Танненберг (СИ) - Михельсон Андрей (электронная книга .txt) 📗
Наконец, Самсонов отправился в Цеханов к авиаторам. Ехать туда было несколько далековато, сорок с лишним вёрст, но если он не сделает этого сейчас, то потом точно не найдёт на это времени. А вопрос контроля за небом, как он теперь всё отчётливей понимал, являлся очень важным. Добрались чуть более чем за час. На дороге оказалось не так много ухабов, как он опасался. Аэродром нашли довольно быстро по имеющемуся описанию, застав там возбуждённых авиаторов, которые поведали ему душераздирающую историю. Оказывается, пролетавший дирижабль отметился и у них, сначала сбросив три бомбы на станцию, где он соблазнился большим количеством вагонов, а потом, пролетая низко над аэродромом, выпустил несколько очередей из пулемёта, ранив одного солдата охраны. Хотя аэропланов он видеть не мог, потому что они все стояли под навесами и в кустах. Стрелял просто так, по людям. Но командир авиаотряда Вальницкий был зол, потому что его, авиатора, заставили ползать на коленках в кустах. И теперь, когда пулемёты прилажены к аэропланам, он горел желанием поквитаться. Тогда Самсонов поведал господам авиаторам страшную историю о том, как только что артиллерия корпуса Мартоса стреляла по дирижаблю из двадцати четырёх пушек, несомненно, потрепала его, но он всё же не упал сразу, а величественно уплыл в сторону границы. Оставалась лишь надежда, что он всё же до неё не долетит, а наша доблестная кавалерия перехватит его экипаж. Из этого рассказа следовал очевидный вывод, что гоняться за дирижаблем с лёгким пулемётом, который к тому же имеет ограниченный запас патронов, занятие не только бессмысленное, но ещё и опасное. Потому что на нём пулемётов гораздо больше, площадка, с которой будут стрелять, качается гораздо меньше, и очереди оттуда будут лететь гораздо длиннее. А посему, охоту за дирижаблями Самсонов объявлял под запретом, и даже встреч с ними настоятельно советовал избегать.
А вот дальше Самсонов перешёл на командный тон, и присутствующие подтянулись. Задача была следующая. Уничтожение авиации противника, на которой пока что нет пулемётов. А чтобы этим лучше воспользоваться, надо как можно дольше оставлять противника в неведении на счёт таковых у нас. Чтобы у них мыслительный процесс на эту тему активизировался как можно позже. Поэтому, стрельбу из пулемётов за линией границы или фронта, а также в непосредственной близи от неё, он пока что тоже запрещает. Зато всех, кто забрался достаточно далеко на нашу территорию, надо уничтожать обязательно. И ни в коем случае не допускать ухода обстрелянных германских аэропланов обратно. Если не уверены в результате стрельбы, то лучше вообще не стрелять, но раз начав, добивать обязательно, запоминать место падения аэроплана, и наводить потом туда отряд кавалерии, с целью поимки выживших пилотов. Впрочем, заверил Самсонов, кавалерия будет предупреждена об этом отдельно, и если видят поблизости воздушный бой, высылать туда заранее отряд. И самим авиаторам следует продумать систему перехвата вражеских аэропланов, которые могут всё же попытаться уйти к своим, будучи лишь слабо повреждены. Возможно, для этого следует поднимать в небо дополнительный аэроплан, который будет сразу устремляться в сторону границы, отсекая, таким образом, возможный путь к бегству. Поэтому, в районе аэродрома следует соорудить наблюдательную вышку, установить телефонную связь с наблюдателями корпуса на каланче в Цеханове, и иметь наготове каждый день минимум два аэроплана и пилотов к ним.
Ну, и самое главное, именно этим авиаторам предстояло обкатать и отладить систему применения пулемётов Мадсена на своих машинах, чтобы потом к ним можно было направить представителей остальных авиаотрядов для получения оружия и рекомендаций по его применению. После чего Самсонов оставил преисполненных собственной значимости авиаторов, и отправился в Варшаву.
