Возвращение (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
– Здравствуйте, товарищ Карпов!
Семичастный встал и подал мне руку. Неожиданно! И даже льстит. Я ведь всего лишь писатель, а он кто? Его могущество сравнимо только с могуществом самого Генерального Секретаря, а тот, на минуточку, правит шестой частью суши!
– Присаживайтесь. У нас к вам серьезный и большой разговор (У кого – «нас»? Это типично «советское», говорить от лица «всех». Впрочем, может отголоски: «Мы, Николай Вторый…») – начал Семичастный, устраиваясь в своем кожаном кресле. Я сел на высокий стул за столом для совещаний, примыкающим к столу Председателя.
– Михаил Семенович! Начну с того, что мне известны ваши сомнения по поводу вашего статуса, и статуса вашей секратарши. Кстати, внесено и удовлетворено представление о награждении ее медалью «За боевые заслуги». Насколько мы знаем, Ольга Львовна повела себя смело и решительно в тот момент, когда вашей жизни угрожали действия наших врагов (Даже не обделалась! – усмехнулся я про себя, но вслух ничего не сказал). Кроме того, ей присваивается звание младший лейтенант госбезопасности, с соответствующим жалованьем и положенными выплатами. Так что может не беспокоиться насчет тунеядства и все такое. Официально вы заключите с ней договор, и она будет работать вашим секретарем – это для широких масс. Договор вам предоставят. Оплачивать по договору будет государство. Далее: вам присваивается звание полковник госбезопасности. Для всех вы официально так и остаетесь членом Союза писателей, но лучше, если вы будете проходить по нашему ведомству. Надеюсь, вы не против?
– Нет, конечно же не против! Только…не надо, чтобы знал кто-то кроме тех, кому это положено знать – пожал я плечами – Это может дурно отразиться на моей работе в Штатах.
– Могли бы и не говорить. Это все и так ясно – хмыкнул Семичастный – По поводу автомашины вам уже сказали. А теперь перейдем к главному. Ради чего, собственно, я вас и пригласил.
Глава 5
— Владимир Ефимович, погодите! – прервал я Семичастного, который сразу набычился, свел брови (как смел перебить?!) — Извините, что я вас прервал. У меня есть вам подарок, и он не терпит отлагательства.
— Подарок?! – Семичастный слегка опешил – Что за подарок?
– Информация, конечно – улыбнулся я беспечно, будто говорил не в кабинете всемогущего Председателя КГБ, а где-то на дружеской вечеринке — подарок моему государству. Хочу вам сдать настоящую мафию.
— Что?! Вы о чем?! Какую такую мафию?! — опешил Семичастный.
– Самую что ни на есть настоящую мафию – пожал я плечами — Только…Владимир Ефимович, можно вас попросить? Когда возьмете главарей, которые все это придумали…пусть их не расстреляют, ладно? Да, они аферисты, но ведь никого не убили. Но это касается только организаторов, а насчет ментов и прокурорских, что все это покрывают — насчет них…хоть на кол сажайте. Если бы не они, ничего такого бы не было.
— Так, Михаил, давайте-ка все по порядку! Чувствую, вы решили нам тут кое-что такое выдать, что…с начала!
Ну я и рассказал. И о двух шубах, которые украли у певицы, и о том, что на тех шубах нет штампа завода-изготовителя. И о том, как предприимчивые дельцы организовали хищения на трех комбинатах в Казахской СССР, и о том, как их покрывают работники милиции и прокуратуры. И каковы масштабы этого безобразия. Так называемое «Меховое дело» 1973-го года.
Уже во времена «развитого капитализма» кое-кто пытался обелить этих дельцов. Мол, их расстреляли за то, за что потом славили предприимчивых людей и называли предпринимателями. Но ведь на самом деле они были ворами. На самом деле они обкрадывали государство, а значит — и всех людей в нем живших! Они были аферистами и ворами! И значит, должны сидеть в тюрьме. Как там сказал Жеглов? «Вор должен сидеть в тюрьме!»
Вот только насчет расстрела я не согласен. Что ни говори, а людей они не убивали. Посадить, отнять у них барахло — это нормально. А вот лишить жизни…нет, я не согласен. Тем более что в будущем стране понадобятся такие шустрые, пусть и немного нечистые на руку люди. Глупо, наверное, звучит, и точно -- спорно…но ведь так мало в стране людей, которые могут организовать частный бизнес. Так мало… Может я и ошибаюсь.
