"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17 (СИ) - Марков-Бабкин Владимир (бесплатные версии книг .TXT, .FB2) 📗
Герои нашей армии посвятили эту победу Державному Вождю ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ. Особо в боях отличились подразделения 4-й стрелковой «Железной» бригады под командованием генерала Свиты ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Дроздовского.
Продолжаются позиционные бои в районе Рижского укрепрайона. Германские оккупанты не оставляют тщетных попыток выбить русскую армию с занятых позиций. Все попытки атаковать успешно отбиваются доблестными защитниками Риги с большими потерями со стороны неприятеля.
На других участках фронта ничего существенного не произошло.
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 14 (27) июля 1917 года
– Я обдумал предложения банкирского дома Эфрусси, господин Закс. Как вы могли заметить, положение Австро-Венгерской империи стало еще более тяжелым за эти сутки. Но я не на этом хотел бы сделать акцент в своем ответном предложении. Мне прекрасно известны возможности банкирского дома Эфрусси. В предложении, которое вы намедни озвучили, эти возможности заявлены куда более весомыми, чем представлялось ранее. Я не берусь судить об обоснованности таких заявлений и об их основе. Если заявление сделано столь серьезными людьми, то мне остается лишь принять такое могущество к сведению. Принять и, как следствие, ожидать в качестве жеста доброй воли передачи мне всех имеющихся у дома Эфрусси сведений о том, кто покушался на мою невесту принцессу Иоланду, кто устроил взрыв на Красной площади на Пасху, кто стоит за убийством моего дяди великого князя Николая Николаевича в Тифлисе и, наконец, кто стоит за попытками государственных переворотов в России.
Закс вздохнул.
– Боюсь, ваше императорское величество изволит путать банкирский дом с сыскным агентством.
– И тем не менее, господин Закс.
Тот, подумав несколько секунд, нехотя проговорил:
– Возможно, ваше императорское величество, банкирский дом Эфрусси смог бы навести справки по какому-то из упомянутых вашим величеством дел, но вот сразу по столь многим… Назовите то дело, которое волнует ваше величество больше всего, и мы займемся этим вопросом со всей серьезностью.
Усмехаюсь.
– Вы, кажется, торгуетесь, господин Закс?
Тот парировал (и куда делось все подобострастное верноподданничество?):
– Нет такой заповеди «не торгуйся», государь.
– Вот и не торгуйтесь, господин Закс. Я жду информации.
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 15 (28) июля 1917 года
Я выслушал рапорт генерала Кованько, который лично прибыл на открытие аэродрома в Марфино. Да, теперь у меня всего-то на расстоянии четырех с половиной верст от моей резиденции были собственный аэродром, причальная мачта и эллинг для дирижабля. И пусть новенькая большая «Империя» вряд ли в него поместится, но для того же «Гиганта» это был вполне достойный гараж. Впрочем, пока это была лишь пустая оболочка, ведь и «Гигант», и «Империя» выполняли сейчас свои собственные задания на разных участках фронта, да и на разных фронтах во всех смыслах этого слова.
Где сейчас «Гигант», я точно не знал. Но за движением «Империи» я следил ежечасно. На карту было поставлено все.
МОСКВА. КРЕМЛЬ. ДОМ ИМПЕРИИ. 16 (29) июля 1917 года
– Господа, надеюсь, что вы понимаете, насколько это важно.
– Не извольте беспокоиться, ваше императорское величество. Все будет в самом наилучшем виде. Я ручаюсь.
– Надеюсь на вас, граф.
Бенкендорф лишь молча склонил голову.
МОСКВА. ХОДЫНСКИЙ АЭРОДРОМ. 19 июля (1 августа) 1917 года
Оркестр. Ковровая дорожка. Сто тысяч подданных. Огромная туша дирижабля «Империя», уже пришвартовавшегося и притягиваемого к земле мощными моторами. Тросы зафиксированы. Люки в гондоле открылись.
Официальный визит. Первый официальный визит главы другого государства в Россию за время моего царствования.
