Доктор 3 (СИ) - Афанасьев Семён (читать книги полные txt) 📗
— Да еда ни при чём, — добродушно улыбается Комаровских, явно вспоминая предыдущий вечер. — Там и выпивки было немало. На троих. А потом ещё этот ювелир с пакетом рома, вот ром мы зря поверх бренди начали…
— Трофимыч, рома в подробностях не помню, — сознаётся Бахтин. — Хоть всё пристойно было?..
— Более чем, — категорически качает головой Комаровских. — Тебя только начало накрывать, мы с тобой сразу извинились и уехали.
— Трофимыч, а как моя машина утром под домом оказалась?
— Ааааага-га-га-га, ну ты ж не только со студентами вчера сидел, — ржёт, не стесняясь, Комаровских. — Мы пока у себя ещё что-то можем… Ты же в моей машине поехал.
— Помню…
— А я в техслужбу позвонил, они твою машину сапёрным эвакуатором к твоему дому привезли, аааа-га-га-га-га, — продолжает ржать Комаровских. — Ключи от машины у тебя в кармане никто и не трогал.
— Ну слава богу, — Бахтин вытирает со лба испарину. — А то даже не знал, может, извиняться сегодня перед кем надо.
— Не надо. — Серьёзнеет Комаровских. — Давай лучше по нашим делам пройдёмся. Меня вот что смущает…
— … то есть, ты думаешь, что они на суде даже замазанных конторских могут отмазать? — совершенно нормальным холодным тоном задумчиво спрашивает Бахтин.
— Уверен. — Кивает Комаровских. — Смотри сам. Без доказательной базы, на чистосердечных, тут не получится: содержаться будут у нас, не прессанёшь. Если только уколоть по разу… Но там на видеозаписи будет сразу видно, что человек не вменяемый. Если под укол допрашивать.
— Да я знаю, — досадливо морщится Бахтин. — В военной прокуратуре сталкивался.
— А сами они все грамотные, юристы как никак. — Продолжает Комаровских. — И будет так: вот мы их приняли к нам, в подвал под Управлением. Они через людей попытаются связь наладить снаружи, обломаются. Вторым эшелоном пойдут адвокаты. И уже через адвокатов с судом будут договариваться. А на суды мы сейчас…
— Да уж… — Бахтин опирается подбородком на руки. — Суды сейчас работают на тех, кто больше платит. Если только дело не резонансное, — Бахтин вопросительно смотрит на Комаровских. — Ты же на фейсбук вон тоже как бодро отреагировал, хааа-ха-ха…
— Дебил ты Бахтин, — обижается было Комаровских, но быстро успокаивается. — Тут по двум причинам не получится. Совесть в соцсетях болит у того, у кого она есть. А в судах, сам понимаешь, её осталось немного. А второе — процесс будет закрытым. Из наших один человек с допусками точно будет с такими, что при всех его допрашивать не дадут.
— И где выход? — задумчиво поворачивается к нарисованному на стене окну-«пустышке» Бахтин. Потом спохватывается и разворачивается обратно.
— Вот не вижу я пока выхода. — Вздыхает Комаровских. — Давай думать вместе. Уже молчу, если они выйдут, то твоего агента надо прятать даже не знаю куда.
— Да не агент это, сын же Серикова.
— Да то я по старой привычке…
Ровно за пять минут до конца последнего урока, коим идёт алгебра, мне в ватсапп приходит смс от Лены:
— Мелкий, звонил Сергеич, просил и тебя со мной по возможности в обед подъехать. Чтоб у тебя сегодня две тренировки было. Что-то поработать с тобой индивидуально хотел. Ты сможешь?
— Если надо — смогу.
— Ура. Тогда я за тобой заеду.
— Лен, стой!
— Да?
— Возьми тогда в прихожей мой зелёный пакет с боксом?
— Окей.
Сразу после алгебры выхожу на крыльцо и направляюсь к Лене, облокотившейся спиной на школьные вороты и вертящей на пальце ключи от машины. Мы машем друг другу и направляемся друг другу навстречу, когда из открытых окон полуторного этажа левого крыла, смотрящих прямо на нас, доносится нечеловеческий крик сразу нескольких человек.
Переглядываемся, и Лена с места срывается в направлении школьной двери, из которой вышел я. По коридорам бежать дольше. Я побегаю шесть шагов до ближайшего открытого окна левого крыла, подпрыгиваю, подтягиваюсь и оказываюсь сразу в коридоре. Шум идёт из кабинета технологии, на котором висит ещё старая табличка «ТРУД».
