Тверской баскак. Том Пятый (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus" (читать книги без регистрации txt, fb2) 📗
Их можно понять, вся Саксония в огне, город переполнен беженцами, которые своими глазами увидели, что такое ордынское нашествие. Они вправе меня ненавидеть, и думаю, случись действительно такой клич, добрых бюргеров не остановит ни едущий бок о бок со мной герцог Баварии, ни покачивающийся впереди посланник герцога Саксонского барон Дитмар фон Хальслебен, ни его оруженосцы. Звериную злобу толпу пока сдерживает лишь страх и надежда! Надежда, что переговоры с этим страшным чужеземцем принесет им мир и покой.
Вдоль всей улицы от городских ворот до самой Шверинской ратуши выстроился глазеющий народ. Горожане побогаче торчат из окон и с балконов, но отовсюду меня встречает злость, ненависть и затаенный страх.
«Ну что за милые люди! — Подбадриваю себя иронией. — Дай им волю, они сожрут меня без хрена и соли!»
Если честно, то к городу я приехал не в таком малочисленном составе. Соболь с тремя сотнями стрелков остался у ворот, а в город я въехал только с десятком. Таков уговор!
Сразу же после битвы у Эбенхюгельского холма я отобрал из числа рядовых пленных рыцарей троих поцелей и отправил их к герцогу Саксонии, маркграфу Бранденбурга и к тевтонскому комтуру Мариенберга. Маркграфу я предлагал обсудить возвращение брата, тевтонам, спасение их ландмейстера, а Саксонскому герцогу Альберту судьбу его разоренного герцогства.
Я настаивал на общей встрече, хотя и понимал, что это будет выглядеть подозрительно. «Он хочет заманить нас в ловушку и прихлопнуть одним ударом!» — Подумают они все.
Подумают так, но все равно примут мои условия, ибо деваться им некуда. Отказ будет равносилен признанию в трусости, а в этом времени эта мелочь еще кое-чего да значит! Все козыря у меня на руках, и я диктую условия, но для успокоения благородных господ я пообещал, что приеду один лишь с десятком охраны. Надо сказать — это сработало!
Полтора месяца ушло на переписку и согласование места встречи. За это время я взял Берлин и свернул оттуда на северо-запад, в направлении Шверина. Абукан же за эти месяцы окончательно разорил земли Макдебурга и, так и не взяв сам город, двинулся в сторону Ганновера. Он даже пару раз присылал гонцов с требованием огненного наряда и моего немедленного выступления на соединение с ним.
Подивившись тогда наглости Батыева отпрыска — прийти ко мне на помощь он так и не сподобился — я отписался жалобой на большие потери в людях и лошадях. Мол это сильно замедляют скорость движения. К тому же указал, что идти напрямую, через разоренную им Ангальт-Саксонию, невозможно из-за отсутствия продовольствия и фуража. Потому вынужден двигаться в обход через приморские земли, так что «скоро не жди!».
В ответ получил еще одно послание, на этот раз полное гневных угроз и оскорблений. Оно меня ничуть не тронуло и не испугало. Угрозы Абукана меня интересовали мало. Что он может мне сделать⁈ Да ничего! Пожалуется Бурундаю! На что⁈ На то, что он растянул войска, что подставил под удар не только меня, но и Берке, что не пришел ни мне, ни ему на помощь…
Если спросят, я могу еще долго перечислять, но думаю, Абукан жаловаться не будет. Он будет продолжать грабить центральную Саксонию, пока там еще остается что грабить и еще находятся места, до которых он может дотянуться.
Меня такая ситуация вполне устраивала!
«Пусть Абукан развлекается, главное, чтобы не мешал! — Говорил я себе. — Пока его степные батыры висят дамокловым мечом над Саксонией и Бранденбургом, господа будут только сговорчивее!»
И вот я еду по улице германского города Шверин и думаю о том, что не слишком ли я полагаюсь на порядочность всяких там герцогов и графов.
«Да нет, — усмехаюсь я про себя, — не надо лукавить! Ни на какую порядочность ты не полагаешься, а рассчитываешь лишь на здоровый инстинкт самосохранения. Ведь все в этом городе, включая даже несмышленых детей, понимают, что с ними будет в случае моего убийства. Вон даже охрану приставили!»
