Взгляд василиска - Оченков Иван Валерьевич (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
— И куда прикажите их девать, — нахмурился адмирал, — на берег?
— Нет, на миноносцы. Все наши соколы, невки, шихаусцы и французы [42] имеют по одному 75 миллиметровому орудию против двух таких, на своих японских одноклассниках. А вот сорокасемимиллиметровые Гочкисы [43] увы, совершенно бесполезны. Вот их можно и на берег, вместе с десантными орудиями Барановского. Боюсь, десанты нам в этой войне высаживать не придется. Во всяком случае, не скоро.
— Любопытно, — хмыкнул Макаров, — что-то в ваших предложениях есть. Но вы пытались захватить пушки с «Ангары» отнюдь не для «Паллады» с «Дианой». Выкладывайте что надумали!
Великий князь вздохнул и достал из папки большой лист мелованной бумаги, на котором был максимально подробный чертеж крейсера.
— Извольте, Степан Осипович.
— Ну-ка, ну-ка… — склонился над эскизом адмирал, — это что же такое?
— Извольте видеть, пушки Гочкиса на спонсонах меняются на семидесятипятимиллиметровые пушки Канэ [44], с надстроек убираются совсем. На баке и на юте добавляются по одному стодвадцатимиллиметровому орудию. Таким образом, бортовой залп достигнет шести орудий в сто двадцать миллиметров и двух в семьдесят пять. Для компенсации веса можно снять кормовой торпедный аппарат и разобрать кормовую рубку.
— А я-то думаю, куда она делась… — задумчиво пробормотал Макаров, — а как рассчитываете обойтись без кормовой рубки?
— Степан Осипович, она все равно не бронирована. Если вдруг вражеские снаряды разобьют боевую рубку, то от кормовой, к тому времени, останутся лишь воспоминания!
Выпалив это одним духом, Алеша похолодел, потому что только сейчас сообразил, что, походя, оттоптал любимую мозоль прославленного адмирала. У многих людей даже самых умных и дальновидных случаются совершенно безумные увлечения, объяснить которые с точки зрения нормального человека бывает совершенно не возможно. У Макарова таким фетишем было «Безбронное судно» — давно разработанный им проект по образцу эльсвикских крейсеров [45]. Степан Осипович, впрочем, ничем не показал своего неудовольствия. Еще раз, внимательно осмотрев эскиз, он пожал плечами и спокойно сказал.
— Ваш проект не лишен определенных достоинств, как, впрочем, и недостатков. Очень жаль, что вы продвигаете свои проекты один, без обсуждения с опытными офицерами, которые могли бы вам на них указать. Однако я полагаю, что это возможно исправить. Я по-прежнему нахожу, что у вас недостаточно опыта для самостоятельного командования крейсером, но так же считаю, что отрешать от командования надобно за серьезные проступки. Не то чтобы у вас таковых нет, но благие намерения до некоторой степени извиняют их. Я предлагаю вам перейти в мой штаб в качестве флаг-офицера. Будете руководить оперативно-техническим отделом, который, впрочем, предстоит еще создать. Что скажите, ваше императорское высочество?
Алеша пристально взглянул в лицо прославленному адмиралу. Доводы адмирала показались ему совершенно справедливыми и, хотя он в глубине души надеялся, что его оставят на мостике «Боярина», так же понимал и несбыточность этих надежд. Макаров в свою очередь спокойно выдержал взгляд, о котором ему успели доложить штабные.
— Мой батюшка, всегда говорил мне, — сдержано ответил великий князь, — никогда от службы не отказываться и на службу не напрашиваться. Кому прикажите сдать крейсер?
— Ваш батюшка — мудрый человек, и недавно я имел возможность в этом убедиться. Я не ждал от вас другого ответа, ваше императорское высочество, и рад, что не ошибся. Что же касается крейсера, то не торопитесь. Я только что приехал и пока у меня нет кандидатуры. Так что пока извольте совмещать обязанности флаг-офицера и командира «Боярина». — Сказав это, Макаров лукаво улыбнулся и добавил, — надо же кому-то закончить столь успешно начатый ремонт?