Забежав в кабинет, вижу примерно седьмой класс, пацаны. Двое стоят у сверлильного станка, который кто-то включил в тот момент, когда они натягивали (или снимали?) ремень ременной передачи.
У одного не хватает трёх пальцев на левой руке. У второго — половины кисти. Ампутированные фрагменты лежат тут же.
В этот момент мне в спину врезается Лена, отпихивает меня в сторону и, мазнув взглядом по кабинету труда, чётко и тщательно произносит во весь голос:
— Ах ты ж ёбаный насос!
Хорошо, что она в этой ситуации рядом. Понимаю, что держаться нужно у неё в кильватере.
Семиклассники толпятся вокруг станка и растерянно хлопают глазами. Учителя, что характерно рядом нет.
Лена подлетает к двоим пострадавшим и развивает бурную деятельность: — Все отошли на пять шагов! Ты, — она тычет пальцем в ближайшего ученика. — Срочно привести местную медсестру. С собой стерильные пакеты, салфетки, физраствор, лёд. Выполнять!
Семиклассник ошарашено кивает и бегом припускает на выход.
— Ты! — Лена молниеносным движением протягивает пульт, он же ключ от машины, второму ближайшему ученику. — Бегом в мою машину. В багажнике чемодан с красным крестом. Бегом его сюда. Возьми второго, там может быть тяжело.
— А какая машина? — почему-то тормозит парень.
— Возле ворот. Та, которая откроется от этого пульта. БЫСТРО! — Почти кричит Лена, после чего кладёт руки на плечи пострадавшим:
— Сели на пол. Быстро. Смотрим вверх. Считаем до ста. Мелкий, ко мне, будешь помогать.
Падаю на колени рядом с Леной:
— Что делать?
Лена несколько секунд осматривает место ампутации кисти, что-то прикидывая.
— Пережми этому сосуд выше раны. — Лена кивает на того, который с ампутированной кистью. — Я пока этого гляну.
— Понял, делаю.
Добросовестно выполняю то, что говорит Лена. Вижу, что кровотечение сильное.
— Лена, жгут бы, — говорю назад.
— Сейчас.
В этот момент появляется школьная врач, отпускавшая меня спать, с каким-то чемоданчиком в руках. Увидев произошедшее, она вначале широко открывает рот, потом прикусывает нижнюю губу и некоторое время рассеянно смотрит по сторонам.
Лена, бросив на неё мимолётный взгляд за спину, отрывисто бросает ей:
— Я врач. Двенадцатая неотложка. Намочите физраствором салфетку. Соберите конечности, каждую отдельно. Во влажную салфетку и в отдельный пакет.
Врач кивает и начинает суетливо делать то, что сказано.
Лена, колдуя над вторым пострадавшим, бросает взгляд на «чемодан» школьного врача и громко кричит:
— Ближайший к двери! Лёд из столовой! Быстро!
В этот момент двое пацанов притаскивают чемодан из багажника Лены. Ключи от машины один из них опускает в мой нагрудный карман и, повинуясь моему взгляду, открывает аптечку из багажника Лены. Жгут есть, даже не один. Быстро накладываю жгут и шарю взглядом по сторонам в поисках бумаги, ручек. Но это кабинет труда, и ничего такого почему-то здесь нет.
— Где бы ручку взять, — бормочу в ступоре.
— Дурак? — бросает Лена. — Зачем?
— Время указать. Под жгут.
— Не так. — Лена качает головой, обмакивает свой палец в кровь на полу и рисует на лбу вначале у одного, потом у второго пострадавшего текущее время минус четыре минуты.
— Время ампутации, — бросает Лена мне.
Школьная врач уже собрала ампутированные фрагменты, как надо: каждый обвёрнут влажной салфеткой и упакован в свой пакет. Не смотря на бледность, врач держится молодцом.
— Что дальше? — спрашивает она у Лены.
— Холодную воду и лёд. — Отвечает Лена, но потом бросает взгляд мне за спину и добавляет. — Не надо. Уже несут.
К нам подбегает пара женщин из столовой, которые дословно выполнили все инструкции.
Лены быстро наполняет ещё один стерильный пакет, взятый из аптечки доктора, водой, помещает туда пакеты с ампутированными конечностями, а сам пакет с водой кладёт в третий пакет со льдом. Получая какой-то трёхслойный мешок.
