Отпуск в СССР или Назад в будущее (СИ) - Молотов Владимир (первая книга TXT) 📗
И этот воодушевляющий аромат промокших свежих листочков на деревьях, этот свершившийся акт изменения прошлого — всё это в миг подняло в Диме волну, и всякое ненастье ушло из души, а настроение резко поднялось.
— Ага, свершилось! -- сказал он вслух. – Наконец-то! Наконец-то хитрая сущность времени прогнулась!
Тут пролетели в голове все эпизоды, связанные с этим экспериментом. И то, как Коля покрутил пальцем у виска накануне махинации с домом. «Ты что, спятил? Что за дикая идея, спалить избу?» И то, как после встречи с Игорем Кирычем перебрался Дима на бензиновую заправку со смешными колонками, по шкалам которых двигались стрелки. И как подвернулся на заправке мужик на лихом «Четыреста двенадцатом». И как на задах временно брошенного дома оросил Дима брёвна бензином и чиркнул спичкой. И, наконец, как уходил по улице, оглядываясь на неожиданно бодрые языки пламени.
Правда, в эти минуты уже где-то завыла сиреной пожарка, но времени помешать ей не осталось. Люба уже, по прикидкам, приехала на автовокзал. Впрочем, пламя занялось так споро, что шансы пожарников растаяли в секунды.
И он не ошибся! Дома теперь не существовало. А на месте, где дом стоял, росло несколько небольших тополей. Значит, и не было тех шести месяцев, проведённых в офисе? Но, напрягшись, Дима вспомнил несколько ярких моментов той службы в офисе в деревянном доме.
Как же так, спросил он себя? Память не стёрлась, а здание стёрлось. Имелось там несколько комнат, отданных рекламной газетёнке. И была основная зала, где сидел Димка и сидели его коллеги. И все они ежеминутно названивали клиентам, упорно втюхивая полосы под рекламу. И была директорша (опять баба!) с каждодневными планёрками, похожая на фурию из кинофильма «Блеф» с Адриано Челентано. И была блондиночка Софья с тонким голоском, по которой сох Димка. Как раз перед знакомством с будущей супругой.
И где они сейчас все? Вот бы хоть одну сюда, чтоб спросить: ну, мол, девица, помнишь ли чего обо мне, о нас, как мы служили в той газетёнке?! Но ни одну сволочь ведь сейчас не откопаешь! Те люди, рядом с которыми ты копошился когда-то, в определённый период своей жизни, имеют свойство бесследно исчезать. А если всё же они и появляются лет через десять, вот как Коля, то в совсем неподходящий момент!
Да, и там ещё парковка имелась у крыльца, небольшая такая, аккуратная, и всё время стояли два «Жигулёнка» седьмой модели с названием газетёнки на боках, готовые сорваться сиюминутно к созревшему клиенту. И менеджеры набивались в эти «Жигулёнки», в том числе и Димка, и ездили по адресам…
А теперь вот ни парковки, ни дома. Только три тополя. «Три тополя на Плющихе», блин. Меж тем, ничего больше в городе не изменилось – это Кукарский успел заметить. И в людях тоже ничего не изменилось. Взять, например, Шахиню.
Тут Диме пришла идея. Он сплюнул, сел в машину и помчал «Логана» по направлению к центральной библиотеке. Срочно, пока не закрылась, раздобыть подшивки газет! А заодно понабрать учебников по новейшей истории России. Это для Кирыча. Ибо уже завтра назначена встреча.
Дима уже решил, что на работу завтра опять не пойдёт. Возьмёт потом больничный у знакомой медички. Главное, заранее ей звякнуть. И он позвонил по пути в библиотеку. Та пообещала посодействовать. А в ходе больничного и заявление на отпуск можно поднести, решил Кукарский.
В библиотеке оказалось пустынно. Лишь редкие странные личности, да парочка студентов попались Диме на глаза. Перво-наперво он попросил у очкастой библиотекарши лет сорока с некрасивым лицом подшивку местных газет.
Долго рылся. Но нашёл! В старинной «Звезде» за тот сентябрьский день – за двадцатое число, года тысяча девятьсот восемьдесят третьего, ютилась на второй странице заметка о печальном происшествии. В результате пожара, дескать, сгорел заброшенный дом. Причина возгорания неизвестна. Дому было семьдесят лет. На месте пепелища решено разровнять площадку и сделать в будущем маленький скверик.