Громовой хорошо поставленный голос объявляет:
– Его королевское величество Никола Первый, король Черногории и Брды, господарь Зеты, Приморья и Скадарского озера!
Гром оваций и криков приветствия.
– Ее королевское величество Милена, королева Черногории!
Новый рев и аплодисменты.
Я встречаю прибывших. Говорю по-русски:
– Рад приветствовать вас в России! У России мало столь верных друзей и столь надежных союзников, каким, без сомнения, является Черногория.
Король отвечает на хорошем русском языке:
– Благодарю вас, Михаил. У Черногории нет и не будет большего друга, чем Россия. Быть генерал-фельдмаршалом Русской императорской армии большая честь для меня.
Жму руку своему царственному черногорскому собрату.
Продолжаю церемонию.
– Ваше королевское величество, разрешите представить вам моего сына. Граф Георгий Брасов.
Необычайно серьезный Георгий склонил голову, приветствуя монарха дружественной державы.
– Ваше королевское величество.
– Граф.
Поворачиваюсь к Милене и говорю уже на французском:
– Ваше королевское величество, разрешите представить вам моего сына. Граф Георгий Брасов.
– Ваше королевское величество.
– Граф.
Та склоняет голову в ответ на поклон Георгия.
Никола улыбается и подмигивает мне. И в этот момент все тот же громовой голос с необычайным восторгом провозглашает:
– Ее королевское высочество принцесса Иоланда Савойская!
Глава VIII. Михаил и Иоланда
МОСКВА. ХОДЫНСКИЙ АЭРОДРОМ. 19 июля (1 августа) 1917 года
Есть такое выражение – улыбка на миллион. Пожалуй, с сегодняшнего дня я знаю, что такое взгляд на миллиард. Да, никакое фото и никакое видео… эм… никакая кинохроника не могли передать то, каким был этот взгляд и эти глаза вживую! Впрочем, и улыбку на миллион никто в данном случае не отменял. И я начинал понимать князя Волконского и его опасения.
Ох, наведут эти глаза шороху…
Когда в проеме люка появилась высокая стройная брюнетка в скромном наряде от лучших модельеров мира, толпа буквально взревела, да так, что Петровский Путевой дворец чуть не лишился всего своего остекления.
Сотни вспышек озарили нас, когда я произнес официальное:
– Приветствую вас в России, ваше королевское высочество!
Я подал руку принцессе и помог ей сойти с трапа. Иоланда, невесомо опершись на мою ладонь, легко сошла по ступеням. Озарив присутствующих своей очаровательной улыбкой, ответила весело, безо всякого жеманства и прочего пафоса. Так, словно встретила своих добрых знакомых и действительно рада их видеть.
– Благодарю вас, ваше императорское величество! Я счастлива посетить вашу великую страну!
Киваю.
– Верю, ваше королевское высочество, что совсем скоро, прибывая в Москву, вы будете говорить: «Я счастлива вернуться домой».
Новый обмен улыбками и знаками внимания. Принцесса ответила:
– И я, ваше императорское величество, надеюсь обрести в России свое новое отечество и свой дом.
Разумеется, никакой отсебятины или импровизации в наших словах не было. Службы протокола обоих домов расписали буквально каждый нюанс, а сама Иоланда весь полет зубрила текст этого и других официальных выходов не просто дословно, но и с четким соблюдением всех норм русского языка, да так, чтобы произношение звучало безукоризненно.
Но разве могут службы протокола расписать настроение и интонацию? Однако каким-то седьмым чувством я понимал, что она чрезвычайно напряжена и ей откровенно страшно. Страшно ошибиться, страшно предстать в неверном свете, испортить все с самой первой минуты, стать изгоем высшего света и быть отвергнутой народом. Я знал от князя Волконского, что Иоланда изучала судьбы всех русских императриц и всех европейских принцесс, которые вышли замуж за русских великих князей. Изучала их жизнь, пыталась понять ошибки, записывала свои мысли в какую-то тетрадь и потом часто ее перечитывала, внося какие-то неизвестные князю пометки и замечания.
