Витязь - Витковский Алексей (читать книги без сокращений txt) 📗

Савинов греб и хмуро смотрел перед собой. Храбр толкнул его локтем:

– Эй, друже! Чего насупился?

Сашка помялся – рассказывать, нет ли? А, была не была…

– Я ведь знаю, что будет, Храбр. Конечно, знаю не точно – помню не все. А иное и записано в летописях неверно, но ждут нашу землю потоки крови. Страшные времена. Будет это нескоро – лет через семьдесят, когда войдут в силу внуки Святославовы. Станут рвать они Русь на части, как псы кусок мяса. И будет так почти двести лет. Потом придет сильный враг и возьмет нашу землю, и будет она под пятой еще три столетия… Моря крови русской прольются.

– Вот оно что… Пятьсот лет… А потом?

– Потом… Прогоним врагов. Русь расширится до Восточного океана. Огромные, богатые земли… Но германцы и французы за те триста лет уйдут далеко вперед. Станут сильны. Очень сильны. Снова будут войны – ты таких не видел… И так без конца. Я сам с такой войны… И нам все время придется их догонять. И снова кровь…

– Ратиться будут всегда… Здесь нет беды. Но не нравится мне такое грядущее. Что мы, хуже франков? Был у них толковый конунг – Карл, да помер. А теперь свеи, даны да урмане делят их землю как хотят…

Сидевший на соседнем весле воин с татуированными плечами и лицом вдруг обернулся. Звали его Весемир, родом он был из западных славян, лютичей.

– Скажи-ка, Олекса, а наши земли? Аркона, Волин, Бранибор – что там будет?

Сашка уже пожалел, что завел этот разговор. Но, как говорится, назвался груздем…

– Бранибор станет Брандербургом. Ваши земли займут саксы. Аркона падет последней…

– Саксы?! Надсмехаешься ты, что ли! Мы их бьем завсегда!

– Правильно, да только деретесь вы между собой да с бодричами. Пока будете биться, саксы станут сильны и сожрут вас….

– Страшные ты слова говоришь, Александр…

Савинов вздрогнул. Ольбард, оказывается, стоял рядом, слушал. Лицо его было печальным.

– А Святослав, Игорев сын, что ждет его?

– Он будет великим воином, князь. Многие века его имя будет созвучно славе и мужеству. Он разобьет хазар, так что те не поднимутся больше, возьмет Саркел, Тмутаракань надолго станет нашей, возьмет Болгарию, будет биться с греками. Правда, ему придется оттуда уйти… А на днепровских порогах его подстерегут печенеги и убьют… И чашу из черепа его сделают. Паскуды!

Ольбард только мрачно кивнул и долгое время стоял молча. Савинова удивила его реакция. Сам Сашка всегда приходил в бешенство, натыкаясь на этот эпизод в книгах. Какой же поганью надо быть, чтобы так относиться к храброму врагу!

Поднявшийся ветерок сморщил сияющую гладь воды. Солнце светило по-прежнему…

– То, что ты поведал, печально, но вижу – се правда. Что до Святославовой смерти… Не надругались над ним печенеги. Великую честь оказали ему! Пить вино из черепа великого воина – значит, причаститься к его мудрости!.. Однако боги не решают за нас. Сильный и мудрый может избежать беды. Пророчества и предначертания исполняются там, где люди покорились судьбе. Если ты знаешь где ловчая яма, то обойти ее нетрудно. Потому грядущее содержится в нынешнем. Руны рекут – ничто не предопределено, и нет ничего такого, чего нельзя было бы избежать, – он остро глянул Сашке в глаза, отвернулся и пошел на корму.

Сашка налег на весло. Какая-то мысль не давала ему покоя. Вертелась рядом, просилась… Как кошка, царапающая дверь квартиры. Но стоило попытаться ее ухватить – ускользала прочь. Откуда она взялась? Князь что-то говорил… Ничто не предопределено… Нет, раньше…Что-то… И вдруг он понял, и понимание это едва не пригнуло его к доскам палубного настила. Огромная, тяжкая ноша… Но кто я такой, чтобы замахиваться на историю?.. Разве может человек, один человек, изменить все? Ход истории?.. Столько судеб и сил переплетено в нем!.. Но мысль не уходила, наоборот, она, как забияка на ярмарочной площади, встала посередь дороги, с вызовом ухмыляясь. Да, с вызовом! Никто здесь не обладает такой информацией, как он! Никто не знает последствий! Он, Савинов тоже знает не все, но многое… Знает, значит, может изменить!!!