Едва командующий флотом покинул крейсер, вахтенный доложил, что великого князя ищет какой-то офицер.
— Чем могу служить? — спросил Алеша у незнакомца, отвечая на отдание чести.
— Позвольте представиться, — ответил тот, — лейтенант Лавров. Мне право неудобно беспокоить ваше императорское высочество, но в порту все утверждают, что только вы знаете, где находится присланное для меня имущество.
— Какое еще имущество?
— Черт, я опять не с того начал. Я назначен командовать воздухоплавательным отделением в Порт-Артуре. Сам я добрался поездом, а оборудование должно было прийти на «Маньчжурии», которую, как говорят, просто чудом не захватили японцы. Но в порту никто не знает, где находятся мой груз. Я понимаю, как это все нелепо звучит, но прошу ваше высочество правильно меня понять…
Несмотря на сбивчивые объяснения, обладавший острой памятью Алеша, после слов о «воздухоплавании» сразу же припомнил о каком грузе идет речь.
— Сорок девять ящиков и пять тюков общим весом около шестисот пудов? [46]
— Да, именно так!
— Две оболочки воздушного шара, — продолжал великий князь, — три корзины, два газгольдера, передвижная лаковарня и довольно много реактивов…
— Да-да, мое! Но где они?
— На складах разумеется. В порту свалили их в кучу на пристани, а я хоть и ничего не понимаю в воздухоплавании, но решил, что такие условия не подходят для подобного имущества.
— Господи, вы просто спасли меня! Не знаю даже как вас благодарить.
— Не стоит благодарностей. Впрочем, если вы разрешите мне совершить подъем на вашем аппарате, то…
— Непременно, вы будете первым в Порт-Артуре, кому это удастся!
— Давайте, все же вторым, — с улыбкой уклонился от чести Алеша.
Прибытие Макарова подняло боевой дух эскадры на совершенно недосягаемую доселе высоту. Люди почувствовали, что у них есть вождь, за которым можно пойти навстречу любой опасности. Адмирал не только умел требовать выполнения долга от других, но и являл собой пример для подчиненных. Выходя на помощь миноносцам на «Новике» он показал всем, что не намерен отсиживаться в гавани и готов драться с грозным противником. Ускорился ремонт поврежденных кораблей, а исправные стали ежедневно выходить на маневры. К сожалению, после первого же выхода оказалось, что без обучения не обойтись. Целый год вооруженного резерва не прошел для эскадры даром. Грозные броненосцы и крейсера совершенно не умели совместно маневрировать. Простейшие эволюции приводили к тому, что эскадра неминуемо сбивалась в кучу, более угрожая друг другу, чем неприятелю. Стрельбы еще не проводились, но предчувствия на этот счет были самые безрадостные. Не лучше обстояли дела на миноносцах. На многих из них командиров только назначили и они совершенно не знали ни своих кораблей, ни местных условий плавания. Каждый выход в море сопровождался какими-либо происшествиями, чаще всего печальными. Впрочем, случались и радостные события. Одним из таких было окончание ремонта на «Боярине». При очередном выходе в море, маленький крейсер пошел со своими большими собратьями для пробы машин. Артиллерию его вернули на место и даже немного усилили. Полностью проект великого князя не утвердили, но некоторые из предложенных им мер приняли. В частности были сняты все сорокасемимиллиметровые орудия и заменены четверкой семидесятипятимиллиметровых, занявших места на спонсонах. В дополнительных стодвадцатимиллиметровках отказано было наотрез, но Алексей Михайлович не унывал. Как говорится, вода камень точит, и лиха беда начало!
Когда паровые машины крейсера начали вращать его винты и тот пришел в движение, сердце великого князя наполнилось восторгом и трепетом. Со времен окончания учебы единственным кораблем, которым ему довелось управлять, была яхта «Тамара» принадлежавшая его старшему брату Александру Михайловичу. Но одно дело прогулочная яхта, а другое трехтрубный красавец «Боярин»!
