хотят конкретно?
– Насколько я могу судить, главная забота Вашингтона сейчас – не допустить окончания войны в этом году, государь.
– Вот как? Интересно.
Я прошелся по кабинету. В принципе, все это было прогнозируемо, но чтобы вот так, в открытую и нагло? Что-то их там сильно приперло за океаном.
– Что они предлагают и чего хотят?
– Вместе с расширением помощи России и программы ленд-лиза администрация Вильсона хотела бы обсудить с нами вопрос размещения американских войск на русском фронте. Смею полагать, что после потопления «Левиафана» Белый дом ищет способы участия американских войск в Великой войне в обход тех протестов, которые имеют место в США в настоящий момент. Прибытие частей в Романов-на-Мурмане или даже во Владивосток, с одной стороны, избавит войсковые транспорты от излишней опасности, не провоцируя усиление волнений внутри страны, а с другой – позволит им заявить о том, что Америка в полной мере участвовала в Великой войне, в том числе и для того, чтобы претендовать на свое место за столом мирных переговоров.
М-да. Кино и американцы.
– Что конкретно они хотят?
– Как я уже сказал, думаю, государь, что они не хотят завершения войны в этом году.
– Что ж, их желание объяснимо. Но нам-то оно зачем? Какие аргументы они бросают на свою чашу весов?
Свербеев пожал плечами.
– Аргументов-то много, ваше величество. В частности, очень многое из того, что обещано нам, в реальности поступит лишь весной и летом следующего года. Это же касается очень многих вопросов, которые связаны со строительством заводов и передачей прочих технологий России. В частности, мы должны четко понимать, что те же авиационные двигатели, тракторы, грузовые автомобили и все, выпуск чего мы хотим наладить у себя, окажется доступным нам лишь в случае, если 1918 год будет очередным годом войны, а не годом сугубо послевоенным. Совершенно очевидно, что прибытие в Москву ее высочества принцессы Иоланды, равно как и всей итальянской делегации, не прошло мимо внимания вашингтонского политикума. Во всяком случае, ничем иным невозможно объяснить сегодняшнее прибытие в Петроград мистера Джеймса Джерарда, бывшего посла Соединенных Штатов в Германии.
– Вы, очевидно, должны быть с ним знакомым, не так ли?
– Разумеется, ваше величество. В бытность послом Российской империи в Берлине мне приходилось встречаться с этим господином.
– И что вы можете сказать о нем?
– Он не только и не столько дипломат. Помимо официального Вашингтона за ним стоят весьма влиятельные круги, многие из которых так или иначе перекликаются со «старыми семьями», которые привезла с собой в Москву ее высочество. В частности, могу отметить довольно серьезные связи мистера Джерарда с домом Барухов.
М-да, Барухи, Морганы, Ротшильды, старые семьи. Куда-то я влезаю все глубже и глубже, погружаюсь все выше и выше…
Стук в двери прервал мои размышления. Стоит ли говорить о том, что на пороге вновь возник мой адъютант полковник Абаканович?