Вернувшись в Варшаву, Самсонов снова вызвал к себе разведчика Лебедева вместе с начальником отдела почт и телеграфов Федосеевым, и задал им давно мучивший его вопрос – какого они мнения об устойчивости шифров, применявшихся при составлении радиограмм. Всё дело в том, что Самсонов теперь знал о том, что шифры будут вскоре вскрыты германцами, но естественно сказать об этом напрямую не мог. И была у него простая мысль, как сбить противника с толку, хотя бы на первое время и в масштабах своей армии. Положение осложнялось тем, что в наличии было пока всего два корпуса, с которыми можно было что-то затевать, а остальные, или были ещё в пути, или ещё не подчинялись Самсонову. Но подумать на эту тему предстояло уже сейчас.
Разведчик заверил, что шифры в полном порядке, и он пока никаких опасений на их счёт не испытывает. Но Самсонов был настойчив, и продолжал делать упор на то, что имеет сведения от авторитетных людей о том, что шифры очень просты, и могут в любой момент быть вскрыты. Лебедев растерялся, не ожидая такого интереса командующего к довольно сложной теме. Решив, что следует ковать железо, пока оно горячо, Самсонов высказал пожелание, что надо бы заменить систему шифров хотя бы внутри своей армии, а передачу донесений в штаб фронта постараться свести к проводному телеграфу. Для чего использовать, прежде всего, систему имеющихся телеграфных линий и станций, и подключать к ним полевые станции, когда штаб армии находится в отдалении. Но это вряд ли, поскольку Самсонов не планировал удалять штаб от коммуникационных линий. Но всё равно, дополнительный запас проводов армией делался, что с готовностью подтвердил Федосеев.
– Но позвольте, ваше высокопревосходительство. – Возразил Федоссев. – Это всё мы можем осуществить на своей территории. А как быть на территории противника? Если мы будем использовать существующую связь и станции, значит и он тоже. У них наверняка будут оставлены осведомители из местного населения, которые смогут, спокойно сидя в своём доме, передавать сведения о наших войсках и их передвижениях. Да, и обслуживающий персонал. У нас точно не хватит связистов, чтобы заменить его полностью.
– А полностью и не надо. – Ответил Самсонов. – План действий, по организации проводной связи на территории противника, следующий. Сразу за авангардом колонны на марше, следует специальная группа, которая отслеживает положение телефонных проводов от последней станции. И просто режет их после каждого населённого пункта. Как только добираются до населённого пункта, где есть станция, то первым делом закрывают её, выпроваживая оттуда весь местный персонал. Может, оставляют одного, чтобы он, если понадобится под дулом револьвера, показал, где и что находится в хозяйстве. Всё! Станция находится под охраной всё время. С этого момента у местных жителей нет связи вообще! Тут же от этой станции отправляется несколько небольших конных команд, в составе каждой есть связист, который отслеживает телефонные провода. Одна команда идёт назад, восстанавливать свои же обрывы. Остальные идут в разные стороны по линиям от станции. Магистральные, идущие в другие города, оставляют, а все ответвления на местные улицы, и к домам, полностью обрезаются, и наматываются на пустые катушки – проводов для армии нужно много. Основная связь, таким образом, осуществляется по этим линиям, вплоть до Варшавы. Связь с частями, находящимися в стороне – по полевым телефонам, которые имеют также и выход на оставленные линии. Это сильно сократит расход проводов. Во всех населённых пунктах, где есть телефонные станции, обязательно оставляются небольшие гарнизоны, которые поддерживают работу узла связи и следят, чтобы местные чего-нибудь не восстановили. Кроме того, осуществляют патрулирование дорог. Команды-охотники за проводами рыщут по всей округе довольно долго, обирая её до нитки. Разве что в дома не ломятся. Таким образом, связи через фронт, принципиально нет. Она пропадает практически сразу, минут через пять-десять, как прошёл авангард. После прохождения войск она восстанавливается, но только для своих. Местные доступа к ней не имеют вообще. Даже если они как-то смогут сами подключиться к линии, то на станции их сигнал будет проигнорирован нашим дежурным связистом. А по входящему номеру, или направлению линии, будет отправлена команда казаков для разбирательства – кто там такой умный. Связь с колонной на марше так же осуществляется по полевому телефону, провод которого разматывается вдоль дороги от последней, уже занятой станции. Сам аппарат, или несколько, перемещается на автомобиле или повозке. Конечно, всё это ни в коем случае не перекроет полностью информацию для противника. Но очень сильно осложнит ему добывание сведений о продвижении нашей армии. Во всяком случае, информация будет поступать, как правило, с большим опозданием. Если вообще будет поступать. Есть возражения?