Пока я развлекаю себя иронией, мы уже выехали на центральную городскую площадь. Копыта цокают по брусчатке, а мой взгляд, стрельнув вверх к вздернутому в небо соборному шпилю, скользит вдоль краснокирпичных, вжавшихся друг в друга домов и останавливается на пузатом здании ратуши.
У широкого каменного крыльца стремянные принимают поводья. Я спрыгиваю на землю и вслед за бароном неспешно поднимаюсь по ступеням. Распахиваются высокие резные двери, шуршит под ногами мрамор еще одной лестницы, и наконец, мы заходим в небольшой зал, заполненный народом.
Кроме герцога Альберта и маркграфа Иоганна, сидящих у противоположной стены, опознаю еще тевтонского посланника. Его белый плащ с характерными черными крестами трудно с чем-либо спутать. Остальной народ мне идентифицировать трудновато, тут и священники в дорогих рясах, и какие-то бюргеры в бархатных беретах. Кто они и зачем их позвали, сказать пока не возьмусь.
Не глазея по сторонам и храня на лице стопроцентную невозмутимость, шагаю через весь зал. Каменные плиты звякают под каблуками сапог, любопытно-встревоженные взгляды жгут мне затылок, а чей-то звонкий голос объявляет.
— Консул Союза городов Русских Иоанн Фрязин, и герцог Баварии Людвиг II Виттельсбах!
Часть 2
Глава 4
Июнь 1258 года
Остановившись в двух шагах от постамента, изображаю приветственный поклон. При этом вижу, что Людвиг не так вежлив и ограничивается лишь кивком головы. Вельможи в креслах тоже не утруждают себя учтивостью и вообще не отвечают на приветствие.
«Ладно, — раздраженно бурчу про себя, — сочтемся когда-нибудь!»
Все взгляды нацелены на меня, и мой голос нарушает застывшую вокруг надрывную тишину.
— Ваши сиятельства! — Еще раз поочередно склоняю голову в сторону одного и второго сидящего герцога. — Я пришел для того, чтобы протянуть вам руку помощи!
Выдерживаю паузу, пока вокруг стоит изумленный гул, и продолжаю.
— Можете мне не верить, но это так! В этой трагической и, казалось бы, безвыходной ситуации я готов предложить вам спасительный выход, которому уже последовали король Богемии Пржемысл Оттакар II и, — поворачиваюсь в сторону стоящего рядом Людвига, — герцог Саксонии Людвиг II Суровый.
Замечаю, как мой баварский «друг» недовольно морщится при упоминании своего имени, и толкую это как то, что где-то в глубине души он стыдится своего выбора.
«Ничего, — усмехаюсь про себя, — стерпится — слюбится!»
Еще одна театральная пауза, и я озвучиваю то, ради чего я их всех тут собрал.
— Выход прост и очевиден! Все, что вам надо сделать, это выбрать королем Германии и императором Священной римской империи того, кто и так имеет на это полное право. Я говорю о Конрадине Гогенштауфене! Я знаю, что он еще очень юн, и тем не менее Великий монгольский хан признал его право на трон, а тот в свою очередь присягнул ему, как сюзерену.
Первые мои слова встречаются недоверчивым гулом, а затем наступает мертвая тишина. Никто в этом зале не в состоянии сразу связать эти две нити. Причем здесь Конрадин и какой-то хан⁈
Наконец, первым находится Альберт Саксонский.
— У Германии уже есть король, хоть я и голосовал против!
Это как раз и есть причина, по которой первоочередным направлением я выбрал наступление именно на Саксонию и Бранденбург. Как я правильно помнил, владетели этих земель были теми двумя курфюрстами из трех, что голосовали против Генриха Корнуоллского.
Смотрю прямо в возмущенные глаза герцога и отвечаю недоумевающим вопросом.
— И где же он⁈ Где ваш король, когда Германия в беде⁈ — Тут я бросаю взгляд в сторону маркграфа. — Может быть, он защитил твоего брата, когда того сбили с коня⁈ Где он вообще был, ваш король, когда вы сражались на Эбенхюгельских холмах⁈
Сейчас я давлю на самые чувствительные струны человеческой души — на обиду и страстное желание оправдаться перед самим собой. Иоганн бросил брата и знает об этом, но сейчас я словно бы говорю ему — нет, это не твоя вина, это вина твоего короля, предавшего вас обоих!
