Колесничие Фортуны - Свержин Владимир Игоревич (читать хорошую книгу TXT) 📗
– Всегда пожалуйста! – мстительно отозвался Лис. – Щас я тебе на ушко пожую. Тебе что больше нравится – баранья нога или перепела на вертеле?
Крис обиделся.
– Тоже мне отец-командир! Рассказали бы лучше, что дальше делать.
– Для начала опиши свои ощущения, – попросил я Виконта.
– Ну, лежу я на полу… Руки у меня связаны, ноги… тоже связаны… Не вижу ни черта, в животе пусто… Хреново мне, в общем.
– Будешь знать, как хамить людям при исполнении служебных обязанностей! – встрял Лис.
– Погоди, Рейнар. Ну, судя по всему, глаза твои все-таки целы, – обратился я к Вику, – у тебя мешок на голове. Проверь, пожалуйста.
– Ага, есть! – откликнулся стажер.
– Теперь, будь добр, прислушайся, попытайся выяснить, куда тебя затащили.
Виконт стал напряженно прислушиваться. Мы с Лисом услышали набор приглушенных мешковиной очень странных звуков: какое-то сопение, стоны, бульканье, скрежет железа и дерева.
– По-моему, он в кабинете зубного врача, – выдвинул смелую версию Лис. – Вик, ты помнишь, что после экзекуции в этом месте тебе еще два часа есть нельзя?
Виконт молча взвыл, если, конечно, можно так выразиться. Чей-то очень спокойный и безразличный голос раздался неподалеку от Виконта, заставляя его до максимума напрячь слух.
– Пит, дружище, будь добр, поверни во-он то колесико на три оборота.
Дружище Пит был добр. Раздался дикий вопль, перешедший в сдавленные стоны.
– Не нравится… – констатировал все тот же голос. – Ну что, говорить будешь или еще покрутить вот это колесико?
Раздался повторный вопль, и вслед за тем чей-то слабый голос прохрипел:
– Я ничего не знаю…
– Это так неинтересно, что ты мог бы этого даже не говорить. Пит, налей мне, пожалуйста, ковшик воды. Ну, спасибо. Пей, бедолага… Так вот, послушай меня внимательно. Надеюсь, ты понимаешь, что уж если я тебя здесь допрашиваю, то вина твоя доказана давно и несомненно. Для того чтобы послать тебя на плаху, у нас уже вполне достаточно материала.
– Так пошлите, – прохрипел неизвестный.
– Ты пей, не отвлекайся. Насчет этого можешь не волноваться, обязательно пошлем. Но тут, понимаешь ли, вот в чем загвоздка. Ты должен рассказать все, что знаешь по делу лорда Томаса Эйстона, – отчеканил последние слова следователь.
Мы с Лисом переглянулись.
– Имя-то тебе известно? – продолжал тот.
Видимо, пытаемый кивнул, потому что его мучитель после некоторой паузы произнес:
– Уже лучше. Теперь пойми меня правильно. Я высоко ценю проявленное тобою мужество. Ты превосходно держишься на допросе. Правда-правда, можешь мне поверить. Уж в этом-то я знаю толк. Но! Дело в том, что, пока я не вытащу из тебя все, что тебе известно по интересующим меня вопросам, о плахе можешь и не мечтать. Ты каждый день будешь узнавать о боли столько нового, что все христианские великомученики по сравнению с тобою покажутся изнеженными сибаритами. Ты мне веришь?
Виконт, дотоле напряженно прислушивающийся сквозь мешок к разговору, тихо запаниковал.
– Эй вы! Слышите, что этот инквизитор втирает?! Хватит обжираться! Послушайте, что меня ждет! – взывал к нам многострадальный стажер.
– Веришь… – вновь услышали мы тот же вкрадчивый голос. – Вот видишь, мой дорогой, мы уже начали находить общий язык. Тогда давай рассказывай все по порядку. Потому что умереть тебе здесь не удастся, а висеть и далее в столь странной позе просто глупо. Давай так: ты чуть-чуть отдохнешь, соберешься с силами, а Пит пока не будет крутить колесики. А потом ты мне все расскажешь. К чему дожидаться страшного суда и досаждать Всевышнему своими мелкими мирскими секретами?.. В конце концов, ты что, думаешь, Господу это интереснее, чем мне? Я же тебе, в свою очередь, обещаю, что на следующий же день после того, как ты все расскажешь, тебе без всех этих глупых судейских проволочек отрубят голову. Ну что, согласен?
– Согласен… – послышался глухой тяжелый вздох.
– Ну вот и славно. Сделай одолжение. Пит, подай мне еще ковшик воды…
– Примите эту чашу из моих рук, мессир Вальдар! – прямо перед собой я увидел кованую серебряную чашу и едва не отшатнулся, но вовремя взял себя в руки.
– Я вижу, мой славный рыцарь, – нежным голосом произнесла леди Джейн, протягивавшая полный кубок вина, – что эти три года ничуть не изменили вас. Вы по-прежнему храбрый защитник прекрасных дам и, видимо, вновь спасаете нашего доброго короля от нависшей над ним опасности? – закончила она несколько вопросительно.
– Да нет, что вы, миледи! – резвым аллюром вклинился в нашу беседу гайренский менестрель, дотоле мирно перебиравший струны мандолы. – Мы так, ездим, путешествуем, навещаем старых знакомых. Вот, в Трифель собираемся съездить.
Прекрасная маркиза с вежливой усмешкой выслушала эти слова, едва удостаивая Лиса взглядом.
– Я очень рада видеть вас вновь… – но продолжить эту фразу леди Джейн не удалось.
– Так. Я очень устала! – Лаура-Катарина, внезапно взвившись со своего места за пиршественным столом, величественно выпрямилась и слегка нервозно потребовала: – Господа телохранители! Проводите меня в мои покои!
Вечер был безнадежно испорчен.
– Капитан, я не понял, – недоумевающе уточнил Лис, – я что, пропустил что-то важное?
– Не ты один, – обнадежил я друга.
– Господин д’Орбиньяк, – обратилась к Рейнару наша пламенная работодательница тем самым тоном, которым некогда вулкан Везувий пожелал «доброго утра» мирно спавшей у его подножия Помпее, – будьте так добры, проверьте, как размещены мои люди!
Лис бросил на меня вопрошающий взгляд, словно спрашивая, можно ли оставлять нас наедине? Но увидев, что я, словно гордое дерево, готов умереть стоя, вздохнул и вышел.
По счастью, я не стал провожать взглядом уход напарника, иначе, боюсь, моей стойкости тотчас бы пришел конец. Тяжелое серебряное блюдо, просвистев в воздухе, врезалось в стену. А могло бы и в меня. Если бы, конечно, я не уклонился. Глядя на погнутый край этого увесистого диска, я невольно отметил, что другой поворот событий сулил бы мне весьма плачевные последствия.
Но промедление было смерти подобно. Пылкая каталунская красавица уже примеривала для броска полированное серебряное зеркало. Подскочив к туалетному столику, предусмотрительно поставленному около ложа, я схватил рукомойный кувшин, видимо, уготованный мне напоследок, и, уклоняясь от запущенного зеркала, окатил бушующую принцессу водой. Получив столь нежданный и наверняка первый в своей жизни холодный душ, юная красавица стояла, сверкая своими неестественно черными глазами и хватая воздух ртом. Струйки воды стекали по ее пылающим щекам, надеюсь, несколько охлаждая внутренний огонь, пылающий в этом прелестном создании.
Как бы там ни было, придя в себя, принцесса сжала кулачки и метнулась ко мне, очевидно, желая растерзать своего верного телохранителя. И все же это уже был последний порыв пронесшейся по спальне бури. Мягко, но твердо перехватив атаку не в меру страстной южанки, я взял ее на руки и, несмотря на все попытки вырваться, водрузил на ложе, заботливо приготовленное расторопными камеристками. Освободившись из моих лап, Ее Высочество порывисто села, надула губки и обиженно шмыгнула носом.
– Хоть бы прощения попросили, – наконец произнесла она, прерывая грозящую затянуться паузу.
– О, сеньорита, бездна моего раскаяния столь велика, что слова, исторгнутые из самого сердца, из самых глубин его, просто не достигают ее краев. Поверьте, я – само раскаяние!
Удовольствовавшись этой куртуазной галиматьей, Лаура тяжело вздохнула и тотчас же потребовала:
– Немедленно подайте мне зеркало и отвернитесь! Я не желаю, чтобы вы меня видели такой!
Вид у принцессы действительно был преуморительный. Выполнив приказания прекрасной дамы, я воззрился на дубовую дверь и вызвал Виконта.