– Силен и славен Тохтамыш, что не оставил от Москвы и праха, – продекламировал он. – Но был раздавлен, словно мышь, железной ратью Мономаха! [69]

Храбр удивленно посмотрел на него.

– Мы прорвемся, брат! – сказал ему Сашка. – Все будет хорошо!

Тот в ответ недоверчиво покачал головой.

«Весла суши! – донеслось с кормы. – Ставьте ветрило! Ветер идет!»

Глава 8

Тени

– В Изборске сидит Труворов внук Вадим, – рассказывал Храбр, – у него пять сотен русинов.

– Погоди, разве русин – это не название народа? Ведь вы сами себя так называете.

– Русин это воин, живущий мечом. А мы варяги – русь. Это то же, что урмане, к примеру, или словене. Есть еще россы – те в Полянской земле, где Киев. Все мы дети Славена, если не считать урман, да и те нам родня, правда дальняя. Русином же может быть любой – вятич, древлянин, хузарин ли, рус ли. Хватило бы воинского умения да удачи.

– А почему усы синие?

– Ишь, как много у тя вопросов. За пазухой их прячешь?.. Усы синие у тех, кто варягом родился, как я или Святомир. Это наш знак. Чубы же только у вождей, а синий у Ольбарда одного – он старший в роду. Ты же теперь тоже варяг – русь, но им не родился. Потому подбородок брей, а усов красить не можешь.

– А Ольбард? Сколько у него русинов?

– В малой дружине – пять сотен.

– Значит, в большой – ополчении – тысяч десять?

– Когда как – бывало и поболее… Так на чем я… Да, а в Полоцке – князь Рогволт. У него дружина сильна – без малого тысяча русинов. Поболее только у киевлян. Да новугородцы могут выставить столько же. У Малфреда Древлянского – пятьсот мечей, но ополчение очень большое…

– Интересно. У нас его везде Малом пишут, а варягов вообще считают свеями или данами.

– Малфред – оттого, что готского рода. Ну, а насчет того, что варяги – свеи, ты тут никому не говори. Обидеться могут… Может, там у вас и все остальное переврали? Хотелось бы верить…

Савинов пожал плечами:

– Мне бы тоже хотелось. Но, как говорили древние римляне: «Хочешь мира – готовься к войне!» Будем исходить из того, что переврали не все.

Они сидели у костра и тихо беседовали. Была ночь. Кругом вповалку спали воины, завернувшись в плащи. У берега темнели силуэты кораблей. Уже два дня они шли морем вдоль берега, сначала на юг, а потом на юго-восток. Непрерывной чередой тянулись поросшие лесом скалы, бухты, мысы. Нигде ни дыма, ни человеческого жилья. Правда, Храбр утверждал, что в лесах живут весины, но чужих они не любят и потому не показываются. В море некоторое время видны были большие острова. Надо думать – Соловки. По этим ориентирам Сашка уверенно идентифицировал место как Онежскую губу. Значит, теперь – вверх по Онеге, а там по рекам и до Белоозера недалеко. Говорят – если на волоках не замешкаемся, то дома будем через полторы-две недели.

Звезды над головой светили настолько ярко, что, казалось, их лучи могут исколоть руки, если протянуть их вверх. Лес окружал стоянку молчаливой стеной. Натужно звенели комары. Сашка радовался дыму костра, не то сожрут, кровососы. Он вспомнил, как один из ребят, которому довелось служить под Архангельском, рассказывал о местных комарах. «Оставишь, бывало, на столе хлеба краюху и оглянуться не успеешь – глядь, потащил! Ты его ладонью – хабах! Так не поверите – пальцы отшибаешь! А он управление теряет и на пол… Да так, что стаканы на столе гремят!»

Савинов невольно улыбнулся своим мыслям, хотя настроение было далеко не праздничное. Целый день его не оставляло чувство тревоги. Такое бывало оба раза, когда его сбивали фрицы, и в тот раз, когда поймали в клещи тоже, но тогда чудом удалось вырваться. Он частенько поглядывал на ближайшие деревья. Где-то там – сторожа. Не должны проспать вроде…