Кстати, смешно, но одного из них не расстреляли. Дали «всего» пятнадцать лет. Почему? Потому что, как оказалось, он все деньги, полученные от аферы вкладывал в производство! Хе хе хе… Объяснения этому найти не могу, как не могу найти и объяснения довольно-таки серьезному сроку, который он получил. Если человек деньги отдавал государству, так почему тогда ему дали целых пятнадцать лет? На мой взгляд, достаточно было и условного срока – просто за недоносительство и незаконные действия. Он ведь вкладывал в производство!
Я рассказал все Семичастному – с фамилиями, должностями, местами, где совершалось преступление. А потом предупредил, что если сейчас связаться со Щелоковым, он будет всячески противодействовать расследованию, так как в преступлении замешаны сотни его подчиненных. И тогда они уйдут от ответственности. Семичастный заявил, что это не моя проблема, главное – информация. А уж со Щелоковым он как-нибудь разберется. Как и с Цвигуном, которого, кстати, в КГБ уже давно и нет.
Я знал, что Цвигун был брежневскими ушами возле Андропова, потому не удивился, узнав, что его убрали из Комитета.
Семичастный вызвал секретаря, отдал ему листок с записями, которые сделал во время нашего разговора и отдал приказ срочно заняться расследованием. Машина закрутилась.
Зачем я это сделал? Ну во-первых, не люблю аферюг. Ребята зарвались. Как я помню, у них трехлитровые банки были набиты сотенными купюрами, только золота и драгоценных камней у трех аферистов изъяли более тридцати килограммов.
Во-вторых…их все равно скоро возьмут, в 1973 году. Так почему бы и не пораньше? Пусть это будет так сказать «палка» в моей ведомости. Это раскрытие, эта информация – копилка в багаж моих заслуг перед государством. А лишним это никогда не будет. Лояльность нужно доказывать постоянно, своей работой, реальными свершениями, иначе – в конце концов твоя ценность в глазах власти сильно упадет. А мне это ни к чему. Я ведь агент влияния, мне толкать прогресс в нужную сторону. И чтобы это получалось, я должен «весить» как можно больше.
Наконец, обсуждение по моему «подарку» завершилось. Семичастный нажал кнопку, вызвал секретаря и попросил принести нам чаю. И действительно, за всеми этими разговорами пересохло горло, а нам еще разговаривать и разговаривать.
Чай принесли не в чашках, а в красивых серебряным подстаканниках. Как где-нибудь в купе-люкс международного поезда. Красиво, да!
– Ну что же, теперь мы приступим к главному разговору – вздохнул Семичастный, и вдруг лукаво посмотрел на меня, ухмыльнувшись уголком рта – Если у вас, конечно, нет для меня еще какого-нибудь…хмм…подарка!
– Будет…еще и не один будет! – усмехнулся я в ответ – Но позже! Не сейчас. Давайте, терзайте меня!
– Ну что значит – терзайте! – еще больше развеселился Семичастный – У вас, Михаил, превратная информация о нашей службе! Навеянная буржуазными газетами и всяческими вражескими голосами! А ведь наша задача беречь государство, а государство – это каждый человек, начиная с какой-нибудь доярки, и заканчивая всемирно известным писателем.
– Розовые лица, ревОльвер желт! Мое КГБ меня бережет! – перефразировал я известный стих
– Ну вроде того – посерьезнел Семичастный – Итак, перейдем к нашим так сказать баранам. Нужна пресс-конференция, Михаил Семенович. Вы должны продумать, что именно будете говорить. И мы подумаем. Пресс-конференция будет проходить в среду, в двенадцать часов дня, в концертном зале «Россия». На нее мы пригласим все зарубежные средства массовой информации, которые пожелают присутствовать, и трансляция будет идти на весь мир. Потому нужно очень сильно думать, прежде чем сказать хоть одно слово. Не забывайте – за вашей спиной наша Родина!
– Широка страна, а отступать некуда. За нами – Москва! – задумчиво сказал я, и опомнился – Простите, задумался. Да, я все понимаю, Владимир Ефимович. И я готов к любым вопросам. Что доказывал не раз, и не два. А Ольгу с собой брать? На пресс-конференцию?