Ладно, заключил Дмитрий, пусть так. Ну а что же с той газетой? Где она-то прописалась? Ведь сейчас, в мае две тысячи тринадцатого, она должна до сих пор оставаться в злополучном деревянном здании.
Кукарский сдал подшивку «Звезды» и попросил бесславную рекламную газетёнку. За любое число.
– Таких не держим! – гордо сказала дама в очках низким мужиковатым голосом.
Тогда Дима перешёл в другой абонемент и выписал себе на неделю два учебника новейшей истории России. Так чтоб с Горбачёвской перестройкой, с распадом СССР, с эпохой правления Ельцина. При беглом просмотре соответствующих глав показалось, что объясняются все эти этапы весьма доходчиво.
Наконец Дмитрий перебрался в интернет-зал и вышел в сеть. В поисковике набрал название газетёнки и таким образом отыскал всю необходимую информацию. Выяснилось, что в означенный период, а именно, зимой и весной две тысячи четвертого года, Димина рекламная «многополоска» арендовала офис в том же районе, где в тысяча девятьсот восемьдесят третьем сгорел дом.
Более того, редакция занимала площади особняка, похожего на сгинувший. Особняка, так же сложенного в два этажа из бревён в начале двадцатого века. Возможно, что и экстерьер с интерьером у сего здания напоминали стёртые Димкиным огненным ластиком экстерьер с интерьером. Впрочем, как раз таки эти интерьер с экстерьером уже постирались в Димкиной памяти. Ибо в первую очередь в голове меркнут подробности места действия.
Стало быть, само-то действие никуда и не потерялось, вдруг озарило Кукарского! Всё происшедшее с ним, с Челентановской фурией, с блондиночкой Софьей, происходило, как и происходило, но только в другом, похожем месте и в том же районе.
И, тем не менее, дом таки пропал! А следовательно, настоящее можно поменять. (Ну конечно можно! – И с Леркой, собственно, результат имелся, ведь она ожила, это тоже очень важно!) Но настоящее меняется весьма осторожно. И значит, стоит рискнуть – переделать прошлое всей страны! Ни больше ни меньше! И тогда так осторожно всё поменяется, что мы останемся теми же, за то жить станем лучше… Нет-нет! Мы все станем добрее!
Бред, сущий бред, сразу одёрнул себя Дима! Какой же он идеалист!
«Да ладно! Хуже, чем было, никак не станет! Разве может быть что-то хуже лихих девяностых? А я хочу без них. Чтобы просто: Советский Союз благополучно вступил в двадцать первый век. Вот как Китай. Только и всего. Дом пропал, пропадёт и весь этот грёбаный капитализм!
По крайней мере, мне-то что от этого? Мне-то точно хуже не станет! Ну а зачем мне это нужно? Больше всех надо, что ли? Да затем, что у меня, только у меня, единственного на всём белом свете, есть волшебная палочка! И… если не я, то кто?! Ведь люди не видят, как мир катится в тартарары. При такой озлобленной жизни, при таком влачимом существовании мы скоро все загнёмся!
Да-да, я раньше часто думал: вот как скоро мы все загнёмся. Кругом озлобленность, равнодушие, казнокрадство, отсутствие национальной идеи. И Россия вот-вот развалится. Или её разбомбят. Но я считал это замкнутым кругом. Я не видел выхода из происходящего. Мне не приходило в голову, как нам всем выпутаться из пут?
А теперь сама судьба преподнесла фантастический подарок! Надо только суметь им правильно воспользоваться. Поскольку он требует трепетного к себе отношения…»
Когда Кукарский вышел из библиотеки с учебниками под мышкой, радостно сияло солнце, но оно уже катилось по крышам и посылало прощальный ветерок. «И ещё мне бы завтра одному туда смотаться, – твердил про себя Дмитрий. – Коля будет мешать встретиться с Кирычем».
Впрочем, сложностей воплощение сей задумки не представляло – достаточно было соврать Николаю с три короба, мол, завтра не смогу, а самому с раннего утра податься к пещерам. Правда, предварительно прощупав почву – когда этот маневр собирается сделать Коля? Поедет ли он один, если приятель занят на работе?
Проблема решалась немедленным звонком. Дима достал мобильник и набрал товарища. Тот ответил сразу и затараторил:
